В одно мгновение перед его глазами пролетела жизнь. Фрагменты самых ярких воспоминаний детства, юношеских лет, службы в спецназе, последних дней выстроились перед внутренним взором Гагарина ровными шеренгами, словно древние пехотные батальоны и полки на параде. Вот он милый мальчик с добрыми голубыми глазками и светлыми волосами, перетянутыми на лбу красной лентой, возится вместе с отцом во дворе своего терема с левапом, настраивая систему противоинерционной защиты; вот они вдвоем с отцом сидят на берегу лесного озера где-то в Карелии и ловят рыбу; вот он уже за институтской скамьей, грызет гранит науки, пытаясь понять основы светоносной среды и поведение фотонов при естественном и вынужденном испускании пучка света; а вот он стоит на плацу военной базы на Ривере и торжественным голосом зачитывает выученный наизусть текст воинской присяги. А дальше — десятки разведывательных миссий в отдаленном космосе, сотни спасательных операций наивысшей категории сложности, тысячи спасенных человеческих жизней и миллион возможностей умереть.
Миллион возможностей, миллион ситуаций, где его жизнь висела на волоске, но всегда профессионализм и воля к победе брали верх над всеми невзгодами, позволяя Гагарину снова и снова выживать там, где это было проблематично сделать даже теоретически.
И вот теперь…
Сначала этот рейд на Таинсвенную, в результате которого он стал параморфом, потом были «Атлант» и Агея, ксенобиологический заповедник на Глизе и музей космонавтики на Земле, таинственные микронианцы и не менее таинственные зеркальники, по каким-то своим неведомым и абсолютно не понятным для человека причинам принявшие сторону Агрессора.
А еще были два эмиссара Врага, которых он уничтожил, а еще были тридцать миллиардов человек, расселившихся по огромной территории Земной Федерации и обреченно ждавших своего истребления, а еще были друзья и знакомые, родные и близкие Виктору люди, которых никто из стана Врага не собирался жалеть и не собирался спрашивать, хотят они жить или нет.
А еще в его жизни существовали мать, которую тоже убьют, отец, которого ни в коем разе не пощадят и…
Сердце сделало один удар, впервые за несколько минут.
Катя…
До нестерпимой, до запредельной боли в голове он представил себе ее образ, невинно-милый, ослепительно прекрасный, каждый раз новый и, одновременно, такой родной и знакомый. Сознание отказывалось воспринимать его, подчиняясь потусторонней воле, но он был слишком важен для Виктора, слишком глубоко сидел в его психике. Длинные белокурые волосы, безумно красивые зеленые глаза, тонкие брови в разлет и всегда такое одухотворенное лицо, стройный, идеальный девичий стан, задорный голос и ослепительный, вынимающий и выворачивающий на изнанку душу взгляд, стояли перед внутренним взором Гагарина непоколебимой стеной, совершенно, абсолютно неподвластной чужой воле.
Сердце ударило во второй раз, разнося густую, ставшую практически не текучей кровь по жилам. Гул в ушах нарастал каскадом, будто в эпицентре мощного грозового облака. Сотни, тысячи колоколов ударили в унисон, заставляя сердце трепетать, работать, медленно, но верно выполнять свою природой заложенную функцию.
А Катя улыбалась, смеялась, была как всегда великолепна, мила, нежна и беззаботна. Даже в те моменты, когда в ее жизни случались неприятности, особый шарм девушки позволял ей выглядеть нереально хорошо, и это всегда удивляло Виктора, не подозревавшего, какой же силой и внутренним стержнем на самом деле обладала это хрупкая на вид девушка.
Гагарин попытался пошевелить пальцем и ему это, наконец-таки, удалось. Мизинец на правой руке дернулся еще раз, не произвольно, а подчиняясь воле хозяина.
Значит еще не все потеряно? Он еще может бороться?
Виктор словно наяву услышал голос любимой, такой родной, ласковый, греющий душу. Образ девушки, стоящей перед ним почему-то в синем обтягивающем летнем платье на фоне бескрайнего поля васильков, заслонил собой все внутренние интерьеры капитанского мостика Убежища. Он стал для Гагарина самым важным, важнее себя самого, важнее его миссии, важнее всего Человечества.
И когда Виктор понял это, он вдруг закричал, что есть мочи.
Висевшую перед ним в нескольких метрах черную колючку разметало, разорвало на части, превратило в пыль. Оцепенение моментально спало, и Виктор, по-прежнему наблюдая застывший перед глазами образ девушки, изо всех сил закричал вновь.
Акустическая волна, выглядевшая таковой лишь на первый взгляд, прошла длинными коридорами Главного Стража, забралась во все помещения, каюты и комнаты, свободно проникнув через внутренние стены, переборки и совершенно не видя в них для себя препятствия. И там, где фронт волны соприкасался с черными колючками, наблюдалась одна и та же картина: ежи-колючки, будто стеклянные, разбивались на мелкие части, словно от удара по ним невидимым обухом.
А Виктор все кричал и кричал, пока, наконец, последняя колючка не превратилась в пыль, в микроскопический черный порошок.
Что он сделал, какие силы и резервы собственного организма привел в действие, Гагарин не успел проанализировать — в следующий момент по Убежищу был нанесен страшной силы удар. Лишь невероятная технологическая база неизвестных строителей Стража позволила кораблю уцелеть в первые мгновения этого удара и не развалиться на части, но вести бой Главный Страж уже не мог, так как большинство его важнейших систем и технологических узлов было повреждено.
Противнику оставалось лишь еще раз повторить атаку, чтобы окончательно добить Убежище, а вместе с ним и параморфа, когда в ситуацию вмешалась новая Сила, решившая исход битвы за жизнь человеческой цивилизации в пользу людей.
Время остановилось. Именно остановилось, а не замедлило своего бега, как сначала показалось Виктору. Гагарин повертел головой из стороны в сторону, увидел замерших и совершенно недвижных Старейшин, подошел к одному из панорамных окон, в которых, словно гигантские декорации на фоне иссиня-черной бездны космического пространства, висели корабли зеркальников, микронианцев и земные крейсера. Они замерли в нелепых позах, в незавершенных маневрах, хищные, агрессивные, стремительные. Казалось, кто-то могущественный, всесильный решил навсегда увековечить красоту и ужас войны, остановив время, сделав ей, тем самым, памятник из естественного материала.
Кто-то появился в рубке Главного Стража.
Гагарин резко обернулся и увидел суровое, жесткое лицо человека, наделенного колоссальными силами и властью. Странник явился, как и обещал, в самый нужный для этого момент.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
