многим пожилым людям, миссис Карстерс запоминала голоса лучше, чем лица.
— Боже мой! — воскликнула она. — Да ведь это Ариадна! Дорогая моя, как же я рада вас видеть!
Последовал обмен приветствиями.
— Я случайно оказалась поблизости, — объяснила миссис Оливер. — Должна была повидать кое-кого, живущего неподалеку, и вспомнила, как вчера вечером увидела в адресной книге, что вы проживаете совсем рядом. Прекрасная квартира, не так ли? — добавила она, оглядываясь вокруг.
— Неплохая, — согласилась миссис Карстерс. — Не все так хорошо, как написано в проспекте, но есть свои преимущества. Можно привозить свою мебель, готовить еду или ходить в столовую. К тому же территория очень хороша. Садитесь, Ариадна. Вы прекрасно выглядите. Я читала в газете, что вы были на литературном завтраке. Как странно прочитать о ком-то в газете, а на следующий день видеть его самого!
— Знаю, — кивнула миссис Оливер, опускаясь на предложенный стул. — Но такое случается.
— Вы все еще живете в Лондоне?
Миссис Оливер ответила утвердительно и начала приступать к цели своего визита, припоминая первую фигуру лансье в танцклассе в детские годы. Шаг вперед, шаг назад, руки в стороны, двойной поворот и так далее.
Она спросила о старшей дочери и двух внуках миссис Карстерс, о том, чем занимается младшая дочь, которая как будто уехала в Новую Зеландию. Миссис Карстерс казалась не слишком в этом уверенной. Чтобы избежать затруднений, она нажала кнопку на подлокотнике кресла и велела Эмме принести чаю. Миссис Оливер попросила ее не беспокоиться, но Джулия Карстерс твердо заявила:
— Нет, нет, Ариадна, вы должны выпить чаю.
Беседа продолжалась. Вторая и третья фигуры лансье… Старые друзья, живые и покойные… Их дети…
— Как же давно мы виделись в последний раз, — сказала миссис Карстерс.
— По-моему, это было на свадьбе Ллуэллинов, — отозвалась миссис Оливер.
— Да, должно быть. Мойра выглядела просто ужасно в качестве подружки невесты. Этот жуткий абрикосовый оттенок…
— Да, да, он очень ей не подходил.
— Не думаю, что теперешние свадьбы так хороши, как были в наши дни. Люди так странно одеваются. Одна моя подруга недавно была на свадьбе и рассказывала, что на женихе был костюм из белого атласа с воротником из валенсийского кружева, а на невесте — белый брючный костюм, украшенный зелеными трилистниками. Представляете такое в церкви, Ариадна? На месте священника я бы отказалась их венчать.
Подали чай, и беседа потекла далее.
— На днях я видела мою крестницу, Селию Рэвенскрофт, — сказала миссис Оливер. — Помните Рэвенскрофтов? Правда, это было очень много лет назад.
— Рэвенскрофты? Погодите минуту. С ними произошла какая-то трагедия, не так ли? Кажется, двойное самоубийство возле их дома — он назывался «Оверклифф».
— У вас чудесная память, Джулия, — заметила миссис Оливер.
— Всегда была такой. Хотя иногда я испытываю затруднения с именами. Да, ужасная трагедия. Одна из моих кузин хорошо их знала в Малайе. Генерал Рэвенскрофт сделал превосходную карьеру. Конечно, уходя в отставку, он был уже глуховат, да и раньше, говорят, плохо слышал.
— Вы хорошо их помните?
— Да, конечно. Они прожили в «Оверклиффе» пять или шесть лет.
— Я забыла имя жены генерала, — пожаловалась миссис Оливер.
— По-моему, Маргарет. Но ее все называли Молли. В то время это было распространенным сокращением от Маргарет. Помните, она носила парик?
— Что-то смутно припоминаю.
— По-моему, она даже уговаривала меня обзавестись париком. Говорила, что он очень удобен для путешествий и поездок за границу. У нее было четыре разных парика. Один для вечера, один для путешествий, один — который можно носить под шляпой…
— Я не так хорошо, как вы, знала Рэвенскрофтов, — сказала миссис Оливер. — А во время трагедии я ездила с лекциями в Америку, так что не слышала никаких подробностей.
— Все выглядело очень таинственно, — отозвалась Джулия Карстерс. — Толком никто ничего не знал. Слухи ходили самые разные.
— А что определили на дознании? Полагаю, дознание состоялось?
— Да, конечно. Полиция должна была провести расследование. Но они не смогли прийти к определенному выводу. Возможно, генерал Рэвенскрофт застрелил жену, а потом себя, но также возможно, что она застрелила мужа и покончила с собой. Наиболее вероятным казалось самоубийство по уговору, но как оно произошло, никто не мог определить.
— А вопрос о преступлении не поднимался?
— Нет, нет. На этот счет не делали никаких предположений. Я имею в виду, рядом с ними не было ни следов ног, ни других признаков постороннего вмешательства. Они отправились на прогулку после чая, как часто делали, но не вернулись к обеду, поэтому слуга или садовник пошел их искать и обнаружил мертвыми. Рядом лежал револьвер.
— Револьвер принадлежал генералу, верно?
— Да. У него в доме было два револьвера. Отставные военные часто хранят у себя оружие — с ним они чувствуют себя в большей безопасности. Второй револьвер нашли в ящике стола. Очевидно, первый генерал взял с собой, уходя из дому. Не думаю, что Молли могла отправиться на прогулку с револьвером.
— Да, ей это было бы трудновато.
— С другой стороны, не было никаких свидетельств о ссорах между супругами или других неприятностях, которые могли бы стать причиной самоубийства. Конечно, никто не знает, какие несчастья кроются в чужих жизнях.
— Это истинная правда, Джулия, — вздохнула миссис Оливер. — А у вас были какие-нибудь предположения?
— Ну, я подумала, что генерал, возможно, был чем-то болен. Может быть, ему сказали, что он скоро умрет от рака. Но медицинское обследование этого не подтвердило. Правда, у него была… как это называется, похоже на корону… коронарная недостаточность. Я имею в виду сердечный приступ, но вроде бы он уже поправился, а жена была просто нервной.
— Да, кажется, припоминаю, — кивнула миссис Оливер. — Конечно, я не так уж хорошо их знала, но… Когда их нашли, на ней был парик? — внезапно спросила она.
— Право, не помню. Молли всегда носила какой-то из своих париков.
— Просто мне кажется, — заметила миссис Оливер, — что едва ли вы станете надевать парик, если собираетесь застрелиться или застрелить своего мужа.
Обе леди с интересом обсудили этот момент.
— Так что же вы все-таки об этом думаете, Джулия?
— Ну, я вам говорила, дорогая, что ходили разные слухи…
— О нем или о ней?
— Говорили, что была какая-то молодая женщина, выполнявшая для генерала секретарскую работу. Он трудился над мемуарами о своей службе за границей, кажется, по заказу издателя, а она писала под его диктовку. Но люди болтали… знаете, что говорят в таких случаях… что у него была с ней связь. Правда, она была не так уж молода — ей было за тридцать, — не очень красива и вроде бы не замешана ни в
