В моей жизни бывали поражения хорошие и плохие. Хорошее поражение – это неудача, которая, тем не менее, еще на шаг приближает тебя к конечной цели. Таким было мое поражение Серхио Оливе на первых состязаниях за титул Мистер Олимпия в 1969 году, поскольку я мог положа руку на сердце сказать, что сделал все возможное, готовясь к ним. Я правильно питался, принимал все необходимые пищевые добавки, занимался по пять часов в день, отрабатывал позы, выработал необходимый психологический настрой, – и я был в лучшей форме, чем когда-либо прежде. У меня даже был лучший загар. И хотя победу одержал Серхио, я знал, что сделал все возможное и на следующий год вернусь еще более сильным.
Однако это поражение было совсем другим. Оно причинило настоящую боль. Оно было сродни тому, как я проиграл Фрэнку Зейну в Майами, когда только приехал в Америку: я отправился на крупное первенство самонадеянным и неподготовленным. Когда я проиграл в тот раз, винить в этом я мог только себя одного. И вот сейчас я обещал избирателям решить все их проблемы, но вместо этого истощил их терпение, заставив их всего через двадцать четыре месяца после досрочных выборов снова идти на избирательные участки и разбираться в новых предложениях. Я переложил груз решения проблем на них, в то время как они хотели, чтобы этим занялся я. Даже Мария пожаловалась на то, что вряд ли сможет ознакомиться со всеми материалами, чтобы принять осмысленное решение по поводу моих предложений. Выбирая меня, избиратели думали, что получают диетическую таблетку. Вместо этого я попросил их прийти в пять часов утра в тренажерный зал и выполнить пятьсот отжиманий.
Еще до дня голосований я понял, что был неправ. Как-то раз в конце октября я сидел в джакузи во внутреннем дворе нашего дома, курил сигару, смотрел на огонь и думал. Я вспомнил, как встретился с отцом пожарного, погибшего в огне. Я сказал ему: «Это ужасная трагедия. Если я могу вам чем-нибудь помочь, дайте знать». А он ответил: «Если хотите сделать что-нибудь для меня, сделайте это в память о моем сыне. Пожалуйста, когда вы будете в Сакраменто, прекратите войну». И вот теперь его слова звучали у меня в ушах.
Я заставил себя взглянуть правде в глаза. Провал моих предложений был обусловлен не только кознями профсоюзов. Я занял слишком непримиримую позицию, я излишне торопился, и я на самом деле не прислушался к голосу народа. Мы откусили чересчур большой кусок. И это ударило по нам самим.
Больше того, борьба за проведение реформ поставила под угрозу другие серьезные обязательства, которые я принимал на себя, баллотируясь в губернаторы: оживление экономики Калифорнии и возрождение нашего штата. Я повел свой штаб в битву, проигранную заранее, и можно было видеть, какое впечатление это произвело на моих помощников. У меня была хорошая команда, особенно если учесть, что собрались мы в безумной спешке досрочных выборов. Эти люди помогли мне одержать важные победы первого года. Но угроза поражения программы реформ вызвала растущее чувство обреченности. Моральный дух неуклонно падал. Кое-кто начинал подыскивать новое место работы. Появились утечки в прессу. Своими действиями одни сводили на нет усилия других.
Мы совершали ошибки не только за кулисами, но и на людях. На пресс-конференции, созванной для продвижения реформы системы образования избирательных округов, мои помощники поставили меня не в то место. Это мероприятие должно было пройти на границе двух округов, перекроенных в результате «политической географии», и мы решили подчеркнуть это обстоятельство, протянув ярко-оранжевую ленту прямо через жилой район, – вот только выяснилось, что настоящая граница проходит в нескольких кварталах в стороне.
Все это увеличивало давление на Пэт. Она устала от борьбы. «Когда придет время, я уйду, – заявила она. – Я хочу вернуться в частный сектор, и тебе придется искать кого-нибудь другого».
Тогда я ответил: «Что будет с референдумом, то будет. Мы переждем немного, чтобы все перевели дух, но затем настанет пора действовать. Мне нужно будет пригласить новых людей». Пэт согласилась.
Опросы общественного мнения оказались точны. 8 ноября 2005 года стало полной катастрофой. Все четыре моих предложения, выдвинутых на референдум, не прошли. Избиратели отвергли самое главное из них, о бюджетной реформе, с огромным перевесом в 24 процента голосов. Вечером после голосования Мария стояла рядом со мной. Я поблагодарил избирателей за то, что они пришли к урнам, в том числе и тех, кто проголосовал против моих реформ. Я пообещал встретиться с лидерами демократов и найти точки соприкосновения. Вскоре после этого на телевизионной пресс-конференции я сказал, что не хочу, чтобы мой штаб винили в моих ошибках: «Крайняя инстанция – это я. Я полностью принимаю на себя всю ответственность за этот референдум. Я полностью принимаю на себя всю ответственность за его провал».
Я обещал, что борьба закончилась, и следующий год начнется на другой ноте.
Глава 26
Реванш
В конце 2005 года я с радостью оставил Сакраменто в нескольких тысячах миль позади, сев в самолет и отправившись в Китай, в давно запланированное турне, посвященное проблемам двусторонней торговли. Я возглавил делегацию из семидесяти пяти калифорнийских бизнесменов – работающих в сфере высоких технологий, выращивающих клубнику, занятых в строительстве и торговле, – и в течение шести дней мы объехали самую быстроразвивающуюся экономику в мире, пропагандируя сильные стороны нашего штата. Для меня эта поездка была очень важной – не только потому, что она явилась отрадной переменой после горечи поражения на специальных выборах, но и потому, что само зрелище преобразований в Китае помогло снова увидеть все в перспективе. Масштабы строительства поражали. Я понял, что у меня на глазах обретала форму новая сверхдержава, и почувствовал, какие проблемы это создает и какие новые возможности открывает перед Америкой. И, конечно, для такого прирожденного торговца, как я, было здорово снова путешествовать по миру, продвигая калифорнийские товары в Азии. Наша торговая делегация принесла Калифорнии маленький, но очень символичный успех. Впервые мы получили возможность поставлять калифорнийскую клубнику напрямую в Пекин, как раз к Олимпийским играм, которые должны были состояться там в 2008 году.
Когда я возвратился в Калифорнию, главным вопросом в повестке дня стали кадровые перестановки. До губернаторских выборов 2006 года оставалось меньше года, поэтому время для крупных перемен было не самым подходящим. Однако перемены назрели. Теперь я уже гораздо лучше разбирался в политике Калифорнии, я лучше знал главных действующих лиц, и мне были нужны не просто умные, опытные люди, но единая сплоченная команда. После специальных выборов опросы общественного мнения показывали, что только 27 процентов избирателей по-прежнему считает, что Калифорния движется правильным путем, а мой собственный рейтинг снизился до всего 38 процентов. Мне также были нужны люди напористые, которых не парализовали бы временные неудачи и которые видели бы черный юмор в том факте, что мой рейтинг теперь был почти таким же низким, как и рейтинг законодательной власти.
