Поскольку приближались губернаторские выборы, мне также требовались новые политические консультанты. Я обратился за помощью к Марии. Одним из ее главных талантов было умение находить одаренных людей – она унаследовала это от своего отца. И даже несмотря на то, что у нее не было связей в республиканских кругах, действуя за кулисами, она завербовала нескольких влиятельных республиканцев, не имевших ничего против моей точки зрения по нескольким вопросам, идущей вразрез с позицией партии. Мы пригласили Стива Шмидта, принимавшего участие в кампании по переизбранию Джорджа Буша-младшего, и Мэттью Доуда, главного стратега его избирательных кампаний. Шмидт откровенно высказался о моих плачевных шансах на переизбрание. На одной из первых же встреч с участием моих старших советников и Марии он заявил, что опросы общественного мнения показывают растущее недовольство избирателей мною. Непрерывно увеличивалось количество тех, кто считал, что губернатором выбрали не того человека, и, определенно, все сходились в том, что рядовые избиратели не должны принимать решения за меня. Однако в словах Шмидта была и светлая сторона: люди меня любили. Он посоветовал следующее: «Будьте скромным. Извинитесь за ошибки и откажитесь от таких политических трюков, как то представление со строительным молотом». Когда Шмидт закончил, я несколько раз глубоко затянулся сигарой. Я мыслю образами, и мне потребовалось тридцать секунд, чтобы явственно представить, каким должен быть губернатор. Наконец я сказал: «Я смогу сыграть эту роль».
Когда 5 января 2006 года я поднялся на трибуну в большом зале Капитолия, чтобы выступить с докладом о положении дел в штате, я был уже более хорошим губернатором. Я больше не был тем напористым, воинственным консерватором, каким меня преподносили на специальных выборах. Я выглядел прагматичным и основательным, настроенным идти вперед.
Я посчитал нужным начать с извинения. «Я много размышлял о том, что произошло в прошлом году, о тех ошибках, которые я совершил, об уроках, которые были мне преподаны, – сказал я. – Я слишком торопился. Я не прислушивался к голосу большинства жителей Калифорнии, не желавших референдума. Я потерпел поражение и усвоил этот урок. И народ, за которым всегда остается последнее слово, недвусмысленно сказал: довольно вражды, довольно риторики, нужно искать общие точки и решать проблемы вместе. И вот сейчас, обращаясь к своим собратьям-калифорнийцам, я заявляю: ваш голос был услышан».
Я пошутил насчет своего рейтинга, опустившегося еще ниже, до тридцати с небольшим процентов, и насчет того, что люди начинают задаваться вопросом: «А не лучше ли ему вернуться в кино?» Но я сказал, что по-прежнему считаю эту работу лучшей из всех, какими мне когда-либо приходилось заниматься, и вот теперь я стою здесь, перед законодателями штата, счастливый, полный надежд – и помудревший.
Я расхвалил все то, в чем была наша общая заслуга, от сбалансированного бюджета, которого удалось добиться без повышения налогов, до запрета продажи в школах газированных напитков, чипсов и прочего мусора. Я напомнил о тех больших свершениях, которые были достигнуты – реформа системы компенсационных выплат наемным работникам, финансирование исследований стволовых клеток, рефинансирование долга штата, новые законы, делающие работу правительства штата более прозрачной и понятной.
И затем я выложил большие цифры: сотни миллиардов долларов инвестиций, необходимых для поддержания роста Калифорнии в будущем. В качестве первого шага я представил составленный моей командой план, рассчитанный на ближайшие десять лет. Мы назвали его «Планом стратегического развития». Я попросил законодателей представить избирателям те 68 миллиардов долларов в облигациях с общей гарантией, которые должны были нам понадобиться.
На следующий день газеты вышли с идеальными заголовками: «Губернатор говорит: будем строить!» Я удивил многих законодателей, предложив нечто такое значительное и далекое от политических распрей. Разумеется, хватало скептицизма с обеих сторон. Демократы заявляли: «Да, звучит все хорошо, но как это сделать?», а республиканцы спрашивали: «И как он собирается за все это платить?» И все же многие представители обеих партий и профсоюзов подходили ко мне и говорили: «Отлично, давайте начнем сначала». Я понял, что выбрал правильный путь.
Приближались выборы, и мы хотели донести до избирателей три тезиса. Арнольд – народный избранник, а не партийная шлюха. Он не боится браться за серьезные проблемы. Сегодня вам живется лучше, чем жилось при Грее Дэвисе. И чтобы донести эти тезисы, мы прибегали к испытанной стратегии: каждый раз, добившись какого-нибудь успеха, мы выходили к людям и громко заявляли о своей победе.
А тем временем за кулисами не прекращалась работа по налаживанию отношений. Нам нужно было помириться со всеми теми влиятельными группировками, с которыми нас рассорил мой референдум. И не нужно было забывать о том, что совсем недавно эти группировки потратили 160 миллионов долларов на то, чтобы устроить мне хорошую взбучку. Сюзен повесила у себя в кабинете доску, на которой были перечислены все эти группировки, а Шмидт окрестил этот список «коалицией обиженных». Разумеется, в него входили госслужащие: профсоюзы учителей, пожарных, медсестер и тюремных охранников, а также все основные индейские общины, связанные с игорным бизнесом, и так далее. Также в список входили группы, обыкновенно тяготеющие к республиканцам: полицейское начальство, шерифы, ассоциации производителей и союзы мелких предпринимателей.
На самом деле, за одним-единственным исключением – Торговой палаты Калифорнии – все влиятельные политические группировки штата намеревались или не поддерживать меня, или решительно бороться за мое переизбрание. И, как я уже узнал на своей шкуре, они обладали силой блокировать предложения и тормозить перемены. Если мы хотели чего-либо добиться, нам нужно было выбирать себе противников.
Мы одного за другим обрабатывали наших друзей и нейтрализовали врагов. Бесконечно помогало то, что экономика Калифорнии наконец снова переживала подъем, поэтому в казначейство потекли миллиарды долларов налогов, на которые никто не рассчитывал. Решив давнишнюю тяжбу с учителями, мы постоянно встречались с пожарными, полицейскими и шерифами, чтобы успокоить их относительно пенсий. В некоторых случаях на налаживание отношений уходили месяцы. Ключевым профсоюзам предстояло в скором времени подписывать новые контракты, поэтому мы не торопились с переговорами, рассчитывая на то, что профсоюзы, увидев мой растущий рейтинг, поймут, что высока вероятность моего переизбрания на второй срок – а в этом случае им придется иметь дело со мной еще четыре года.
