Басстардо и Мышиус со стоном вздохнули. Зелёный медведь беззвучно засмеялся.
6. Парадные пельмени
Братики тоскливо сидели в своей комнатке и размышляли о бренности научных опытов, попутно жуя ириски. Леонтий напялил на себя белый халат — в придачу к очкам, а Миша — облачился в майку Волкова. Бесхозная рубашка валялась на линолеуме.
В дверь совсем не деликатно постучали, и порог явил папу. Зайцев-старший принюхался, суетливо заглянул за диван, сунул лицо в платяной шкаф, а после огляделся и изрек велеречиво:
— Кысь, кысь, кысь…
* * *
Спустя пять минут семья Зайцевых-Волковых в полном составе собралась за обеденным столом с парадными пельменями. Мама и папа в удивлении разглядывали сводных братьев.
— Всем приятного аппетита! – заискивающе воскликнул Леонтий Волков и аккуратно начал кушать. На шее — повязана салфетка, на носу — очки сводного брата.
— Задрало меня это варево, — Миша Зайцев вольготно развалился на стуле, в уголке рта – зажата ириска, самодовольный взгляд уткнулся в Дашу. – А вы ничё так, повезло моему папочке, — он сально подмигнул.
Леонтий старательно поедал пельмени, родичи впали в прострацию.
— Папа не рассказывал, как меня сострогал? – экс-ботаник выплюнул ириску, обжёванная конфетка упала в чашку сводного брата. Присутствующие заострили внимание на тарелке, а Леонтий открыл рот, чтобы молвить, но… с опаской глянул исподлобья на Мишу сквозь очки и промолчал, Деликатно отодвинул ириску на край тарелки, зацепил очередной пельмень вилкой и индифферентно отправил в рот.
— Н-нет, не рассказывал, — протянула мама.
— Михаил! – не выдержал папа, неуверенно стукнув кулачком по столу.
— Заткнись! – рявкнул Миша. – В общем, мамочка, вы должны знать. В юности Кеша Зайцев сходил в гости к доброй шлюшке, она жила в соседнем подъезде.
— Девственность крайне утомляет, — застенчиво хихикнул Леонтий.
— Йес, чувак, дай пять! – похабно заржал Миша и продолжил. – Тётенька обучила моего папу искусству половой любви. Поигрались и разбежались. Но наутро этот придурок сделал ей предложение выйти замуж, и закономерно был послан в мягкой циничной форме.
— Влюбился, — вякнул Леонтий. – В свою первую женщину всегда влюбляешься, поверь мне.
Даша в афиге смотрела то на братьев, то на профессора. Сам учёный желал провалиться в пол, следом за котом, в мозгу явственно всплыла та самая дыра в линолеуме, однако… мистики не существует, кому как не человеку науки это знать. Данная мысль изгнала наваждение, что моральные страдания не облегчило, поскольку его сынок-ботаник продолжал разбалтывать семейные тайны и совсем даже не по-ботански.
— Через девять месяцев шлюшка пригласила папочку в роддом и всучила сына – то есть, меня, — напористо рассказывал Миша. – Дело в том, что Наташе осталось жить пару дней, то ли врачи её чем-то её перекололи, то ли сама ширялась…
— Проститутки часто пьют алкоголь и употребляют наркотики, — авторитетно покивал Леонтий, поправляя профессорские линзы на носу.
— «Нет больше достойных кандидатов в отцы», — с чувством выдала папеньке шалава и померла, — заканчивал рассказ Миша. – Меня оставили в семье и сделали вид, что я у Зайцевых был всегда. Соседи и участковый, вроде, поверили, а, может, им было по хрену.
— Бывает же, — прошептала Даша.
— Ещё как бывает! – ухмыльнулся Миша. – Ну, вот я вырос, и… — резко пахнуло конской мочой! Зайцев-джуниор замолк. Громко, на всю кухню, пукнул. Покосился на братца, который… тоже пукнул. На лицах юношей проявилось сильное потоотделение и оба часто заикали.
— Ик! Ик!
Наконец, братики затихли. Прислушались к себе, размазали по щёкам обильный пот. Леонтий неуверенно снял очки, повертел их в недоумении, и подал Мише. Тот с радостью схватил оправу и напялил её на переносицу.
