У меня пересохло в горле, когда я прошептала:
— Я сбежала.
— Знаю. Я искала тебя и оставляла банальные фразы своей помадой на зеркалах в ванной, надеясь, что ты их увидишь.
— Ты искала?
— Почему ты выглядишь такой удивленной? Конечно, я искала. Я писала: «Ты моя лучшая подруга, позвони мне». «Мне жаль, что ты потеряла своего ребенка, никто не заслуживает этого. Я здесь ради тебя. Пожалуйста, не уходи. Ты мой самый близкий человек». Но ты все равно меня бросила.
Мои губы размыкаются, и эти глупые эмоции теперь бьются о поверхность сердца.
Я прочищаю горло.
— Я не видела их. Я уехала из штата.
— Так я и подумала. — она поднимает плечо. — Мне жаль.
— По поводу?
— Что твой ребенок родился мертвым. Я знаю, что ты хотела малыша, хотя сама была ребенком.
— Она не родилась мертвой.
— Ч-что?
— Они солгали, проститутка и алкоголик, как ты их называла. Они подсунули мне в руки мертворожденную и заставили подумать, что это моя дочь, а мою настоящую дочь отправили к ее отцу.
— О Боже, они нашли его?
Я киваю.
— Несмотря на то, что мы искали его несколько недель и не могли?
— Да. Они могли бы получить помощь со стороны. Я думала, что ты помогла.
— Конечно, нет. Я лучше утону в дерьме, чем настучу этой шлюхе.
Я нахмурилась. Я была уверена, что это Кэролайн скрыла от меня личность Кингсли, но при этом рассказала тете и дяде. Но если это была не она, тогда кто?
— Значит ли это, что ты теперь нашла свою дочь? — с надеждой спросила она, придвигаясь ближе.
— Нашла. Но она все еще не считает меня матерью.
— Ох, она посчитает, когда получит по ушам от тети Кэролайн.
— Нет, Кэлли. Наши отношения и так хрупкие. Не вмешивайся.
— Ты хрупкая, потому что ты, как обычно, глупо осторожничаешь. — она ухмыляется.
— Осторожность это ум, а не глупость. И перестань улыбаться как идиотка.
— Что? Ты снова назвала меня Кэлли.
— Неважно, — говорю я бесстрастно, но не могу удержаться от улыбки.
Кэролайн тоже улыбается, и мы продолжаем разговаривать в течение часа, затем обедаем вместе, прежде чем окончательно расходимся, потому что мне нужно встретиться с клиентом.
Она сразу же пишет мне сообщение, когда возвращается домой, как я и просила. Она даже присылает мне фотографию своих огромных хаски и доказательство того, что она активировала сигнализацию.
Кэролайн продолжает писать мне в течение всего дня до вечера, когда я возвращаюсь домой. Среди ее новостей: подгоревшая лазанья, миллионный повторный просмотр «Друзей» и плохие шутки про отца.
Она все равно заставляет меня улыбаться и чувствовать себя легкомысленной от того, что судьба снова бросила ее на моем пути.
Когда я подъезжаю к своему зданию, я выхожу из своего Рендж Ровера и замираю.
Клянусь, я только что увидела тень в своем периферийном зрении.
Вытащив телефон, я набираю 911 и направляюсь к лифту, держа палец над кнопкой вызова.
Я ожидаю, что кто-то запрыгнет в лифт или ударит рукой по двери, когда она закроется, но ничего не происходит.
И все же зловещее чувство сопровождает меня, даже когда я вхожу в свою квартиру. Ощущение, что за мной наблюдают.
Глава 6
Кингсли
— Забудь все, что сказал тебе мой брат. Я не соглашусь на развод.
Матео потягивает рюмку тройной водки, как русский мафиози в день своего посвящения.
Его всклокоченные кудрявые волосы прилипли ко лбу, как сломанные листья, а помятый костюм похож на поношенный. Он весь темный, глаза, волосы, выражение лица и характер.
Не такой демонический, как Николо, конечно, но достаточно близко. Он также является одним из самых опасных членов семьи Лучано из-за своего характера, не допускающего никаких глупостей.
Он передвигает рюмку по стойке в сторону бармена, без слов прося налить еще.
