Кумало взял себя в руки, держался спокойно. Сквозь прорези в капюшонах на него смотрели ненавидящие глаза.
— В дом пролез, — сказал Урбаньяк, тяжело дыша.
— Чего же смотрел там? — зло спросил Фан Снимен.
— Он обманул нас. Я думал, он вернулся в компаунд.
— Я забыл в столе хлеб, баас, — сказал Кумало. Худенькая фигурка его казалась совсем маленькой рядом с высокими полными людьми в черных балахонах.
— За хлебом, а в окно влез, проклятый кафр. — Урбаньяк выхватил пистолет.
— Стой, стой, Урбаньяк. Зальешь мне тут кровью пол. Не люблю, когда в доме стреляют. Дети спят. Отвезите его куда-нибудь.
Фан Снимен мрачно поглядел на Кумало. Взгляд этот не предвещал ничего хорошего.
— Подними руки!
Тяжелое, налитое свинцом сердце бухало в груди. Кумало покосился на входную дверь. Путь загораживали двое. Теперь живым не выпустят.
Надсмотрщики привели трех оседланных лошадей. Кумало вытолкали во двор, связали ему руки, посадили на серого рослого Горизонта.
Урбаньяк и ду Прииз вскочили в седла. Ду Прииз намотал на руку повод Горизонта.
— Не упустите! — напутствовал Фан Снимен. — Действуйте твердо. Не стыдитесь окровавить ребро худому рабу своему, сказано еще в священном писании. — Хозяин подошел к лошади, что-то пристально рассматривая. — Ты что же, ду Прииз, не видишь, потник подвернулся? Холку коню хочешь сбить? Конечно, конь не твой, не ты наживал. Переседлай, ирод!..
Трое выехали в вельд. Слева от Кумало — Урбаньяк. В его опущенной руке пистолет. Кумало стал молиться, чтобы им повстречался отряд «Копий народа».
Лошади всхрапывали, пугливо косились по сторонам. Глубокой черной чашей накрыла ночь саванну. Взгляд увязал в холодной густой мгле. Глухо стучали о сухую землю копыта, протяжно ухали африканские козодои. Конь под Кумало перебирал ногами. Ду Прииз грозно прикрикнул на него.
Проехав полчаса, надсмотрщики стали совещаться, где «положить» пленника. Ду Прииз вынул сигареты, стал закуривать. Кумало, сжимая челюсти, смотрел на него горящими глазами. Вот он, момент! Другого уже не будет. И вдруг, яростно вскрикнув, ударил пятками коня. Пугливый Горизонт шарахнулся в сторону, едва не сбросил всадника и, вырвав повод из рук ду Прииза, понес. Вдогонку ударил выстрел. «Мимо!» — радостью обожгла мысль. Ужас гнал Горизонта по саванне. Конь летел, не разбирая дороги. «Раз, раз, раз, раз!» — с жадностью отсчитывал про себя Кумало саженные прыжки, уносившие его от смерти.
Гремели за спиной выстрелы. Кумало мчался, наклонившись к шее, обхватив ногами коня, чувствуя резкий запах горячего конского пота. Сквозь слезы вглядывался в стремительно несущуюся навстречу под копыта коня черную, плохо различимую землю. Где-то высоко, сбоку взвизгнула пуля. Изогнув шею, Горизонт стлался над степью, выбивая копытами бешеную дробь.
Неожиданно впереди выплыло что-то темное, бесформенное. Конь дико метнулся влево. И Кумало, еще не понимая, что случилось, упал в упругие колючие кусты.
Надсмотрщики пронеслись мимо, преследуя в темноте коня. Кумало выбрался из колючек и бросился в сторону. У большого камня остановился, перетер об острую грань веревку на руках.
Он бежал, пока не показался огонек. Это была ферма Эбензера — должника Фан Снимена. Кумало пошел к дому.
Свет керосиновой лампы ослепил его. Он увидел в окне Эбензера, сидевшего за столом.
«Надо предупредить фермера». Кумало постучал.
Эбензер, взъерошенный, с расстегнутым воротом, открыл дверь.
— Ну что еще надо твоему Фан Снимену?.. — начал он сердито, но Кумало перебил его:
— За мною гонятся. Я спешу. — Кумало рассказал о заседании фаланги «Союза братьев» и о золоте.
Эбензер слушал, бросая сквозь зубы негодующие замечания.
— Убийцы! Этот твой Фан Снимен во время войны разгуливал со свастикой на рукаве и стрелял в солдат, которые должны были ехать воевать против немецких фашистов. Это теперь он у «братьев» — святой.
— Они убили моего отца! — сказал Кумало глухо.
— Поторопись, а то и тебя ухлопают. Спасибо, что предупредил. Я дам тебе немного денег, документы моего рабочего и его одежду.
Эбензер принес документы, пиджак и сверток с продуктами.
— Иди на север. Быстрее выйдешь из нашего района. Днем прячься.
Кумало вышел в холмистый вельд. Над пиками встававших вдали гор поднималась луна. Кумало шел быстро, не оглядываясь. Часа через два он взобрался на холм и осмотрел вельд, залитый призрачным голубым светом. Преследователей не было. Вдали стояли молчаливые фермы — крепкие белые дома с высокими черепичными голландскими крышами. Кумало спустился на другую сторону холма и отправился к станции железной дороги. Он возвратится в город.
Отныне судьба его — жить под чужим именем. Он вступил на тропу войны и уже не сойдет с нее.
Евг. Брандис
ЗАБЫТЫЕ СТРАНИЦЫ ЖЮЛЯ ВЕРНА
Несколько пояснительных слов
Давние занятия автора этих очерков Жюлем Верном и научной фантастикой завершились на первом этапе книгой о жизни и творчестве Жюля Верна. Но работа не прекращалась и после того, как в 1966 году книга была переиздана в расширенном виде. Накапливались всё новые и новые материалы. Отыскивались забытые рассказы, очерки и статьи Жюля Верна, многочисленные интервью, которые он давал журналистам; стали доступными опубликованные в редких изданиях его письма к родным и к издателю Этцелю, ближайшему другу и советчику писателя, его юношеские статьи и пьесы и т. д.
Все это расширило представление о творческой деятельности и фантастических замыслах Жюля Верна, прояснило его взаимоотношения с выдающимися современниками, в особенности из мира науки, дало возможность проследить историю происхождения многих его замечательных произведений и новаторских идей.
Возникла мысль написать еще одну книгу, но уже в другом ключе: «Забытые страницы Жюля Верна», или «Рассказы о Жюле Верне», или «О Жюле Верне и его друзьях». Дело, разумеется, не в названии. Это будет серия очерков, раскрывающих малоизвестные эпизоды жизни и деятельности знаменитого французского романиста от первых шагов в литературе и до глубокой старости. Что получится, сказать еще трудно. Нужно еще восполнить пробелы и наметить переходы, чтобы все очерки вошли как звенья в замкнутую цепь.
Пока что вниманию читателей предлагаются шесть очерков, включающих забытые тексты Жюля Верна и записи его бесед с журналистами. Но и по этим фрагментам можно судить о замысле и особенностях работы.
Писатель дает интервью…
