«Вопросы, вопросы, вопросы… Откуда их во мне столько? Причем таких, на которые никто другой и не задумается, а вот мне надо… Ад… Проклятый Ад… Даже здесь мне до всего есть дело…», — Дима напрягся и аккуратно поправил зудящую спину, чуть приподняв ее по холодной стене.
Жуткие крики из коридора заполонили человеческий загон, заставив дрожать каждого узника, сам же юноша задышал по науке Такеши, ибо липкий страх охватил и его. Лкетинг выпрямился и напряг мышцы торса, показав истинную красоту тела, созданного выживать в африканских джунглях, а азиат просто посильней прижался к стене, словно ища от нее поддержку.
Все… Все до единого рабы приготовились к новому этапу существования в Аду, склонив головы и спины, будто показывая готовность подчиняться, а сатиры с садистскими наклонностями злобно ощерили клыкастые пасти, видя охвативший человеческий скот ужас. Они радовались ему, как дети новым игрушкам, а парень вдруг вспомнил про Лизу и посмотрел на нее, дрожащую, но продолжающую кормить младенца, одновременно стараясь защитить от своего и витающего вокруг страха. Молодая мать ограждала ребенка своими, полными силы и спокойствия мыслями, оставаясь настоящей женщиной и примером для ей подобных, ибо защищала свое дите от внешних невзгод, подобно каменному утесу посреди бушующего моря.
Воин-масаи напрягся еще сильнее, будто превратившись в статую греческого бога, однако тут же опровергнул сие утверждение, хищно зашевелив крыльями широкого носа, подобно учуявшему опасность хищнику. Верхняя губа Лкетинга приподнялась, показав ослепительной белизны клык, а кончик языка облизал сухие губы.
— Они идут! Демоны приближаются! — туземец хрипло произнес очевидное, а прекрасно осознающий это Такеши, испуганно дернулся, будто только очнулся и не понимал, где находится.
Глава 7
— Бессмертие несут? — заметно нервничающий азиат задал с виду глупый вопрос, однако все они — «Спящие» — знали, что совсем не глупый, ведь здешнее бессмертие действительно легко переносилось в руках или лапах, это уж кому дадут нести. — Что-то страшновато мне… Как бы Дима-сан хорошо не рассказывал, а пока на себе не попробуешь, бояться не перестанешь… — Такеши бросил секундный взгляд на юношу, громко сглотнул и передернул плечами, отчего поморщился, но видимо из-за раненой спины.
— Может и несут… Здесь особо не предупреждают и не отчитываются… — отрешенно пробормотал равномерно дышащий мальчишка, вглядывающийся в полностью раскрывшийся дверной проем и севший, как можно ровней, дабы не смущать вываленным «богатством» недавно проснувшегося, а сейчас идущего проведать «товар» Джумоука.
Самое интересное, что подобная мысль пришла почти всем пленникам, и они тоже приняли стойку «смирно», только жопами на холодном полу. Все-таки человеческая способность адекватно воспринимать чужие, витающие в воздухе идеи, не полностью выветрилась из большинства рабов и они умело ей пользовались.
Тем временем в дверной проем, шумно цокая множеством покрытых серебристыми узорами копыт, вошли звероподобные черти. Вместе с ними не было никакого Джумоука, зато в тени за их спинами стояли некие другие, более жуткие существа, выглядящие намного выше свиноподобных сатиров, но на этом все и заканчивалось. Больше они никак не выглядели, ибо темнота скрывала их реальный вид, создавая загадку, пахнущую ужасом неопределенности.
«Наверное представители ООО «Бессмертие»… Сейчас начнут встраивать «волшебные» капельницы, то бишь регенеративные органы… Как они интересно выглядят на самом деле, органы эти? Хотя… Лучше не надо, а то удовлетворю свое любопытство, когда начнут втыкать без наркоза… Блин! По сути они должны втыкать без наркоза… Руки рубили без обезболивающего, а дырку в пузе прорезать и того проще… Анатон так и не рассказал всего процесса, загадочник хренов… Столько болтал, а самого главного не поведал… Старый пень с рогами, чтоб ему пусто было…», — парень напрягся, вглядываясь в темноту за массивными козлоногими воинами, но как ни старался, ничего не мог рассмотреть.
— Птицы… Лкетинг видит головы птиц… — подал голос туземец, широко раздувающий ноздри. — Лкетинг чувствует запах птиц… Хищных, злых… И умных… — Дима сглотнул кусок застрявшего в горле ужаса, ожидая кого угодно, но только не птиц.
— Не нравится мне все это… — пробормотал севшим голосом, заерзавший от беспокойства Такеши. — В моем воображении существа с птичьими головами ассоциируются только с чумными докторами средневековой Европы. Я нарисовал великое множество картин с их толпами, бродящими по каким-то странным местам… Был у меня непонятный промежуток в жизни, когда из под моих рук выходили очень жуткие картины и что самое плохое… — японец запнулся и нервно моргнул. — Я очень боюсь увидеть изображенное на них где-нибудь здесь… — он шмыгнул носом, но этот звук был едва слышен среди исходящих из коридора воплей боли и пощады, а также непрерывного гула, состоящего из молитв, стонов и плача, рождающихся внутри зассаного человеческого загона.
— Лучше бы ты этого не говорил, — Дмитрий почувствовал потекший по спине холодный пот и набрал полную грудь воздуха, желая выгнать свежую порцию страха, но сию же секунду от толстожопых сатиров отделился самый болтливый и вышел в центр зала, где лениво повернулся на триста шестьдесят градусов. Зачем он показал всем поросшую коричневой шерстью задницу и неопрятную свиную морду, так и осталось вопросом, ведь если покрасоваться, то внешние данные разумной свиньи не поражали совершенством.
— Итак! — отвратительный жирный карлик издевательски поклонился, звонко чиркнув по камню зазубренным мачете, а затем прищурил красные глаза. — Как и обещал господин Джумоук — бессмертие прибыло! — озвученная буквально на секунду мечта человечества заставила узников заткнуться, однако они быстро вернулись на старую колею отчаяния, что совершенно не смутило сатира и не требующего от них тишины. — Проходите гости дорогие, пожалуйста! Милости просим! — демон с зазубренным клинком зловеще оскалил пасть и отошел в сторону карликовых собратьев, дабы пропустить загадочные фигуры, скрытые тенью сопровождающих их чертей.
Сквозь строй дисциплинированных и со звонким цоканьем расступившихся рогатых, вышли почти люди, только с уродливыми птичьими головами, обладающими большими и круглыми, непрерывно бегающими глазами. Черепные коробки вгоняющих в тоску сознаний походили на вываренные в крутом кипятке вороньи, отчего сморщились, покраснели и лишились перьев, а мощные клювы являлись более длинными и массивными, чем у оригинальных каркуш, любящих всякие блестящие штучки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