Он, Аспен и я проводим дневную встречу в его пустующем клубе в центре города. Неизвестное, но элегантное место, которое пускает в свои стены только богачей и их извращенных бабушек.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Николо должен был присоединиться к нам в этом нечестивом союзе, но появились какие-то другие дела. Наверное, пытает бедную душу, пока она не пожелает смерти.
Аспен, сидящая справа от меня за барной стойкой, потому что я непреднамеренно — или намеренно — сделал так, чтобы оказаться между ней и Матео, внимательно слушает его заявление.
Она уже допила свою текилу и попросила налить еще. Она испускает вздох, возмущенно, будто учительница, а Матео непослушный мальчик в ее классе, затем закатывает рукава.
Женщина одета в черные брюки и белую рубашку на пуговицах, но выглядит она сексуальнее, чем обнаженная танцовщица у шеста.
И мне явно нужно перестать думать о том, чтобы вогнать свой член в ее киску, если я не хочу закончить все осложнением в виде лишившихся яиц, спонсируемого ведьминским шабашем.
— Мисс Блант попросила развод. Она даже не желает алиментов или компенсации.
Матео, который следил за своими шотами, как проститутка следит за деньгами, поворачивается на своем стуле и смотрит на Аспен. Маниакально. Словно она следующая в его списке дерьма.
— Как ты только что ее назвала?
В его голосе с итальянским акцентом нет ни капли грубости.
Этот человек провел две ночи в тюрьме, отчасти потому, что кулаками нарисовал карту на лице другого человека, а отчасти потому, что этот человек — Делла Рома. Ака, один из конкурентов Лучано, и там оказалось больше работы, чем я подписался, чтобы получить его карточку «освобождён».
— Мисс Блант, — повторяет Аспен, явно не считывая атмосферу.
Или, может, она считала ее громко и ясно и все равно провоцирует его, потому что она садистка.
— Ее фамилия, блядь, Лучано. — Матео показывает на нее пальцем.
— Она предпочитает свою девичью фамилию.
— Мне похуй, что она предпочитает. В моем присутствии ты называешь ее миссис Лучано.
Она кивает, но не покорно, а с таким острым вызовом, в который я хочу вонзить свои гребаные зубы.
Я ненавижу эту женщину с большей страстью, чем следовало бы, но я все равно хочу ее трахнуть.
Точнее, трахнуть ее с ненавистью.
Логика, по которой работает мой член, заключается в том, что я наконец-то смогу контролировать ее и показать ей реальное клеймо моего безумия. Пусть даже только в сексе.
И нет, эта новая логика появилась не после того, как я узнал, что она роковая женщина двадцать один год назад.
Абсолютно нет.
Матео отпивает половину своей рюмки.
— Иди к Кэролайн и скажи ей, что веселье закончилось. Ей лучше вернуться домой сегодня, или я буду тем, кто притащит ее обратно.
— Она может подать запретительный ордер в случае любого угрожающего поведения.
— Тогда сделай так, чтобы она этого не сделала.
Пошатываясь, он поднимается на ноги, похожий на солдата в разгромленном батальоне.
Как раз, когда я думаю, что неприятная встреча закончилась, Аспен вынуждена открыть свой рот.
— Боюсь, мне придется отказать. Она имеет право защищать себя от тебя, и я не буду той, кто отнимет эту привилегию.
Маленькая чертова дрянь.
Матео молниеносно разворачивается и бросается на нее. Я делаю шаг между ними в последнюю секунду, и он врезается мне в грудь.
Я хватаю его за плечи.
— Давай успокоимся, Матео.
— Повтори, — обращается он к Аспен, которая даже не встала. — Ту часть о том, как она защищается от меня. Я требую, повтори это.
Она наконец сползает со своего места и встаёт рядом со мной, ее выражение лица холодное, как сибирский лед.
— Ты изменил ей и показал, что будешь жестоким, когда дело касается ее, поэтому она хочет защиты от тебя.
— Я не изменял ей, черт возьми. — он ворчит, задыхаясь.
— Я позабочусь об этом, — говорю я ему. — Поезжай домой, Матео.
Аспен открывает рот, чтобы сказать что-то, вероятно, глупое и ненужное, снова. Но я пихаю ее локтем, и она наступает мне на ногу острой частью каблука.
