– Скоро нам придется что-то сделать, сэр, – сказал он начальнику. – Так не может продолжаться: кто-нибудь сорвется.
Это ощущение витало в воздухе, сильное, как запах разогретых тел африканцев, – Лотар явственно различал его. Он всю ночь не спал, осунулся и казался себе хрупким и неровным, как обсидиановый нож.
– Что вы предлагаете, Деларей? – рявкнул начальник, испытывавший такое же напряжение и уставший не меньше. – Говорите, мы должны что-то сделать? Ja, согласен. Но что именно?
– Надо удалить главарей из толпы. – Лотар показал на Рейли Табаку, остававшегося у ворот. Он провел там уже почти пять часов. – Вот эта черная свинья не дает им разойтись. Если схватить его и других вожаков, остальным вскоре надоест.
– Который час? – спросил начальник, и хотя это, казалось, не имело отношения к происходящему, Лотар взглянул на часы.
– Почти час дня.
– В пути должны быть новые подкрепления, – сказал начальник. – Подождем еще пятнадцать минут и сделаем то, что вы предлагаете.
– Посмотрите туда! – неожиданно сказал Лотар и показал налево.
Несколько молодых людей вооружились камнями и кирпичами, и сзади, из толпы, над головами передавали вперед другие метательные снаряды: куски облицовки, обломки камней.
– Ja, надо прекратить это немедленно, – согласился начальник, – иначе беда.
Лотар повернулся и приказал ближайшим констеблям:
– Зарядите автоматы и идите за мной к воротам.
Он видел, что люди в цепочке восприняли его приказ как относящийся ко всем, послышалось металлическое щелканье: обоймы крепились к автоматам, взводились спусковые механизмы. Лотар несколько мгновений думал, не заняться ли этим, но время было жизненно важно. Он понимал, что должен удалить вожаков из толпы, потому что всего через несколько секунд начнется погром. Молодые люди в передних рядах толпы уже вцепились в сетку ограды и раскачивали ее.
Идя первым в группе полицейских, Лотар подошел к воротам и показал на Рейли Табаку.
– Ты! – крикнул он. – Я хочу поговорить с тобой.
Он просунул руку в квадратное отверстие у замка ворот и схватил Рейли за рубашку.
– Хочу вытащить тебя отсюда! – рявкнул он, и Рейли, отпрянув от его руки, толкнул стоящих за ним.
Амелия вскрикнула и схватила Лотара за запястье:
– Оставьте его! Не делайте ему больно!
Молодые люди вокруг увидели, что происходит, и надавили на сетку.
– Jee!– закричали они. Этому протяжному басистому военному кличу не может противиться ни один воин нгуни. От этого возгласа закипает охваченная боевым безумием кровь, и все окружающие подхватили:
– Jee!
Часть толпы за тем местом, где Рейли боролся с Лотаром Делареем, подалась вперед, с громким боевым кличем бросилась на изгородь, и сетка прогнулась и начала падать.
– Назад! – крикнул Лотар своим людям, но задние ряды толпы устремились вперед, чтобы увидеть, что происходит, и ограда рухнула.
Она обрушилась, и хотя Лотар успел отскочить, один из металлических столбов зацепил его скользящим ударом и бросил на колени. Толпу больше ничто не сдерживало. Задние ряды напирали на передние, и тех выдавливало во двор; люди спотыкались о Лотара и падали, а он пытался встать.
Сбоку из толпы по высокой дуге полетел кирпич. Он ударил в ветровое стекло одного из грузовиков и разбил его, превратив в дождь блестящих как алмазы осколков.
Закричали женщины, они падали, сбитые с ног давлением сзади; мужчины пытались выбраться со двора, но им не давали задние ряды: они напирали с воинственным криком « Jee!», рождавшим безумие.
Под этим напором Лотар пытался встать. Из-за изгороди обрушился град камней и кирпичей. Наконец Лотар поднялся и только благодаря своей отличной спортивной форме удержался на ногах, когда лавина обезумевших тел поволокла его в глубину двора.
За ним послышался громкий треск, и в первое мгновение Лотар не опознал его. Как будто стальным прутом шарахнули по листу гофрированного железа. Потом послышались другие страшные звуки – удары пуль о живую плоть, словно зрелые дыни лопались под ударами тяжелой дубины, и Лотар закричал:
– Нет! О боже, нет!
Но автоматы рвали воздух с таким треском, как будто кто-то раздирал полосы шелка; этот звук заглушил его отчаянный вопль. Лотар хотел крикнуть: «Прекратить огонь!», но у него перехватило горло, и он задохнулся от ужаса.
Он предпринял еще одну невероятную попытку отдать приказ; горло напряглось, пытаясь вытолкнуть слова, но не сумело издать ни звука, а руки Лотара двигались сами, без приказа сознания, они сорвали автомат с бока и отвели ручку, посылая обойму на место. Перед ним люди начали поворачиваться, давление человеческих тел на него уменьшилось, и он смог поднять автомат к поясу.
Он пытался сдержаться, но происходящее превратилось в кошмар, над которым он был не властен, оружие в его руках задрожало и загудело, как бензопила. За несколько секунд опустели две обоймы на тридцать патронов, но Лотар водил автоматом, как жнец серпом, и перед ним, корчась в пыли и издавая стоны, лежал кровавый урожай.
Только тут он полностью осознал, что натворил, и к нему вернулся голос.
– Прекратить огонь! – закричал он и стал бить окружающих полицейских, чтобы подкрепить приказ. – Прекратить огонь! Стоп! Стоп!
Кое-кто из новобранцев перезаряжал автоматы, и Лотар побежал по рядам, мешая это делать. Человек на крыше грузовика дал очередь, потом вторую, и Лотар прыгнул к кабине, перехватил ствол и толкнул вверх, так что последняя очередь ушла в пыльный воздух.
Со своего наблюдательного пункта Лотар посмотрел на провисшую изгородь и открытое поле за ней, где лежали мертвые и раненые, и дух его дрогнул.
– О Боже, прости меня. Что мы наделали? – закашлялся он. – Что мы наделали?
* * *
В середине утра Майкл Кортни рискнул: ему показалось, что вокруг полицейского участка наступило затишье. Конечно, трудно было понять, что происходит. Он видел только спины людей в задних рядах, а над их головами – верх проволочной ограды и крышу самого участка. Однако обстановка казалась спокойной и, если не считать несвязного пения в толпе, оставалась сносной.
Майкл сел в машину и поехал назад по улице к начальной школе. Здания были пусты, и он без всяких угрызений совести потянул за дверь с табличкой «Директор». Дверь была не заперта. На дешевом столе телефон. Майкл дозвонился до редакции «Мейл» с первой же попытки. Леон Гербштайн был в своем кабинете.
