другой стране, где они могли бы начать новую и лучшую жизнь”.
В январе 1951 г. Комитет палестинских беженцев в Ливане направил политическому комитету Арабской лиги письмо, в котором говорилось, что для большинства палестинцев возвращение в их дома вряд ли возможно в ближайшем будущем и что, прежде чем будет найдено приемлемое политическое решение проблемы беженцев, вряд ли следует оставлять их на произвол судьбы в глуши, без нормальной пищи, жилья и средств к существованию. В письме говорилось, что арабские страны должны дать беженцам, выражающим желание поселиться вне пределов Палестины, такую возможность. Единственным положительным ответом на это письмо стало решение иорданского короля Абдаллаха предоставить иорданское подданство примерно 200 тыс. беженцев на Западном берегу. Из этого числа, как уже отмечалось, примерно половина нашли работу, а остальные продолжили жить в лагерях беженцев на пособие БАПОР. Сравним это положение дел с ситуацией в Газе, где беженцы содержались на положении едва ли не заключенных. Если не считать примерно 20 тыс. человек, которым в 1951 г. удалось устроиться на работу в Ираке и княжествах Персидского залива, все остальные не могли найти работу в Египте, не говоря уж о получении египетского гражданства. Жили они в состоянии крайней нищеты.
Время от времени руководство БАПОР выступало с предложениями относительно реализации конкретных и хорошо финансируемых программ обеспечения занятости в соседних с Израилем арабских странах. Однако арабские правительства делали все возможное, чтобы торпедировать эти программы, позволяя тратить деньги исключительно на пособия. Впрочем, их негативная позиция со временем перестала быть “делом принципа”, поскольку они начали осознавать, что абсорбция каждого последующего поколения беженцев неизбежно будет сопряжена со все большими трудностями. В 1949 г. доля взрослых мужчин-беженцев, имевших специальность или профессиональную подготовку, составляла менее 20 % (они-то и стали экономически самостоятельными). Остальные 80 % были либо сельскохозяйственными рабочими, либо не имели никакой квалификации. Кроме того, проблема абсорбции беженцев усугублялась по причине политической нестабильности в большинстве арабских стран и в силу разногласий между властями этих стран. Таким образом, завоевав симпатии арабского общественного мнения, палестинцы могли зачастую оказывать эффективное давление на правительства различных стран — в частности, в Иордании, где они составляли треть населения, и в Ливане (десятая часть населения). Поселяясь в разных частях арабского мира, палестинские беженцы привносили в общую атмосферу свое чувство горечи и разочарования, в немалой степени дестабилизируя обстановку в стране. С учетом всех этих обстоятельств, правительства арабских стран проявляли естественное нежелание усугублять за счет этих пришельцев свои политические и экономические трудности.
Что же касается самих палестинцев, то — после формального введения в действие программ помощи — они обретали определенные “преимущества”, связанные со статусом беженцев, и эти преимущества были не столь уж и незначительными. Во-первых, беженцы обеспечивались услугами системы здравоохранения. Уровень заболеваемости и смертности у этой категории населения был ниже, чем у проживающих по соседству коренных жителей, а уровень рождаемости — выше. Около 45 % их детей школьного возраста получали бесплатное образование. Полагающийся им рацион был скудным — примерно 1600 калорий в день (мука, бобовые, сахар, рис), но они не страдали от недоедания. По состоянию на конец 1956 г. только 39 % всех официально зарегистрированных беженцев жили в лагерях БАПОР, но ооновский паек получали все 100 %. Их физическое существование не вызывало опасений — тревогу внушало их моральное состояние. Прозябающие в убогих лачугах лагерей БАПОР, лишенные каких-либо занятий, они зачастую испытывали столь острое нервное напряжение, что регулярно устраиваемые ими беспорядки представляли опасность для стран, где были расположены эти лагеря. Тяжелое моральное состояние этих сотен тысяч ожесточенных изгнанников затрудняло достижение мира на Ближнем Востоке; вместе с тем устраиваемые ими волнения и беспорядки могли привести к конфликту не только между Израилем и его арабскими соседями, но и между самими арабскими странами.
Вспышки приграничного насилия
Наличие этих озлобленных и охваченных гневом беженцев в лагерях, расположенных вблизи арабо-израильских границ, являлось дестабилизирующим фактором и определило необходимость уделить особо пристальное внимание одному из самых важных пунктов, включенных во все четыре соглашения о перемирии. Напомним, что при заключении этих соглашений ставилась задача добиться установления некоторого переходного периода, когда должны были утихнуть негодование и обида и могли создаться предпосылки для ведения мирных переговоров. С этой целью был создан механизм, призванный уменьшить опасность насильственных действий вдоль границы, который состоял из двух элементов: Смешанные комиссии по вопросам перемирия, сформированные на основе соглашений о перемирии, и орган ООН по наблюдению за выполнением условий перемирия в Палестине (ОНВУП), созданный ранее, еще в ходе израильско-арабских военных действий. Сотрудники последнего набирались из числа ооновского персонала, наделенного соответствующими полномочиями. Деятельность обоих элементов была взаимосвязанной, и планы по уменьшению угрозы конфликта зависели от их тесного сотрудничества. Так, Смешанные комиссии (по одной на каждую из четырех границ Израиля с арабскими соседями) состояли из равного количества израильских и арабских представителей, под председательством старшего сотрудника ОНВУП. Задачей этих смешанных органов было определение фактов нарушения перемирия и последующее наблюдение за ходом разрешения конфликта. На заседаниях Смешанных комиссий представителю ОНВУП принадлежало право решающего голоса.
В принципе, идея этого механизма представлялась весьма целесообразной, но на практике его эффективность зависела от желания как арабов, так и Израиля действовать на основе положений, включенных в преамбулу соглашения о перемирии, — то есть не только избегать применения силы, но и признать, что “заключение настоящего соглашения о перемирии является необходимым шагом на пути установления мира в Палестине”. Когда соглашения были подписаны в 1949 г., стороны полагали, что всего лишь несколько месяцев отделяют их от заключения окончательного и безоговорочного мирного договора. Однако мирные устремления сторон, возникшие было в ходе переговоров на Родосе, довольно быстро угасли, после чего вновь вернулись разногласия. Механизм перемирия в принципе не может слишком долго служить заменой мирному договору. Еще одним источником проблем стали намеченные на Родосе границы. Переговорные группы исходили из того, что эти границы дадут временное решение проблемы, и потому не приняли во внимание нужды гражданского населения. Между тем израильско-иорданская граница отрезала арабские деревни от их полей и источников воды. Более того, границы почти нигде не были обозначены с достаточной точностью, и потому местные арабы, проживавшие на иорданской стороне, начали переходить эту искусственно созданную границу, имея целью вернуть свою собственность. Некоторые даже предпринимали попытки собирать урожай на ранее принадлежавших им полях. Многие беженцы переходили на территорию Израиля — либо к своим семьям, либо просто не представляя себе с достаточной точностью, где именно проходит демаркационная линия перемирия.
Израильские власти отнеслись к этим попыткам проникновения на их территорию с естественным беспокойством, поскольку появление палестинцев из-за
