не могла ходить прибираться в чужие дома. Но за месяц или два до несчастья я еще приходила к ним.
— Кажется, считали, что это самоубийство по уговору, — продолжала миссис Оливер.
— Я этому не верю, — заявила миссис Бакл. — Не такие они были люди. И ладили хорошо друг с другом. Конечно, здесь они прожили недолго.
— Да, — согласилась миссис Оливер. — По-моему, приехав в Англию, они сначала жили где-то возле Борнмута?
— Верно, но там им казалось слишком далеко от Лондона, поэтому они перебрались в Чиппинг-Бартрам. Хороший у них был дом и с приятным садом.
— Когда вы к ним приходили, у них все было в порядке со здоровьем?
— Ну, возраст генерала давал о себе знать. У него пошаливало сердце, а может, был небольшой удар. Он принимал таблетки и часто полеживал.
— А леди Рэвенскрофт?
— Думаю, она скучала по жизни за границей. Здесь у них было не так уж много знакомых, хотя люди такого класса обычно поддерживают отношения с хорошими семьями. Конечно, здесь не то что в Малайе. Там у них наверняка было полно слуг и часто устраивали веселые вечеринки.
— По-вашему, ей не хватало вечеринок?
— Ну, точно я не знаю…
— Кто-то говорил мне, что она носила парик.
— Да, у нее было несколько париков, — улыбнулась миссис Бакл. — Красивые и, конечно, дорогие. Время от времени она отсылала их назад в Лондон, там их причесывали заново и присылали обратно. Парики были разные. Один с золотистыми волосами, другой с седыми локонами — он ей был очень к лицу, — а еще два не такие красивые, зато удобные для ветреной или дождливой погоды. Она заботилась о своей внешности и много тратила на одежду.
— Как вы думаете, что явилось причиной трагедии? — спросила миссис Оливер. — Понимаете, будучи в Америке, я не виделась со своими друзьями, а спрашивать о таких вещах в письмах как-то не хотелось. Кажется, их застрелили из револьвера генерала Рэвенскрофта?
— Да, у него в доме было два револьвера — он говорил, что без них не чувствуешь себя в безопасности. Возможно, он был прав. Хотя до того, насколько я знаю, у них не было никаких неприятностей. Правда, как-то раз в дверь постучал один тип, который мне очень не понравился. Сказал, что хочет повидать генерала, так как в молодости служил у него в полку. Генерал задал ему несколько вопросов, но, по-моему, счел его… ну, не слишком надежным и отправил восвояси.
— Значит, вы думаете, что это дело рук постороннего?
— А что же еще тут можно подумать? Правда, мне не слишком нравился их приходящий садовник. Репутация у него была неважная — насколько я поняла, он успел побывать в тюрьме. Но генерал видел его рекомендации и хотел дать ему шанс.
— Вы считаете, что их мог убить садовник?
— Вообще-то я так думала. Но, может, я была не права. Некоторые болтали, будто у них произошла какая-то скандальная история и то ли генерал застрелил жену, то ли она его. Но это, конечно, чепуха. Нет, это работа постороннего. В наши дни насилия хоть отбавляй. Газеты все время пишут, как молодые люди — еще совсем мальчишки — накачивают себя наркотиками, а потом стреляют в кого-нибудь ни за что ни про что или приглашают девушку выпить в пабе, провожают ее домой, а после ее труп находят в канаве. Детей крадут прямо из колясок. Вот вам и результат: такая приятная пара, генерал и его жена, вышли вечером прогуляться и получили по пуле в голову.
— Разве в голову?
— Ну, я точно не помню, да и сама-то я этого не видела. Но это случилось на прогулке.
— А генерал с женой ладили друг с другом?
— Ну, у них иногда случались ссоры, но с кем не бывает.
— И не было никаких других мужчин или женщин?
— Сплетни ходили разные, но все это ерунда. Людям всегда нравится болтать о таких вещах.
— Возможно, кто-то из них был… болен?
— Ну, леди Рэвенскрофт как-то ездила в Лондон консультироваться у доктора и, по-моему, собиралась ложиться в больницу на операцию, хотя она мне ничего не рассказывала. Но вроде бы ее удалось подлечить — она недолго пробыла в больнице и, кажется, обошлась без операции. А когда вернулась, то выглядела гораздо моложе. И морщин меньше стало, и эти парики с кудряшками очень ей шли. Да и вообще, она словно воспрянула духом.
— А генерал Рэвенскрофт?
— Он был очень приятным джентльменом. Никогда я не слышала о нем никаких скандальных историй, да и не думаю, что они с ним случались. Конечно, когда происходит трагедия, люди разное болтают. Говорили, будто его в Малайе по голове ударили или еще что-то в таком роде. У меня был дядя, который упал с лошади и с тех пор стал очень странным. Полгода держался, а потом захотел убить свою жену — утверждал, что она шпионка какого-то государства и следит за ним. Пришлось отправить его в сумасшедший дом. В семьях всякое бывает.
— Но вы не думаете, что есть какая-то доля правды в сплетнях, которые до меня доходили, — будто у супругов были плохие отношения и кто-то из них застрелил другого, а потом себя?
— Конечно нет.
— А их дети были тогда дома?
— Нет. Мисс… как же ее звали… Рози? Нет, Пенелопа…
— Селия, — подсказала миссис Оливер. — Она моя крестница.
— Да, я вспомнила. Вы как-то к ней приезжали и куда-то ее водили. Девчушка была с характером, но, по-моему, очень любила отца и мать. Нет, когда это случилось, она находилась в школе в Швейцарии. Я была очень этому рада — для нее явилось бы страшным потрясением, если бы она тогда была дома и видела их.
— Кажется, у них был и мальчик?
— Да, мистер Эдуард. Генерал вроде бы немного из-за него беспокоился. Он как будто недолюбливал отца.
— Ну, мальчики часто проходят через эту стадию. А мать он любил?
— Думаю, она чересчур хлопотала над ним, и это его раздражало. Знаете, мальчикам не по душе, когда мать требует, чтобы они надевали теплый жилет или лишний свитер. А отцу, по-моему, не нравилась его прическа. Тогда, правда, не носили патлы до плеч, как теперь, но уже начали отращивать их подлиннее.
— Но мальчика во время трагедии тоже не было дома?
— Да, не было.
— Наверное, для него это был сильный шок.
— Очевидно. Конечно, тогда я к ним уже не ходила, поэтому толком ничего не знала. Но мне все-таки был не по душе садовник. Забыла, как его звали… по-моему, Фред Уизел —
