Криел узнал голос Фан Снимена.
— Веришь ли, что африканеры посланы на эту землю богом, что они будут править всей Африкой?
— Да.
— Готов ли ты бороться до конца за дело священной расы африканеров?
— Умру, но не допущу, чтобы власть в Южной Африке захватили кафры.
— Выслушай наш устав. «…Великая цель братства — навечно утвердить власть в Южной Африке тех, кого вразумил на это бог… Все низшие расы будут жить под руководством африканеров. Небелые расы должны быть отделены и развиваться в нужном нам направлении… Не будет пощады непокорным рабам… Пусть вступающий в братство помнит, что «Союз братьев» предательства не прощает. Изменник умрет!»
Двое в черных балахонах держали факелы по сторонам от Криела.
— Возьмите с него клятву.
— Повторяй за мной, — сказал толстый Лашингер и стал читать:
«Я, Криел, чистый африканер, вступая в священный «Союз братьев» избранной расы африканеров, клянусь выполнять все приказания моего старшего брата и комитета Двенадцати апостолов». — Лашингер приставил пистолет к груди Криела. — «Если в мыслях моих есть измена, пусть эта пуля поразит меня и пусть лягу я в этот гроб. Пусть кровь, которой я подписываюсь, станет ядом в жилах моих, если я изменю. Отныне я — раб и воин священного «Союза братьев»… Аминь!»
— Подойди ко мне. — Фан Снимен вынул из шкатулки нож и гусиное перо, чиркнул ножом по руке Криела, обмакнул перо в кровь.
В тишине Криел вывел подпись.
— Ты не должен стремиться узнать тайны братства, — проговорил Фан Снимен, — но у тебя не будет секретов от нас. Что ищешь ты в вельде, брат?
— Отвечай, это старший брат наш! — сказал Лашингер. Новообращенный колебался.
— Это производственный секрет. Я дал подписку Трансваало-Американской корпорации.
— Но ты клялся исполнить любой приказ братства. Что ищешь?
— Золото.
— Нашли?
— Да.
— На чьих землях?
В соседней комнате раздался тихий стук, словно кто-то ходил там. Фан Снимен замолчал и предупреждающе поднял руку. Прислушались. Все было тихо.
— Посмотреть? — спросил дю Плесси.
— Снаружи моя охрана. Никто не пройдет. Видно, ветер.
— Так на чьей земле золотая жила, брат Криел?
— За мной следит Особый отдел милиции. Если я скажу, мне грозит большая неприятность.
— Ты находишься под нашей защитой. Руководители полиции сами подчиняются братству.
Криел все не решался.
— Чего ты боишься? Наши люди всюду. Никто не станет министром, если этого не захочет Комитет Двенадцати апостолов нашего «Союза братьев». Мы не дадим тебя в обиду.
— Меня уволят, и ни один горный концерн не примет меня на работу. А почти все рудники и шахты в руках англичан. Британцы стоят друг за друга.
— Мы найдем тебе хорошее место. Это говорит тебе член комитета Двенадцати апостолов.
Криел со страхом взглянул на черную фигуру с крестом. Приказы всемогущих «апостолов» должны быть выполнены беспрекословно! Криел знал, что «гестапо» братства — «Исполнительный комитет» — уберет его сразу, прояви он непокорность.
— На землях Кригера и Эбензера, — прошептал Криел.
В прорезях капюшона блеснули и тотчас потухли глаза.
— Богатая жила?
— Очень!
— Не сообщай о своем открытии Трансваало-Американской корпорации. Это приказ!
— Но я должен писать отчет каждую неделю.
— Сообщи, что золота не обнаружил. Забудь о британцах, брат Криел. Власть их под Южным Крестом кончилась.
— Я все сделаю, апостол.
— Эбензер — чистый африканер, но он наш враг, — сказал Фан Снимен, обращаясь ко всем. — Он воевал против Гитлера, когда немцы поддерживали нас в борьбе за власть в Южной Африке. Он водил дружбу с кафрами. Эбензер — мой должник. И земля его станет нашей… Завтра же ты, судья Радеман, вызовешь его в суд. Назначай дело к слушанию.
— А если он достанет денег и расплатится, апостол? — спросил судья. В рачьих глазах его было сомнение.
— Этого нельзя допускать!
— Если он уплатит долг, тогда я бессилен, — сказал Радеман.
— Тогда он может поехать в вельд и не вернуться оттуда, — мрачно и решительно сказал Фан Снимен. — В большом деле один человек ничего не значит. Нам нужны средства для великой борьбы с низшими расами. Борьба будет жестокой. Победит тот, кто сильнее и тверже духом. Эбензер будет устранен. Кстати, поблизости появился партизанский отряд кафров. Они называют его «Копья народа». Эбензер может стать их жертвой… Ведь уже были случаи, когда плантаторы погибали, брат дю Плесси?
Начальник полиции вздрогнул и с готовностью ответил:
— Были. На все воля божья, апостол!
— Кафры стали дерзкими, дю Плесси. Пришли сюда, на ферму, охрану — полицейских человек двадцать…
Грохот поваленной мебели за стеной прервал его речь. Фан Снимен подчеркнуто неторопливо повернулся и указал на дверь. «Братья» кинулись в соседнюю комнату.
11
Кумало вышел из компаунда. В черном холодном небе — россыпь огней. Ночь вымела людей из вельда. В высоте прочертила след падающая звезда. Надрывно крикнула ночная птица. Тревожно завыл шакал. Кумало направился к большому дому. Страх холодил душу. Но кровь отца требовала, чтобы он шел. Он скользнул во двор, приблизился к дому, настороженно оглядываясь.
Под навесом притаилась темная человеческая фигура. «Охрана!» Делая вид, что пришел по делу, Кумало подошел к двери. Когда брался за ручку, пальцы его дрожали. Он повернулся, снова взглянул под навес. Никого. Неужели показалось? Человек не мог выскользнуть так быстро. Кумало направился к навесу. Сердце билось у самого горла. Пусто. Только столб. Он вытер вспотевший лоб. «Кажется, ошибся».
Окна конторы занавешены. Кумало снова приблизился к двери, постоял некоторое время, раздумывая. Нет, он ясно видел сейчас человека. Куда он спрятался? В дверь входить нельзя. Кумало слегка потолкал ее и пошел к воротам. «Может быть, все же лучше вернуться в компаунд?» Он шел в темноте некоторое время, потом решительно свернул влево, сделал большой крюк по степи и, не заходя во двор, приблизился к бунгало с другой стороны. Вечером он нарочно не задвинул шпингалеты окна, выходящего в степь. Открыв раму, он снял туфли и бесшумно влез в контору.
Кумало наткнулся на табурет, замер, долго стоял, выжидая. Тихо ступая, он подобрался к кабинету хозяина, заглянул в узкую щель в двери. Люди в черных капюшонах. «Братья!» Кумало прильнул ухом к замочной скважине…
Он услышал шаги и грохот упавшего стула, когда было уже поздно. Свет фонаря ослепил его. Двое схватили Кумало, навалились. Он узнал ду Прииза и лопоухого Урбаньяка. Из двери вышли люди в черных капюшонах, с факелами в руках.
