— Что это они от тебя выскочили такие бледные? — спросила мать, заходя в кабинет. — Я канцлера вообще впервые таким вижу.
— Они считают, что любые жертвы, которые несут народы соседей, нам на благо, потому что гарантируют от неприятностей с их стороны.
— И большие жертвы?
— Не очень. Всего каких‑нибудь двести миллионов человек. А ты как считаешь?
— Я считаю, что когда речь идет о таких цифрах, понятия своих и чужих начинают размываться. Смотреть на такое и не вмешиваться можно только в одном случае: если подобное необходимо для выживания твоего собственного народа. Но ведь вопрос так не стоит?
— Нет, не стоит. Мы бы теперь отбились бы в любом случае. И я даже не ожидаю больших потерь.
— Ну и поступай, как считаешь нужным. А на них чего обижаться‑то? Они очень хорошие люди, но дети своего времени. Ты думаешь, что нацепила им на пояс пистолет, а на руку — часы, и они стали такими, как ты? Дорогая моя девочка! Это тебе еще крупно повезло, что здесь люди в массе не такие религиозные, какими были наши предки. Да и нравы здесь помягче. Почитай, что повсеместно творили у нас, какие зверства и именем бога, и просто так. Здесь, наверное, подобное тоже есть, но масштабы несопоставимые.
— Наверное, ты права. Ты по делу зашла или просто поговорить?
— Я хотела с тобой поговорить о моде.
— Хорошее же ты выбрала время.
— О моде можно говорить в любое время. Это ты просто по молодости лет этого не понимаешь. Мне уже до смерти надоело мести платьями пол, а то, что он паркетный и чистый, ничего не меняет. Эти длиннющие платья с нижними юбками здорово смотрятся со стороны, но носить такое самой… Сейчас еще ничего, но летом, наверное, буду ходить вся мокрая и вонять потом.
— А духи для чего? И потом, если не нравится платье, надевай костюм.
— Ты же знаешь, что я их не люблю. Женщины должны носить платья. Но не такой же длины!
— Ты хочешь, чтобы я вышла в мини–юбке? Если никто сразу не обзовет чокнутой, почти все так подумают. А подражательниц точно не найдешь. Разве что будут шить и надевать для мужей в кровать, чтобы сильней любили.
— К чему такие крайности? Что я дура и не понимаю, к чему такое приведет? Ты королева, а они всегда были законодательницами моды. Вот и влияй на моду, но медленно и постепенно, чтобы люди привыкали и не так било по мозгам, особенно мужским. Сделай платье короче всего сантиметров на десять. Даю гарантию, что через год все будут ходить в таких же. Потом нужно будет несколько раз повторить такую же процедуру, может быть, укорачивая немного меньше. В моде, как и в политике, экстравагантность противопоказана. Заодно можешь обкорнать подолы своим амазонкам, они этому только обрадуются.
— Ладно, попробую. Ты мне лучше скажи, созрела для занятий магии?
— Можно попробовать, — неуверенно сказала мать. — Зайчиков этих, с которыми играются ребята, я вижу. И когда Оля колдует, возле ее головы разные полосы мелькают, так что ты не зря со мной возилась. Если честно, мне заниматься неохота, но, может быть, не будет так скучно?
— У тебя же уже много знакомых.
— Знакомые! — пренебрежительно махнула рукой мать. — Зря ты меня сделала принцессой. Слишком здесь сильны сословные предрассудки, чтобы у меня появилась толпа подруг. Я же от скуки даже с твоей Аглаей сошлась, хотя раньше ее боялась до дрожи. Даже первый раз в обморок упала. А она оказалась замечательной девушкой. Да и Грая очень славная. Только для меня они все равно чужие, да и слишком молоды. А моя молодость чисто внешняя, прожитые годы никуда не делись. Мне сейчас не с девчонками шептаться, мне мужчина нужен. А где его при моем положении взять? Это тебя здесь почти все любят и все прощают, а меня мигом ославят.
— А кто тебе нужен? Наш с Земли или местный?
— Мне главное, чтобы любил так, чтобы меня ноги к положенному часу сами несли домой, а все остальное уже не так важно. Конечно, если он не полный дурак…
— Я подумаю, — пообещала дочь. — У тебя что‑то еще, или это все? Раз все, я хотела бы отдохнуть. А ты готовься: с завтрашнего дня прикреплю к тебе преподавателя магии. Ты у меня на удивление маг чуть ли не средней силы, а заниматься не хочешь.
— И что мне теперь с тобой сделать? — задумчиво спросил Строг Ладий, глядя на бледного главу службы безопасности империи Страта Ларнея. — Всю запись прослушал? Твое мнение?
— Я готов принять любую казнь! — ответил Страт.
— Ты дело говори! — рассердился император. — Готов он! Если я решу, что ты заслуживаешь казни, твоя готовность никакой роли играть не будет.
— Мое мнение, что все сказанное королевой соответствует действительности. И выпутаться из этого положения без потерь мы не сможем. А вот попытаться снизить их как можно больше, а потом нанести даргонам ответный удар, это в наших силах.
— Как думаешь действовать?
— Спешить ни в коем случае нельзя. За тридцать лет пособники даргонов наверняка убрали из своего окружения всех недовольных и ненадежных. Поэтому ввести к ним своих людей не получится. К местным властям обращаться тоже опасно. Я бы на их месте в первую очередь подкупил чиновников. Конечно, их ни во что посвящать не будут, но о нашем интересе хранителям сразу же донесут. Лучше всего, по–моему, действовать по следующей схеме. Как только прибывает одно из судов, список которых передала королева, отслеживаем их контакты с рыбаками и передачу контейнеров. Когда маги будут знать, где и что искать, это проблемы не составит. Потом смотрим, какой караван нанимают, и посылаем в том же направлении пару своих караванов, в которых должны быть маги. Цель — отследить торговцев, которым сбывают товар. А дальше уже дело магов. Семьи у торговцев обычно многочисленные. Хорошие защитные амулеты — это редкость, поэтому если они будут даже на пацанах, значит, мы нашли того, кого искали. А когда найдем хотя бы два десятка таких семей, нужно начинать действовать, пока нашу возню не заметили и не приняли мер.
— Ты хочешь пожертвовать тридцатью миллионами моих подданных? — спросил император.
— Если будем тянуть до последнего, надеясь найти всех, и вспугнем, потеряем в три раза больше. А потери можно будет уменьшить, выводя людей из зоны удара вратами. Благодаря королеве, это нетрудно сделать. Я думаю, что потеряем миллионов десять–пятнадцать. Потом пустим туда защищенных амулетами магов, и пусть чистят города и села от тел. Если успеем, вскоре люди смогут вернуться в свои дома и приступить к работе.
— А даргоны?
— На даргонов бросим флот, у нас его в три раза больше. Прорвем их оборону и нанесем удар, как они и ждут, по прибрежным районам. Но это будет отвлекающий удар, хотя и он обойдется противнику в пятьдесят миллионов населения. Основные удары нанесем через врата силами созданной в последние полгода пехоты. Каждый защищенный амулетом пехотинец может нести пару контейнеров. А таких пехотинцев у нас будет семьдесят тысяч. Могли бы послать и больше, просто не хватит контейнеров. От этого удара даргоны потеряют еще порядка сорока миллионов человек. Очистить страну они не смогут и начнут вывозить уцелевших на восток. Никакая магия не спасет их от эпидемий и голода. Нам тоже достанется, но в целом мы должны выйти из войны гораздо более сильными, чем они. А потом с двоевластием в нашем мире нужно кончать. У даргонов просто не останется сил противиться объединению.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
