– Семьсот девятый, спать!
Аколит напрягся:
– Слушаю и повинуюсь, хозяин.
Серокожий великан отошел к стене, присел на корточки под раскидистым апельсиновым деревом, закрыл глаза и захрапел.
– Я хочу, чтобы он вообще убрался отсюда!
Озирис поморщился:
– Вывести его отсюда очень и очень непросто. Для этого либо ему придется уничтожить часть замка, либо мне придется уничтожить аколита. Что ж, если ты настаиваешь, я готов. Но ведь страж, круглосуточно, не смыкая глаз охраняющий покои Каиры, представляет собой определенную ценность.
Вира закусила губу. Ладно, с этим можно разобраться и позже.
– Хорошо. А сейчас я хочу увидеть Каиру.
– Разумеется. – Озирис жестом подозвал своих инженеров. – Как только мы узнали о приближении «Синего воробья», то начали подготовку к отсоединению дыхательного аппарата Каиры. Пойдем.
В палате под куполом было влажно и жарко. Вира сразу же вспотела.
Каира лежала на возвышении посреди комнаты, там же, где Вира ее видела перед отъездом.
Но теперь Каира выглядела совсем иначе.
Раньше, хоть и в коме, она казалась здоровой, просто спящей. А сейчас губы у нее посерели, щеки впали, а темные круги под глазами напоминали синяки. Тонкие повязки крест-накрест обвивали ее торс и бедра, а в грудь с обеих сторон уходили черные трубки, размеренно подающие воздух в легкие. От этого грудь легонько вздымалась и опускалась, но в остальном Каира была неподвижна, будто ее место заняла какая-то восковая статуя, а настоящую, живую женщину спрятали в потайной комнате.
– Как ты мог довести ее до такого состояния? – воскликнула Вира.
– Ты о чем? – удивился Озирис, вглядываясь в какой-то прибор. – Кровяное давление в норме. Все органы функционируют нормально. Новый дыхательный аппарат поддерживает ее глотку и ротовую полость в отличном состоянии.
В отличие от ужасающего обличья Каиры, все машины и механизмы вокруг полнились движением и яркими красками. С потолка свисали баки размером с пивные бочки, наполненные зеленой жидкостью, неспешно перемешиваемой в ритме искусственного сердцебиения, которое сопровождалось металлическим лязгом. По полу и стенам тянулись медные и стальные трубы, которые заставляли вращаться лопасти в баках. Затем жидкость из баков по каучуковым шлангам поступала в изувеченное тело Каиры.
– В отличном состоянии? Да краше в гроб кладут!
Озирис оторвался от изучения приборов и мельком посмотрел на Каиру:
– Физическое обличье – не показатель состояния здоровья образца.
– Не смей называть ее образцом!
Озирис коротко кивнул:
– Уверяю тебя, она вполне здорова.
Вира подошла к возвышению, сняла перчатку и приложила ладонь к щеке Каиры. Несмотря на жару, кожа была холодной. Вира недовольно поморщилась:
– Почему она такая холодная?
– Прежде чем восстанавливать нервные окончания, необходимо значительно понизить температуру тела, – ответил Озирис. – С твоего позволения, мы готовы начать.
Вира ласково сжала руку Каиры и отступила от возвышения:
– Начинайте.
– Вот и славно.
Озирис дал сигнал инженерам, и они, переходя от одного аппарата к другому, стали настраивать всевозможные инструменты и записывать показания приборов.
– Тебе лучше отойти вон туда, – сказал Озирис, указывая на единственное место у стены, свободное от механизмов. – Надеюсь, тебе понравится визуализационный модуль, который я специально создал для наглядного воспроизведения процесса, – продолжил он. – Я изобрел его в ходе своих волоконных исследований.
Вира промолчала. Она привыкла оставлять без внимания его малопонятные разглагольствования и даже не пыталась разобраться, как именно работают все эти странные приспособления.
Ее не интересовало, как они действуют. Больше всего на свете она хотела избавить от них Каиру.
