к христианским или мусульманским святыням. Сами здания содержались в полном порядке и под надежной охраной. На иорданской стороне демаркационной линии христианские святыни также содержались под охраной и в порядке, чего нельзя было сказать о еврейских святых местах, находящихся на иорданской территории. В рамках соглашения о перемирии, подписанного между Израилем и Трансиорданией, евреи получали неограниченный доступ к Стене Плача. Однако хашимитские власти не всегда соблюдали это соглашение. Некоторое время спустя иорданцы проложили дорогу через еврейское кладбище на Масличной горе[374], а разрушенные при этом надгробья использовали в строительных целях, в том числе и для мощения дорожек, ведущих к армейским отхожим местам.
Арабские беженцы: судьба оставленной собственности
Одно из наиболее важных положений Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН от 11 декабря 1948 г. сформулировано в параграфе и, который гласит, что “беженцы, желающие вернуться домой и жить в мире со своими соседями”, должны иметь такую возможность и что “должна быть выплачена компенсация за утраченную собственность тем, кто не пожелает вернуться, или тем, чья собственность была утрачена или повреждена”, и это является долгом правительственных структур или властей. В этом параграфе идет речь о самом тяжелом последствии войны — о судьбе палестинских арабов, ставших беженцами. Оценки их численности расходятся. По мнению израильтян, их было 539 тыс.; по оценке ООН (1959 г.) — на 100 тыс. больше. В общем и целом, принято считать, что 100 тыс. человек бежали в Ливан, 80 тыс. — в Сирию, от 5 до 10 тыс. — в Ирак, от 115 до 150 тыс. — в Газу, и от 250 до 325 тыс. — в восточный сектор Палестины, находившийся под контролем Хашимитов. С самого начала их положение было ужасным. Кеннет Билбюи, корреспондент нью-йоркской “Геральд трибьюн”, так описывал свое посещение лагеря беженцев на иорданском Западном берегу:
“В палаточном лагере, расположенном в Иорданской долине, на подъезде к Иерихону, живет, по-видимому, 20 тысяч человек. Я заходил в их жилища, где царит запустение: охапка веток вместо матраса, пара рваных одеял, в полупустом шкафчике для провизии — горсть муки, немного масла. В лагере все говорили об арабском бизнесмене из Хайфы: вчера он вывел двух своих сыновей из палатки, убил их выстрелами в голову, после чего застрелился сам. Евреи забрали его дом и магазин, а ему не позволили вернуться хотя бы ненадолго, чтобы продать свое имущество. Он остался без гроша и не мог смотреть, как его дети пухнут от голода. Еще хуже ситуация в палаточном лагере в Рамалле. Ледяной ветер с Иудейских гор врывается сквозь драную ткань палаток. Вдова из Рамле напялила на себя мешок вместо платья, ее босые ноги — синие от холода. Пятеро ее детей непрестанно плачут, и она то и дело утирает им носы. Ее муж, плотник из Рамле, погиб на войне. Она с трудом выдавливает из себя вопрос: “Что стало с моим домом?” Я мог бы ответить ей, что там живет семья из Болгарии или из Польши, но ушел от ответа, сказав: “Не знаю””.
Еще в июле 1948 г. граф Бернадот обратился к мировому сообществу с призывом заручиться содействием международных благотворительных организаций и начать оказание беженцам неотложной помощи. Генеральная Ассамблея ООН назначила сэра Рафаэля Киленто (Австралия) координатором деятельности этих организаций, в число которых входили Международная организация по делам беженцев, оказывавшая содействие арабам, ставшим перемещенными лицами на территориях Палестины, оккупированных Израилем и Трансиорданией; Красный Крест, принявший на себя ответственность за ситуацию в Ливане, Сирии и Трансиордании к востоку от Иордана; Американский комитет помощи, занимавшийся делами беженцев в секторе Газа. Для поддержания деятельности этих и других организаций Генеральная Ассамблея ООН выделила в ноябре и декабре 1949 г. сумму в 34,5 млн долларов. Тем не менее эта финансовая помощь не могла полностью решить данную проблему. Требовалось найти более действенное решение, и таким решением, по всей очевидности, мог стать параграф 11 декабрьской Резолюции ООН.
Однако подобного рода ответ отнюдь не представлялся очевидным еврейской стороне. Уход арабского большинства из израильского сектора Палестины помог вновь созданному еврейскому государству решить целый ряд неотложных проблем. Одной из них была проблема экономического характера. Более 60 % всех земель Израиля приходилось на долю участков, оставленных бывшими арабскими владельцами (в том числе и теми, кто в свое время самовольно захватил эти участки). Следует, однако, признать, что в немалой степени эти участки были неорошаемыми, малоплодородными, неосвоенными или вообще представляли собой пустоши и что впоследствии израильские эксперты оценили общую площадь пригодных для возделывания земель, оставленных законными арабскими владельцами, в 5 млн 793 тыс. дунамов. Эта цифра, однако, отличалась от оценок, сделанных Арабской лигой и ООН, согласно которым площадь участков, оставленных арабскими владельцами, была близкой к 10 млн дунамов. Во всяком случае, любые оценки подтверждают тот факт, что площадь сельскохозяйственных земель, оказавшихся в распоряжении еврейских земледельцев, по меньшей мере вчетверо превышала площадь тех участков, которыми они владели до того, как страна обрела независимость. Помимо сельскохозяйственных земель, арабы оставили целые города, включая Яфо, Ако, Лод, Рамле, Бейсан и Мадждаль, а также 388 небольших населенных пунктов и деревень и еще целые кварталы в 94 больших и малых городах, что составляло около четвертой части всех построек Израиля, в общем — порядка 100 тыс. жилых строений и 10 тыс. торговых и деловых предприятий и складских помещений. В 1951 г. Палестинская комиссия по примирению оценила стоимость оставленной арабской собственности в 120 млн израильских лир (в ценах 1947 г.).
Израильтяне отнеслись к собственности, оставленной арабскими беженцами, как к неожиданной удаче, буквально свалившейся с неба. Еще не окончилась война и еще не все беженцы покинули свое место жительства, как Временное правительство опубликовало первый Указ об оставленных зонах (от 30 июня 1948 г.). В этом документе в качестве “оставленной” определялась всякая зона, завоеванная израильской армией или покинутая всеми жителями либо их частью. В рамках этого Указа две недели спустя, 15 июля, был назначен первый израильский Государственный опекун. Когда сотрудники ведомства Государственного опекуна вошли в зону, покинутую арабами, то обнаружили, что значительная доля оставленной беженцами собственности уже используется как еврейскими сельскохозяйственными поселениями, так и отдельными лицами. И тогда было принято решение просто-напросто легализовать существующее положение, дав этим поселениям и лицам статус “временных” (еврейских) земледельцев и собственников. В декабре правительство приняло долгосрочные меры по удержанию этой собственности, сделав это в еще более явном виде — а именно опубликовав ряд Правил, касающихся собственности отсутствующих землевладельцев. Как мы помним (Глава XIV), на практике реализация этих Правил означала лишение арабов, в том числе и граждан Израиля, права на всю собственность, оставленную ими во время либо
