Да что же это такое, Аллон побери? — он с кряхтением подымался на ноги, кровь заляпала подбородок и потекла за шиворот. Он растер остывающую на морозе полоску по всей физиономии. Надо остановить поток! Надо…
"Щи-ит!!" — стенало вдалеке в самом мозгу.
Рехнуться можно, что же от него хотели? — Лестор огляделся — полная темнотища, ни чего не видно. Даже потух костер. Далекий вой и завывания тварей. Он прислушался. Не об этом твердил внутренний гость? Не факт. Но если он просил снять щит, то…
Лестор рванул к дальним точкам. К шестам. Мимо отражателей к копиям портальных артефактов. Горя желанием успеть. Успеть!
Свист воздуха жужжал за спиной роем пчел, и Лестиан с запозданием осознал, что на самом деле это такое, на этот раз он сам умудрился прохлопать — детально сплетенное, сложное плетение. Увернуться не осталось возможности и сил. Магия сбила его с ног и покатила, ломая кости. Он истошно заорал от боли. Подонок! Оставшийся в живых молокосос пришел в себя и достал его! Суставы выворачивало, а ребра лопались. Падаль! Я превращу тебя в ходячий труп! — верещал на весь периметр Лестиан.
"ЩИТ!!!" — непристойно яростно загорланило в мозгу и оборвалось.
Лестиан почему-то остался один на один с ветром.
— Князек, ты подохнешь! Подохнешь, как твои псы! Как твоя… — шмаркач не договорил, заткнулся и захлебнулся сперва от судорог, а потом, от первобытного ужаса. — Твари!! Гоблины!!! А-а-а!!
Жалящий хлопок прокатился по барабанным перепонкам.
Лестиан запоздало содрогается. Выблюдок, ты что делаешь?
Нет! НЕ-Е-Е-Т!!!
Шесты звенят, активируясь, и столбы энергии раскалываются по периметру. Адепт в страхе обрушивает на артефакты уничтожительную команду и магические инструменты повинуясь приказам, приходят в действие.
Безмолвный крик сотрясает лесторское сознание…
Сумасшедшая по объемам энергия свертывается в эпицентре площадки, испепеляя все живое и даже… снег, высушивая воду и редкую траву под пластом льда, и выжигая сам воздух, а затем, обратной ударной волной: расширяясь на всю округу!..
В угасающем навеки сознании Лестиана Тормана проносится ликующая, торжественная, чужая мысль:
"Приветствую, мой друг, теперь ты среди нас!.."
Пропасть боли и холода…
Ударная волна несется на десятки миль — уничтожая обезумевших от яростного магического потока свергилльских захватчиков!..
* * *
— Милсдарь Родж, дай вам светлого разума Аллон, подумайте еще разок! Может, все-таки одумаетесь? Крон за зря молоть языком не будет, знает, что говорит. Свернули б с нами к поселку, а там поутру тесной компанией да в тепле и карете, под прикрытием, отправились бы вдогонку. А так… так… — старичок не знал как дальше уговаривать твердолобого хлопца, чтобы тот наконец послушался и одумался. Ведь Приграничья Свергилля — это край "колючих" морозов и лютого зверя.
Храмовник в душе улыбался, хоть кому-то не безразлична его судьба, хоть кто-то проявляет участие к его одинокой, заблудшей в чужой стороне персоне.
— Они не могли проскочить мимо поселка, там одна дорога, а объездные тропы завалены снегом. И лесного зверья голодного хватает. Вы должны понимать, милсдарь Родж, пустынный, лесной тракт — это чудесное место для разбойников.
— Откуда они возьмутся в этой глуши, господин Роджек? — в отместку забубнил подмастер. Время уходило и следовало поторапливаться.
— А следы? Вы совсем забыли про следы? — не угоманивался скупщик. — Крон в жизни таких не видывал! Говорит, чересчур опасный зверь, не созданный нашей природой, а выкованный из темной магии, — зашипел вкрадчиво старичок, крестясь Аллону. — Поберег бы себя, сынок.
Родж в ответ: потуже затянул ремни удил и отдернул попону, лошадь, купленная у Роджека тихо похрапывала и переступала ногами. На развилочной дороге, где одна широкая вела к поселку Вольному, а другая, наоборот, узкоколейка, сворачивала в заснеженную тропку между лесными чащами, лентой, огибающей пристанища людей и снова, петлей, выворачивая к главной дороге, но уже за поселком. Мысль, что Роджу предстоит продолжить погоню самостоятельно, без компании скупщика Роджека и его телохранителей настораживала и пугала подмастера, но иначе карету Хлебчика с арестантами никак не догнать. По подсчетам он отставал от конвоя на дня два и потому, учитывая рассуждения Роджека, что эскорт с узниками не должен был обминуть поселок и остановиться на ночлег, то объездной маневр Роджа мог дать ему форы и скоротать время. О том, что он будет делать, когда настигнет Хлебчика и арестантскую карету в лесной глуши, подмастер пока не задумывался, благо под рукою есть верный меч и магия. Главное — успеть догнать Эвелин до Гранитной Балки. В Мейдрин возвращаться им будет крайне опасно, синьоры Гильдий во главе с Метьезом шкуру с них обоих спустят. Шутка с градоначальником Топщиком так просто с рук не сойдет, Роджа по-любому станут искать, поэтому сейчас зависело насколько удачно, он сможет спрятаться в какой-нибудь норе и хватит ли у мейдринской своры терпения обшаривать континент в поисках мальчишки-храмовника? Удача и милость Аллона — вот что могло спасти его и Эвелин, по-другому никак.
Родж вскочил в седло, конь помотал гривой, скидывая искорки-снежинки под копыта. По обочинам дороги росли чахлые кущи вербняка и бузины — молодые, еще первогодки, укрытые мелким саваном инея и корочками тоненького льда. Жеребец потянул к ним свою голову, Родж натянул поводья, за седлом приторочено полмешка овса, за поселком он накормит животину, а пока — в путь.
— Ну, как знаешь, мил путник! Мое дело предложить и обезопасить, твое — сделать правильное решение. Удачи тебе и легкой дороги!
— Не переживайте, Роджек, все будет пучком! — Родж загарцевал посреди развилки, из кареты, груженной мейдринским скарбом, показались мужики, побочники Роджека и трое телохранителей, они вразнобой помахали Роджу вслед и пожелали добро пути, паренек вскинул на прощание руку, кивнул погрустневшему старичку и вгрузая в девственные сугробы, помчался на лошади забытой людьми тропой.
— Эх, поберег бы себя! — в чувствах вздохнул в пустоту Роджек и поплелся к карете, следовало поторопиться, через два часа они должны въехать в Вольный, а то в дороге уж слишком темнело.
— Но!! От дурной, чего стал? — Родж натянул поводья, конь ржал и взбрыкивал как чумной, подмастеру совсем не удавалось с ним совладать. Он с осторожностью прощупывал легкими сторожевыми заклинаниями лес, но признаков беспокойства не наблюдал. Ничего кроме мелкого голодного зверья и птицы. Обычная лесная картина, ничего страшного из того, что могло угрожать жизни. Тогда какого беса паника? — А ну успокойся! Успокойся, я тебе говорю!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