— Шлюшка не соврала, – усмехнулся Леонтий, только что вернувшийся в свой родной образ циника. – Ты просто, блин, копия папы, Мишаня!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Люди читают мудрые поучающие цитаты, восхищаются ими, заучивают наизусть. Но афоризмы не меняют, так как никакому Слову ни под силу изменить человека. Меняют мировоззрение только событие или действие. Или, на худой конец, возбудитель.
— Нам с братцем надо слиться, — Леонтий первым сообразил пикантность момента. – ЛетсГоу, чувак!
— Угум-с, — робко кивнул Миша, угловато поднимаясь из-за стола.
Как только парни покинули кухню, Даша нашла свой мобильный на диване и запикала кнопочками.
— Я звоню в церковь! – веско сказала она. – С меня довольно!.. Надо тут всё срочно освятить.
— Погоди, — мягко попросил Иннокентий, тактично блокируя женские пальчики от соприкосновения с телефоном. – Я думаю, что в произошедшем надо винить не демонов, а твоего сына.
— А?! – только и сказала Даша. Секунду домыслила и добавила: — А, может, дело в Иннокентии Зайцеве, который ходит по проституткам и делает от них сыновей?!
Комедия и мелодрама – разные жанры. И их смешение – взрывоопасная смесь. Имя ей – Возбудитель.
7. Вторая мастурбация
— Ну, ты биолог! – сказал Леонтий Волков, как только сводные братья очутились в своей спальне (она же лаборатория). Он быстренько стащил с себя халат и требовательно глянул на братца, тот неловко стянул с себя майку. Когда академики переоделись, то Волков плюхнулся на диванчик и в шоке зажевал целых две ириски сразу. Миша Зайцев подошёл к столу, поднял и рассмотрел на свет фигуристый флакон с остатками опытного раствора.
— Эмм… возбуждение закончилось? – робко спросил ботаник.
— Блин, чувак, ты у меня спрашиваешь?! – подпрыгнул циник.
— Ага, — угловато развернулся Миша к братцу лицом. – Но вопрос риторический, согласен.
— Твою риторику, за обедом, папаша точно не забудет! – подмигнул Леонтий. – Я уж молчу о маме… нет, взять и вот так вот тупо и просто испортить им отношения, а?..
Если ты узнал секрет из чужого прошлого – то это либо кирпич в фундамент взаимного доверия, либо способ разрушения нескольких судеб, в том числе и твоей собственной. Ломать проще, чем строить, но не всегда разумней, в человеческих отношениях так особенно. Умные люди это осознают. Поэтому мукам совести – отбой, проезжаем дальше.
— Возбуждение проявилось гипертрофированно, — уверенно сказал Миша. – В принципе, так оно и должно работать, самки выпрыгивают из белья буквально, а не желают самца молча. В данном постулате и заключается основополагающий принцип возбудителя – желание секса озвучивается!
— Хорошо, что секса не было, — на полном серьёзе заметил Леонтий. – Впервые в жизни я не горюю, чесслово… Окей, почему случилось так, как случилось?.. Может, надо брызгать только на девчонок?
Самая первая мысль – не всегда правильная, хотя часто и убедительная. Однако голые убеждения на ботаников не действуют, им всегда нужны научные доказательства. Мысль братца теоретически интересная, но практически надо пройти по всей исследовательской цепочке, прежде чем делать выводы. И Миша рассудительно произнёс:
— А, может, дело в ингредиентах?.. Если размыслить логически?..
Циники плюют на логику почище самих прародителей антилогики – женщин. Но ботаники умней, хоть и занудней.
— Валяй, — усмехнулся Волков.
Миша удовлетворённо кивнул, чуток подумал и стал задумчиво прохаживаться по комнате, время от времени поднимая назидательный палец. Профессорские линзы задорно сверкали.
— Итак! Мы имеем четыре компонента, эээ… два из которых можно смело вычеркнуть, как не влияющих на процесс возбуждения генерально. А именно, ипун-трава и конская моча, — это дополнительные стимулы, призванные на инженерном уровне связать между собой два других компонента. Так?
Из каждой мухи можно зачать слона. Наоборот нельзя. Аргумент не железный, но аргумент. Не версия и не гипотеза.
