мужа, мысленно сравнивал свое лицо с лицом молодого человека. Тони понимал, что заполучить эту женщину можно, только очень сильно поразив ее. Так же сильно, как когда-то поразил ее этот юноша.
— Тип лица у нас с ним одинаковый, — размышлял Тони. — Глаза у него синие, а у меня голубые. Ну, эту проблему можно решить с помощью контактных линз. Выпрямить брови тоже несложно. Что еще? Лбы у нас похожи, и волосы у меня такие же густые. Цвет, конечно, другой. Но это тоже не проблема. К пятидесяти и у него седина появилась бы. Нос? Носом надо заняться, и губы чуть-чуть подправить. А подбородки у нас с ним тоже похожи.
Он позвонил знакомому хирургу, занимавшемуся пластикой лица, и договорился о встрече. Месяца через полтора Тони неуловимо изменился. Оставшись похожим на самого себя, он вместе с тем приобрел черты молодого человека на портрете, но состарившегося лет на двадцать.
Тони было известно все, что происходило в семье Туржанских. Но он запретил Вадиму вмешиваться в события, просил только следить, чтобы с девушкой и ее матерью не случилось непоправимого. Узнав о происшествии в лагере, Тони понял, что пришел его черед. Дальше пускать события на самотек было нельзя.
В машине Ольга попыталась завязать разговор с водителем, чтобы выведать, кто его прислал. Но ничего не добилась. Водитель молча вручил ей билеты на самолет, а в ответ на ее вопросы только пожал плечами. Сказал лишь, что ему велено отдать им билеты и отвезти в аэропорт — а больше ему ничего не известно. Даже не сказал, кем велено. Определенно, все происходящее попахивало мистикой.
Василь встретил их, как и обещал, в Домодедово. Ольге он сообщил, что у него дома ее ждет человек, который ответит ей на все вопросы. Что этот человек его старый друг и знаком с самим БМВ − поэтому Ольга должна полностью доверять этому человеку, как доверяет им с Ниночкой. И делать все, что тот скажет.
Леночка безучастно слушала их разговор. По приезде к ним домой она попросила разрешения прилечь. Нина отвела ее в спальню, напоила горячим молоком, и Леночка уснула.
Василь завел Ольгу в свой кабинет и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. У окна стоял высокий широкоплечий мужчина. Вот он обернулся… и у Ольги поплыл под ногами пол.
— Серго, это ты? — жалобно спросила она, пытаясь ухватиться за стенку. Ноги никак не хотели ее держать.
Мужчина с лицом Серго быстро пересек кабинет и, бережно поддерживая ее, усадил в кресло, а сам сел напротив. Широко раскрытыми глазами Ольга глядела на него. Нет, все-таки это не Серго. Или Серго? Он мог бы стать таким, если бы дожил до пятидесяти лет. Но ведь он погиб давным-давно. И родственников, похожих на него, в их семье не было. Кто же он — этот человек?
Я не Серго, — мягко сказал человек, — но я его посланник. Считайте, что он прислал меня, чтобы я заменил вам его здесь — на земле. Я буду заботиться о вас и вашей девочке до конца дней, потому что заботиться о вас больше некому. Отара больше нет.
— Как нет? — чуть слышно спросила Ольга. Губы не слушались ее, и внутри все дрожало. Она была близка к обмороку.
Он подал ей воды и подождал, когда она сделает несколько глотков.
— Отар погиб, — услышала Ольга. — Он отправился мстить за своих родственников, но никаких следов их не нашел. Его попросту заманили в ловушку. Отар был далеко не ангелом — о его жестокости ходили легенды. У него было много кровников.
— Юля знает?
— Уже знает. Юлию Викторовну с детьми удалось вывезти из Батуми. Сейчас она в Санкт-Петербурге у родителей. Но и там им оставаться опасно. В ближайшее время они покинут страну. Спрашивайте, Ольга Дмитриевна, — я знаю ответы на все ваши вопросы.
— Вы волшебник?
— Немножко, — улыбнулся он. — Я же вам сказал — меня послал Серго. Мне известно все, что приключилось с вашей девочкой. Спрашивайте.
— Где Гена?
— Гены тоже нет. Гена утонул. Покончил с собой.
— Боже мой!
— Ольга Дмитриевна, то, что я вам сейчас расскажу, не должен знать никто. Потому что все это напрямую касается Леночки — ее душевного здоровья. И ее безопасности. Вы должны мне верить. Поклянитесь, что никто и никогда не узнает о том, что вы сейчас услышите. В том числе, и сама Лена. Обещайте мне.
— Обещаю, — прошептала Ольга. Она сама не могла понять, почему верит каждому слову этого человека. Его сходство с Серго буквально парализовало ее.
— Было так. Когда Леночка в отчаянии от увиденного побежала на станцию, Гена на спуске преградил ей дорогу. Он спросил, чего она теперь хочет, и она крикнула “хочу, чтобы тебя не было”. Она, конечно, имела в виду, чтоб его не было на тропинке, чтобы он не мешал ей бежать. Она была в таком состоянии, что вряд ли видела, кто перед ней.
Но он понял ее буквально. Написал записку и бросился в море. А там через час начался шторм. С берега было видно несколько смерчей. Он, безусловно, утонул.
— Скажите правду, откуда вам все это известно?
— Моему человеку было поручено оберегать вашу дочь. Он находился неподалеку, и все видел и слышал. Вот прочтите.
Он протянул Ольге смятую записку. В ней знакомым с детства почерком Гены было написано:
— Хорошо, дорогая. Меня больше не будет. Прощай!
Свет померк перед глазами Ольги. Потрясенная она с ужасом глядела на клочок бумаги и не находила слов.
Он взял из ее руки записку, положил в пепельницу и поджег. Затем подошел к окну и развеял пепел.
— Почему же он не остановил его, ваш человек? — спросила она, немного придя в себя. — Ведь ему можно было помешать, вызвать спасателей.
— Он не мог. Ему было приказано следить за вашей дочерью. Он даже не видел, как Гена бросился в море, — видел только, как тот побежал на берег. Но когда убедился, что с девушкой все в порядке, вернулся. Обыскал все кусты в том месте, откуда предположительно Гена мог уплыть, и нашел его одежду с этой запиской.
— Его мать знает?
— Нет. Никто не знает. И не должен знать. Смотрите, Ольга Дмитриевна, вы дали слово. Это смертельно опасно для Леночки! Два суицида за короткое время, и оба связаны с ней. А вдруг кто-нибудь еще слышал ее крик, да помалкивает до поры, до времени. Вам известно, как ней разговаривали в милиции? Представьте себе, что она снова попадет в руки подобному следователю. Пришить
