– Что сообразить? – тихо уточнил Шарим.
– Что никакого лагеря нет, – вздохнул Фоэр. – Хорошо хоть, у тебя в запасе сухая одежда нашлась, уже радость. И сапоги. Носки шерстяные – настоящий праздник. Сейчас я тебя усажу и буду кормить. Голова не болит? Кажется, я многовато из тебя вытянул.
– Ноготь на правом мизинце не болит, – обнадежил спутника Шарим. – Остальное пока хуже. Если надо есть сушеную рыбу, лучше не сажай меня.
– Почему сушеную? – возмутился Фоэр. – Я тебе супчик сварил. Ешь и не прикидывайся умирающим. Некогда. Нас вот-вот начнут искать, если еще не начали.
– Кто?
– Люди, – широко обобщил Фоэр. – Зреца у них нет, уж ему я горло успел перерезать. А вот перерожденный, один из четырех, выжил, увы. Он почует нашу кровь. Залив, где я сидел и ждал тебя, найдут быстро.
Шарим кое-как сдержал свои стоны и даже не поделился новой порцией ругательств, достойных пьяного стража. Поднимали его и сажали бережно и заботливо. Одна беда: от боли и мучительного, выворачивающего наизнанку рвотного спазма это не спасло. Головокружение – нелепое слово людей. Им везет: голова может кружиться в одну какую-то сторону. Он сейчас испытывает головоскольжение, танцевание и кувыркание. Одновременно.
– Как ты попался? – кое-как выговорил Шарим, надеясь, что интересная тема отвлечет от тошноты.
– Мы приплыли к берегу острова Ролла из-за того, что возникла прямая угроза формирования разрывов. Собственно, они уже начали создаваться – щели. Лорд приказал всем уходить и не ждать его. А мне – сдерживать людей, пока возможно, и потом, если получится, добраться до воды и ждать. Знаешь, как обращают?
– Примерно.
– Выворачивают руки в суставах, чтобы не мог драться или убить себя сразу. Вливают кровь в горло и отпускают, – усмехнулся Фоэр. – Пока мы меняемся, мы слишком опасны. А потом… Укротителю достаточно свистнуть, и то, чем я должен был стать, явилось бы на зов.
– Думаю, он уже давно свистит, – улыбнулся Шарим.
– Пусть трудится, – зло прищурился Фоэр. – Если краснокожий, как таких зовут, не откликается, по его следу пускают остальных обращенных. Скоро эти звери будут в соседней бухте. Знать бы, сколько их всего в Большой охоте… Но мне пока и одного не одолеть. Надо уходить. Лодка готова. Ешь, пей, и мы отплываем.
– А раньше не могли?
– Я боялся, что ты всерьез заболеешь, – виновато пожал плечами Фоэр. – Я взял силу, как у взрослого, на полное восстановление. Когда очнулся и разобрался, что к чему, за голову схватился. А толку-то… тебе хоть тридцать зим есть, маленький лорд?
– Двадцать семь, – честно сказал Шарим.
– Тебя хорошо учили. Отдыхай.
Голос Фоэра прошелестел мягко и настойчиво, явно используя в полную силу убеждение. Подействовало сразу, глубоко. Сон погасил мысли так надежно, как ни разу не гасила медитация. Сытость медленно и верно грела и питала, восстанавливала и лечила. Постепенно тьма безразличия проредилась. Пришли сны. Мама гладила по голове и рассказывала сказку. Эдда наряжала, подмигивая и хихикая. Точно как тогда, в день ее свадьбы. Было, помнится, много гостей. И все бросали под ноги молодым лепестки ладонца, таков обычай. Почему-то лепестки холодные и сыплются ему в лицо, приходится отворачиваться и натягивать одеяло повыше.
Шарим зевнул, откинул куртку и попробовал осмотреться. Снег валил – густой и пушистый, он заполнял собою весь воздух, теснился и слипался в крупные комки. Полнейший штиль. Юноша осторожно приподнялся на локтях, довольно отмечая: его больше не тошнит. Над головой полог, благодаря чему лишь самые нахальные снежинки добираются до спящего лентяя. Кто не боится снега и не знает лени, тот нашел себе дело.
На передней скамье лодки обнаружился Фоэр. Как при первой встрече, голый по пояс. Ампари работал веслами ровно и удивительно беззвучно. Щурился, когда снежинки садились на ресницы, встряхивал головой, сгоняя их с волос. Никакой маскировки. Кожа темно-красного золота, черные волосы с багровым отливом. Карие глаза, веселые и спокойные. Грести для него – развлечение. Мама говорила про таких. Упоминала род Атнам и еще три других. Воины. Их тренируют с рождения. Дают впитать с кровью старших опыт предков, чтобы могли надежно хранить жизнь лордов.
– Ты быстро очнулся, – отметил Фоэр. – Сейчас уберу весла и накормлю.
– Устал? – ехидно уточнил Шарим.
– Я? – усмехнулся Фоэр. – Не сегодня. Но лорды, было бы тебе известно, они разные. Иногда попадаются капризные. Младшие.
– Странно слышать о нас во множественном числе, – отметил Шарим. – Я кроме мамы иных соплеменников не видел.
– Леди Эрр Эллог жива? – осторожно уточнил воин.
– Да. Ее поймали и везут в столицу, – вздохнул Шарим. – А мне приказано плыть на тот берег. Кровью приказано. Передать документы вашим лордам. Лучше всего брату.
– "Вашим", – усмехнулся воин. – Разве есть иные?
– Я привык к этому берегу.
– Отвыкай. Мы уже отошли от него весьма далеко. Скоро нас подберет корабль. Так что давай я тебя все-таки накормлю. Грести нет ни малейшего смысла, а бесполезные занятия в присутствии лорда – это признак плохого воспитания.
– Пообедаем вместе, – предложил Шарим. – Что-то мне неуютно от ваших… наших традиций.
Фоэр рассмеялся, решительно встряхнулся, разогнав снежинки. Пересел ближе к Шариму, на дно лодки, под защиту натянутого в качестве полога паруса. Стал раскладывать припасы. Выудил из-за борта здоровенную рыбину в сетке, живую. Красивым движением фокусника достал из воздуха нож и стал резать сырое мясо, ловко его сворачивать, украшая найденными в запасах Шарима приправами и сыром. Подобную пищу юноша никогда не пробовал. Нашел ее вкусной, похвалил. Фоэр по-настоящему обрадовался:
– Я рад, что угодил тебе. Видишь ли, обстоятельства таковы, что я виноват перед родом Данга. Крепко виноват. Это меня очень угнетает.
– Что случилось?
– Твою маму увезли в столицу людей. Она приказала тебе идти к морю и лишила надежды спасти ее. Большая боль. Но ты хотя бы ребенок. Я же – взрослый воин, и я приплыл на остров Ролла, сопровождая лорда Арху Эрр Данга, твоего брата. Получил такой же приказ… Теперь его везут столицу, а я гребу от берега.
– Ты не сказал мне сразу, – отметил Шарим.
– Это главная моя вина. Но риск был слишком велик. Я получил от него последний приказ – спасти брата моего лорда. Все стало понятно, когда ты назвал себя. И не мог рисковать всем. Ты бы попытался сформировать новый приказ для нас обоих. Но это было непосильно в том твоем состоянии. К тому же веление крови имеет власть, лишь когда соответствует правилам баланса. Лорд не может просить и приказывать ради прихоти или из мести. Только для общего блага. Иной приказ я способен преодолеть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
