дух Джины Дженкс? — закинула удочку она.
— Джины… ох, — опешила Линда, понизив голос. — Это ты про ту Джину, журналистку, которую…
— Ту самую. Раз она побывала здесь, разве было бы не логично?
Линда бросила на Айрис заговорщицкий взгляд.
— Уэйн говорил, что она задавала вопросы про того психованного урода, который превращает женщин в световые шоу.
— Она говорила с кем-то конкретно?
— Знаешь, — сказала Линда, опять закатив глаза, — я задала в точности тот же самый вопрос.
— И?… — Айрис отпила из стакана.
— Все ее отшили, судя по всему. Сама ведь знаешь, что тут у нас за публика. Она могла с таким же успехом свалиться откуда-нибудь с Марса. Да и народу было — раз, два и обчелся. Сказать по правде, — сказала Линда, — после большой тусовки всегда бывает затишье.
— Это в марте-то большая тусовка? — Айрис подумала, что вряд ли.
— А «Битва оркестров» — это что, по-твоему? Молодежь и лабухи повсюду. У нас было не протолкнуться.
— Когда это было?
— За пару дней до того, как… ну, ты понимаешь, — сказала Линда.
«Была ли в этой толпе Джина Дженкс?» — подумала Айрис.
— А сколько групп участвовало?
— Семь, может, восемь. Шуму наверняка было на весь район. Я только рада, что при этом не присутствовала.
— Так тебя там не было? — Айрис попыталась скрыть свое разочарование.
— У мамы была, в Испании. — Лицо Линды вдруг помрачнело. — Уэйн сказал, что я бросила его на произвол судьбы и что в следующий раз придется мне остаться и помогать, а не то…
Айрис прекрасно представляла, что понимается под «а не то».
— А ты не знаешь, была здесь Джина Дженкс в тот вечер?
— Айрис Палмер, — произнесла Линда с визгливым смехом, — ты сейчас похожа на коппера!
«А всем известно, что ты не общаешься с копперами», — добавила про себя Айрис, выдавливая ухмылку, от которой заболели щеки.
— Она не выходила покурить или не ушла с каким-нибудь парнем?
То ли дело было в ее тоне, то ли вопрос прозвучал слишком уж настойчиво, Айрис так и не поняла, но в голосе Линды вдруг прорезались звенящие нервозные нотки.
— Все, что Уэйн мне сказал, это что Джине Дженкс действительно понравилась музыка.
29
В Лас-Вегасе было девять утра, когда Джексон дозвонился до Акселя Гонзалеса — человека, который буквально источал радушие и чисто американскую готовность помочь.
— Не сочтите за каламбур, но если вы прольете на все это какой-то свет, я буду вам очень признателен, — сказал Мэтт, вкратце описав деяния Неона.
— Итак, что у вас есть?
Джексон пробежался по деталям расследования. Гонзалес только раз перебил его, когда Джексон описывал, как его самого обвинили в том, что он скопировал почерк убийцы, чтобы убить свою жену. «Ни хрена себе», — только и сказал тот. Потом Мэтт рассказал ему, как обнаружил дарственную надпись в книге.
— Лас-Вегас, говорите? — переспросил Гонзалес.
— Я думаю, наш убийца бывал там.
— Вместе с еще тридцатью миллионами других туристов, которые прибывают к нам каждый год. С равным успехом убийца мог купить эту книгу на «Амазоне»[71].
— А где еще он мог изучить свое ремесло? Мы вроде уже проверили все возможные варианты на своей стороне Атлантики.
— В Интернете сейчас можно научиться, как сделать бомбу на собственной кухне… Может, он практиковался у себя дома.
— То есть моя версия вас не устраивает?
— Я в этом не убежден, вот и всё. Вы показывали книгу криминалистам?
— Ее как раз в этот момент изучают.
Джексон рассказал про стертые карандашные отметины под надписью.
— Похоже, что этот парень бросает вам вызов. Говорит: «Приди и возьми меня».
— Он хочет, чтобы его поймали?!
— Подсознательно — не исключено, но вовсе не обязательно. Просто этот гаденыш хочет, чтобы вы играли по его правилам.
«Или чтобы я прочитал его историю, по словам Арло Найта», — подумал Джексон.
— А что, если я не стану?
— Некоторые убийцы остывают и ложатся на дно, — сказал Гонзалес.
Мэтт скривился. Позволить Неону ускользнуть — не вариант. И ему все больше казалось, что это не особо привлекательный вариант развития событий и для самого Неона.
— Или же он убьет еще раз, чтобы привлечь ваше внимание, — продолжал Гонзалес.
Не к этому ли смерть Базвелла? Джексон напомнил себе, что результаты вскрытия пока не готовы, но трудно оставаться объективным, когда Неон прочно обосновался во всех твоих мыслях.
— Похоже, я в обоих случаях в проигрыше.
— Расскажите мне про удавки, — попросил Гонзалес. — Говорите, они были кожаные?
— Если верить эксперту.
— Кожа — натуральный продукт. Часто кожа оставляет индивидуальные отметины. Мой отец работал в Техасе. Это скотоводческий край, — добавил Гонзалес, словно объясняя, откуда у него такие специальные познания. — Насколько я понимаю, никаких подходящих для идентификации следов на жертвах не имеется?
— Никаких, за исключением того, что он правша, как мы считаем.
— Стопроцентно ясно одно.
— Что именно?
— Он где-то и в этом деле практиковался. Вряд ли ему хотелось показывать вам свои ранние работы.
Интересное замечание.
— Как любой художник, который показывает публике лишь свои лучшие достижения?
— Что-то типа того, — отозвался Гонзалес. — Вам нужно найти эти его «пробы пера», неудавшиеся попытки убийства — те случаи, в которых он обломался.
— Что опять возвращает меня обратно в Лас-Вегас.
— Вы действительно считаете, что этот сукин сын начинал здесь?
— Такое ведь вполне возможно, не так ли?
— «Возможно» — это не то же самое, что факт, — возразил Гонзалес. — Есть какие-то мысли насчет его возраста?
Первоначально Джексон предполагал, что Неону где-то от двадцати пяти до сорока пяти. После разговора с Уиверс и Найтом он был вынужден пересмотреть это мнение, склоняясь ближе к собственному возрасту.
— Где-то от тридцати пяти до сорока. Вы не могли бы просмотреть архивы за последние пятнадцать или двенадцать лет и поискать нераскрытые убийства — или неудавшиеся попытки убийств, — в которых нападавший пытался душить женщин удавкой?
В трубке наступила тишина. Он представил, как Гонзалес надувает щеки, чешет за ухом, качает головой. Совет — это одно. А копаться в архивах ради расследования, к которому не имеешь ни малейшего отношения, — совсем другое.
— Это официальный запрос?
Джексон замешкался с ответом.
— Неофициальный, — выдавил он наконец.
Тишина.
— Я действительно думаю, что будет толк, — просительно добавил Мэтт.
Пауза, которая, казалось, растянулась на целую вечность, подсказывала ему, что, хоть он и старался изо всех сил, лучше ему больше не отнимать время у этого человека.
— Скажем так, я гляну, — прорезался наконец Гонзалес. — Но не слишком тщательно. Давайте посмотрим, может, что-нибудь и вытряхнется.
Это было больше, чем Джексон даже смел надеяться.
*
