Важным является то, чтобы с момента учреждения Европейского центрального банка 1 июня 1998 г. он и идея единой европейской валюты подвергались бы критике, которая была бы сосредоточена на фиксации разрыва между имеющейся и предлагаемой валютной системой и идеальной (чистый золотой стандарт и 100 %-ное резервирование). Многие либертарианские теоретики (в основном чикагской школы) ошибочно концентрируют свою критику на том факте, что новая система порывает с системой монетарного национализма и гибкими обменными курсами. Однако единый европейский денежный стандарт настолько жесткий, насколько это возможно, был бы шагом в правильном направлении, шагом к чистому золотому стандарту. Более того, он стал бы завершением формирования европейской системы свободной торговли, поскольку исключает возможность вмешательства в денежную систему и манипулирование со стороны отдельных стран – членов Союза. Он вынудит страны с наиболее жесткой структурой экономики (например, Германию и Францию) модифицировать экономику в сторону большей конкурентоспособности в условиях, когда больше нет возможности прибегать к инфлированию национальной валюты для компенсации структурной негибкости.
Аналогичные соображения могут быть применимы для построения банковско-финансовой системы в экономиках бывшего Восточного блока. Мы признаем, что эти страны начали реформы в крайне неблагоприятных условиях – после десятилетий централизованного планирования. Их переход к рыночной экономике открывает уникальную историческую возможность избежать большинства ошибок, совершенных и до сих пор совершаемых на Западе. Они могут начать прямо с третьей или четвертой стадии нашего плана реформирования. Переход сразу к четвертой стадии осуществим для стран бывшего СССР, поскольку их значительный золотой запас позволяет им установить чистый золотой стандарт, т. е. осуществить тот шаг, который принесет стране максимальные преимущества. В любом случае, если эти страны не попытаются научиться на опыте других, а, неуклюже имитируя Запад, организуют банковскую систему с частичным резервированием, управляемую центральным банком, постоянное финансовое давление приведет к их политике безудержной кредитной экспансии и огромному ущербу для производственной структуры. Такая политика способствует спекулятивной лихорадке и создает в обществе атмосферу неуверенности. Это может даже осложнить весь процесс перехода этих стран к полноценной рыночной экономике[906].
6 Заключение. Банковская система свободного общества
Теория денег, банковского кредита и финансовых рынков бросает великий теоретический вызов экономистам начала XXI столетия. Не будет преувеличением сказать, что с тех пор, как теоретическая загадка социализма была разрешена, возможно, самой важной, хотя и наименее понятой теоретической проблемой оставались деньги. Причиной этого, как мы выяснили в книге, является то, что данная область науки полна методологических ошибок, теоретической путаницы и, как результат, денежная система является ареной систематического государственного вмешательства. Общественные отношения, в которых используются деньги, до сих пор остаются наиболее абстрактными и неясными, а знание, порожденное ими, – наиболее обширным, сложным и трудным для постижения. Следовательно, систематическое вмешательство правительств и центральных банков в эту сферу до сих пор остается наиболее опасным. В любом случае откладывание интеллектуальной работы в области теории денег и банков оказывает огромное влияние на развитие мировой экономики, которое проявляется, как мы видели, в форме повторяющихся циклов бумов и спадов, которые продолжают сотрясать рыночные экономики в начале нового тысячелетия.
Экономическая мысль, специализирующаяся на изучении банковского дела, имеет давнюю историю и, как мы показали, может быть прослежена до схоластов Саламанкской школы. Ближе к нашему времени мы обнаруживаем полемику между банковской и денежной школами. Эта дискуссия заложила фундамент для последующего развития теории. Мы попытались показать отсутствие окончательного согласия между представителями школы свободной банковской деятельности и банковской школы, с одной стороны, и школой центрального банка и денежной школой, с другой. Позиция многих сторонников свободы банковской деятельности опиралась на ошибочную и несостоятельную инфляционистскую аргументацию банковской школы. Большинство теоретиков денежной школы собирались достичь своих целей (финансовой состоятельности банковской системы и экономической стабильности) путем вмешательства со стороны центрального банка, который преодолевал бы отрицательные свойства частных банков. Однако с самого начала формирования денежной школы некоторые ее авторы сочли невозможным и утопическим полагать, будто центральный банк может сделать что-то большее, кроме как усугубить возникающие проблемы. Эти авторы поняли, что лучшим способом ограничить создание фидуциарных средств обращения и добиться стабильности денежной системы была бы свобода банковской деятельности, подчиняющаяся, как и во всех других видах бизнеса, традиционным принципам гражданского и торгового законодательства, т. е. установление обязательного 100 %-ного резервирования вкладов до востребования. Парадоксальным образом почти все представители банковской школы в конце концов охотно согласились с идеей учреждения центрального банка, который, выполняя функции кредитора последней инстанции, призван гарантировать и сохранять привилегии частных банков. При этом частные банкиры с нарастающей решимостью стремились к участию в таком привлекательном «бизнесе», как генерирование фидуциарных средств обращения путем кредитной экспансии. Они были не склонны задумываться над вопросами собственной платежеспособности, поскольку полагались на поддержку, которую в любой момент времени им был готов предоставить центральный банк – кредитор последней инстанции.
Далее, хотя авторы денежной школы были правы почти во всех своих теоретических построениях, они не сумели понять, что все те отрицательные последствия, которые они увидели в свободе частных банков эмитировать необеспеченные банкноты, присущи и «бизнесу» по предоставлению экспансионистских ссуд, выдаваемых против банковских вкладов до востребования. Эти последствия были менее явными и поэтому – гораздо более опасными. Авторы денежной школы совершили еще одну ошибку, когда посчитали, что наиболее подходящей мерой будет принятие законодательства, которое бы ограничило свободу эмиссии банкнот, необеспеченных золотом, и учреждало бы центральный банк как орган, стоящий на страже фундаментальных принципов денежной политики. Только Людвиг фон Мизес, следовавший традиции Модесте, Чернуски, Хюбнера и Михаэлиса, смог понять, что рекомендация денежной школы в части учреждения центрального банка является ошибочной и единственным способом отстоять здравые принципы денежной школы является свободная банковская деятельность, осуществляемая без привилегий (нарушать закон), т. е. на условиях 100 %-ного резервирования.
