к двум ночи мужчина перестал ораторствовать и замолчал. Тогда дом погрузился в полную тишину. А около трех соседей разбудили два выстрела. В доме не горел свет, но никто не сомневался — выстрелы слышались оттуда. Затем последовали еще два выстрела, и кто-то вскрикнул. Через несколько минут они увидели, как на улицу вышел мужчина, сел в машину, запаркованную рядом, и уехал. Сосед позвонил в полицию. Патрульная машина подъехала около половины четвертого утра. Дверь дома была открыта настежь, так что полиция немедленно зашла внутрь. В большой спальне нашли тело Эмы Контрерас со связанными руками и ногами и четырьмя пылевыми ранениями, два из которых разнесли ей лицо. Делом занимался судейский Хуан де Дьос Мартинес: около четырех утра он появился на месте преступления и после осмотра дома пришел к выводу, что убийца — сожитель (или любовник) жертвы, полицейский Хайме Санчес, тот самый, что несколько дней тому назад угрожал разбегающимся от башни «Пемекс» парочкам бразильским «Магнумом Таурусом». Выдали ордер на розыск и задержание. В шесть утра его нашли в баре «У Серафино». В это время бар был уже закрыт, но внутри шла партия в покер. Рядом со столом с игроками и зрителями у стойки расположилась компания полуночников — кстати, полицейских там было больше одного: люди пили и беседовали. Хайме Санчес стоял среди них. Получив эту информацию, Хуан де Дьос Мартинес велел оцепить бар и не выпускать подозреваемого ни под каким видом, но также приказал не входить без него. Хайме Санчес разговаривал о женщинах, когда увидел, что в бар входят судейский и еще два полицейских. Он продолжил говорить. Среди глазеющих на партию сидел Ортис Ребольедо, увидев Хуана, он поднялся и спросил, что привело его сюда в такой поздний час. Да арестовать хочу кой-кого, сказал Хуан, а Ортис Ребольедо широко улыбнулся. Ты и эти двое? — спросил он. А потом сказал: слышь, засранец, иди-ка отсоси. Хуан де Дьос Мартинес посмотрел на него так, словно видел в первый раз, отодвинул и подошел к Хайме Санчесу. Оттуда он увидел, что Ортис Ребольедо удерживает за руку одного из полицейских — тот что-то говорил и говорил. Наверное, рассказывает, за кем я пришел, подумал Хуан. Хайме Санчес сдался без сопротивления. Хуан де Дьос нащупал у него под пиджаком кобуру и «Магнум Таурус». Вот из этого ты ее застрелил? — спросил он. Я нажрался и потерял контроль над собой, сказал Санчес. Не унижай меня перед друзьями. Да срать я хотел на твоих друзей, сказал Хуан, защелкивая наручники. Когда они выходили, партия в покер возобновилась как ни в чем не бывало.
В январе 1996 года Клаус Хаас снова собрал прессу. В этот раз пришло меньше журналистов, но те, что явились в тюрьму Санта-Тереса, не встретили никаких препятствий для своей обычной деятельности. Хаас спросил журналистов: как это возможно, что убийца (то есть он) в тюрьме, а убийства продолжаются. Он рассказал об узле, которым были связаны руки Мичель Рекехо — точно таким же связали Эстрелью Руис Сандоваль, единственную жертву, с которой, как утверждал Хаас, он был знаком — причем исключительно на почве взаимного интереса к информатике и компьютерам. Газета «Ла-Расон», в которой работал Серхио Гонсалес, отправила туда зеленого журналиста из отдела криминальной хроники — тот прочитал материалы дела в самолете, который нес его в Эрмосильо. Среди материалов были и отчеты Серхио Гонсалеса, который остался в столице писать большую статью о новой латиноамериканской и мексиканской прозе. Прежде чем отправить салагу, завотделом криминальной хроники поднялся по лестнице на пять этажей, отделявших его от культуры, — впрочем, он практически никогда не пользовался лифтом, — и спросил, хочет ли Серхио поехать. Тот молча посмотрел на него, а потом отрицательно покачал головой. Также в январе санта-терезианское отделение объединения «Женщины Соноры за демократию и мир» собрало пресс-конференцию, на которую явились только представители местной прессы; и там они сообщили, что родственники погибших женщин подвергаются оскорблениям и унижениям, а также показали письма, которые хотели по этому поводу отправить губернатору штата, лиценциату Хосе Андресу Брисеньо (из Партии национального действия), и в Генеральную прокуратуру республики. На эти письма им никто не ответил. Число членов санта-терезианского отделения ЖСДМ выросло с трех до двадцати. Впрочем, январь 1996 года выдался не таким уж плохим для полиции города. Трех чуваков застрелили в баре рядом со старой веткой железной дороги — видимо, сводили счеты наркоторговцы. Обезглавленный труп центральноамериканца нашли на тропе контрабандистов. Толстый и низенький мужик в странном галстуке (сплошняком радуги и обнаженные женщины с головами животных) выстрелил себе в нёбо во время игры в русскую рулетку в ночном заведении Мадеро-Норте. А вот женских трупов не нашли — ни на пустырях, ни на окраинах, ни в пустыне.
Тем не менее в начале февраля аноним позвонил в полицию: в старом железнодорожном бараке лежит труп. Тело, как сказал судмедэксперт, принадлежало женщине лет тридцати, хотя на первый взгляд ей можно было дать и все сорок. Причина смерти — две раны, нанесенные холодным оружием. Обе смертельные. Также на теле обнаружили глубокие раны на предплечьях. Экспертиза заявила, что, похоже, они были нанесены кинжалом, причем большим, с тяжелым клинком — как у тех, что показывают в американских фильмах. Когда к эксперту обратились с уточняющим вопросом, тот добавил: такие кинжалы показывают в западных американских фильмах, с такими ходят на медведей. То есть речь шла прямо о громадном кинжале. На третий день эксперт сообщил еще одну важную вещь. Погибшая была индианкой. Он могла принадлежать к племени яки — но это ему казалось неправдоподобным, а могла быть из пима — но это он тоже не считал вероятным. Была еще возможность, что жертва принадлежала племени майо, что проживало на юге штата, но, честно говоря, ему и это не казалось вероятным. Так из какого племени была индианка? Возможно, из сери, но, согласно эксперту, там присутствовали такие физические характеристики, что опровергали и эту гипотезу. Нет, конечно, она могла быть из индейцев папаго — в конце концов, это было бы наиболее правдоподобно, ведь папаго изначально селились близ Санта-Тереса, — но и тут эксперт сомневался. На четвертый день судмедэксперт, которого ученики уже прозвали сонорским доктором Менгеле, сказал после долгих раздумий и сомнений, что убитая индианка — совершенно точно из племени тараумара. Что тараумара забыла в Санта-Тереса? Возможно, она работала помощницей по хозяйству в каком-нибудь доме среднего класса или у богатых. Или ждала переправки в Соединенные Штаты. Следствие обратилось к своим информантам среди польерос[24] и сосредоточилось также на поиске семьи, у которой вдруг пропала бы домработница. Скоро о деле забыли.
Следующую жертву нашли между шоссе в