С купола опустились какие-то черные нити, под действием невидимой силы зависли в воздухе, потом сплелись и приняли форму позвоночника. Вира удивленно уставилась на них:
– Это позвоночник Каиры?
– Да, наглядная модель, – подтвердил Озирис, восхищенно рассматривая свое творение. – Видишь вот эти волокна? – Он указал на тончайшие волоски, оплетавшие позвоночник, будто отростки корней. – Это нервы. Они разорваны – здесь, здесь и здесь. – Он подошел к прямоугольной приборной доске, усеянной сотнями циферблатов, кнопок, рычажков и датчиков. – Ферментация заживляющего стероидного раствора завершена, – объявил он, быстро щелкая рычажками. – Посмотрим, срастутся ли разорванные нервные окончания.
Он покрутил какие-то рукоятки и дернул рычажок из красного металла.
Жидкость в баках забурлила и потекла в каучуковые шланги, соединяющие Каиру с аппаратами.
– Наблюдается небольшое увеличение активности рецепторов императрицы, – сказал один из инженеров. – Взгляните.
Вира посмотрела на модель из волокон. Тончайшие волоски действительно зашевелились чуть быстрее.
– Но они не срастаются, – заметила она.
– Надо им помочь. – Озирис нажал какие-то кнопки на приборной доске и обернулся к инженерам. – Отсоединяйте дыхательный аппарат.
Два инженера встали у боков Каиры, руками в перчатках взялись за шланги, торчащие из ее груди, и одновременно повернули. Раздался металлический щелчок. Вира поморщилась. Инженеры отсоединили шланги, осторожно уложили их на подставки, а потом вернулись на свои места.
– Засеките время, – сказал Озирис.
– Засекаю, – ответил инженер. – Пошел двухминутный отсчет.
Вира не сводила глаз с Каиры, до боли сжав кулаки и безмолвно взывая к небесам в тщетной надежде, что волею звезд легкие Каиры исцелятся.
– Активность рецепторов повышается, – доложил инженер. – Имеет место реакция организма.
Озирис молча продолжал крутить рукоятки и щелкать рычажками. Все аппараты в палате ожили. От гула и гудения у Виры заломило зубы.
– Вижу сплетение! – напряженно произнес инженер. – Вот здесь.
На модели действительно сплетались два тонюсеньких волоска, наливаясь здоровым зеленым свечением.
– Подтверждаю, – добавил второй инженер. – С моей стороны наблюдается такая же картина.
– Значит, подействовало? – спросила Вира.
– Это первоначальная положительная реакция на стероидную терапию, – пояснил Озирис. – До полной функциональности еще далеко.
Вира покосилась на часы – оставалось меньше минуты. На модели теперь светились уже семь или восемь сплетенных волосков. Щеки и губы Каиры порозовели.
Ох, ну хоть бы сработало…
Однако сияющих зеленым волокон не прибавлялось.
– Начало положено, – сказал один из инженеров и, помолчав, добавил: – Но дальнейшего развития не наблюдается.
Озирис недовольно скривился:
– Начинайте мануальную стимуляцию. Второй уровень.
– Второй уровень, – повторил инженер. – Заряжаем аппарат.
Вира отвернулась, зная, что сейчас произойдет.
Стимуляционный аппарат заряжался, пронзительно попискивая, будто комар над ухом.
– Готово, – сказал инженер.
– Исполняйте.
Послышался хлопок. Пальцы Каиры беспорядочно задергались.
– Еще раз.
Новый хлопок. Новые подергивания.
– Достаточно.
Пальцы Каиры замерли. Все уставились на волокна. Прошло десять секунд, но ничего так и не случилось.
Затем волокна, одно за другим, охватило зеленоватое свечение, и вскоре засияла вся модель позвоночника.
– Наконец-то, – еле слышно прошептала Вира.
Но через миг свечение угасло.
– В чем дело? – спросила Вира.
Озирис не ответил, торопливо крутя рукоятки на панели управления. Затем он бросился к соседнему прибору, подергал его рычаги, после чего подбежал к противоположной стене и вдавил в пол какие-то педали.
– Рецепторы дегенерируют, – объявил инженер.
– Знаю, – огрызнулся
