В конце концов, ради достижения полного господства над страной новая и перекрасившаяся старая номенклатура не остановилась даже перед тем, чтобы пойти на государственный переворот во главе со своим же партвождем!. Это полное закрепление господства бюрократии, чиновничества, опирающегося на военно-полицейские, откровенно репрессивные элементы государства.
Фактически восстановлен каркас старой административно-бюрократической системы (АБС), основу которой составляет монополия номенклатуры, с той лишь разницей, что раньше она размещалась по обкомовским кабинетам, а сейчас сосредоточилась в администрации, которая, впрочем, занимает те же обкомовские здания. Восстановлена независимая от народа и неподконтрольная представительной власти вся страшная единая централизованная иерархическая система исполнительной власти. Хотя и намного менее эффективная и состоит она из менее профессионально подготовленных людей (номенклатуры). И если эта номенклатура раньше называла себя коммунистической, а теперь — антикоммунистической, сути это не изменяет. Гражданин оказался менее защищенным, чем ранее, в эпоху господства партии, которая стыдливо пряталась за фиговые листы парламентарных органов, через которые она проводила свои законы. Сейчас нет даже желания маскировать диктатуру. Указ заменил закон.
В этом смысле можно утверждать, что 21 сентября — 4 октября 1993 года в России совершен также и номенклатурный государственный переворот как реванш бюрократического чиновничества, которое почувствовало тяжелую руку народовластия в лице Советов, становившихся последовательными защитниками законности и прав человека и гражданина. Одно из важных звеньев ликвидации выборной демократии —это полный слом избирательной системы, формирование административной структуры на централизованных началах, жестко подчиненной федеральной и местной исполнительной власти. Если ранее, до государственного переворота, центральная избирательная комиссия формировалась исключительно высшим органом государственной власти, а местные — советами разных уровней — и все они отчитывались и перед ними, и соответственно — перед гражданами, — то с появлением Указа № 1400 была по сути образована “особая административная власть”, причем, закрытая и вне контроля со стороны законодателя и общественности. Поэтому появившиеся, правда, спустя полгода после проведения выборов 12 декабря 1993 года сообщения о манипуляции миллионами голосов в целях “подтверждения” принятия “новой конституции”, несомненно, отражают реальные факты умышленных искажений и подтасовок. Их объективно не могло не быть — вот ведь в чем суть новых “положений”, заменивших собой положения “старой конституции”, изложенных в специальном ее разделе “Избирательная система”, — именно в целях обеспечения своей “победы”: она им гарантирована и впредь, поскольку все избирательные комиссии — это суть, всего лишь одно из ответвлений президентской исполнительной власти, выведенной по сути из под контроля не просто общества, народа, но и из под контроля самого закона, и даже — “новой конституции”.
Таким образом, первый акт этой величайшей драмы в истории России завершился расстрелом российского федерального Парламента 4 октября 1993 года. Его продолжением стали административные акты, обеспечивающие ликвидацию представительных органов власти — Советов, издание соответствующих указов и распоряжений региональных администраторов. Возможность расправиться с областными, краевыми, городскими и районными советами была предоставлена ставленникам Ельцина в областях, краях и крупных городах главам администраций, работающим в то же время под неусыпным контролем еще одних ставленников Ельцина — представителей президента. И это — не случайно. Принцип “омерты” означает не только абсолютное молчание (что дает только смерть), но закрепление круговой поруки в той же мафии: участвовали в политических преступлениях не только Ельцин, Черномырдин, Ерин, Филатов, Козырев, Шумейко и т.д., но и региональные административные власти. Дескать, что же, “всех” судить?, — мы же “все” одно дело делали. Так спокойнее. Так кажется спокойнее.
Это было нужно для того, чтобы повязать всех круговой порукой, — коль придется отвечать за попрание Конституции, так всем сразу.
Чиновник тем и отличается от человека нормального, что у него на первом месте стоят не моральные ценности, не право, не интересы общества, а интересы его служебного кресла. У чиновника одна главная головная боль — сохранить свое доходное место при любых режимах, при любых властях. “Потому и появляются такие персонажи исторической драмы, — пишет депутат Ярославского областного Совета Е.Ковалев, — как бывшие, очень бывшие, председатель облсовета и его заместители, готовые ради своего благополучия на предательство. Ведь еще не успели закрыться двери распущенного облсовета, как было объявлено, что и тому и другому обеспечены места в администрации.” [172]
Роспуск областных Советов постановлениями глав администраций продолжил череду нормативных актов, не предусмотренных ни одним законом, фактически он означал второй акт государственного переворота. Вот этой тотальности переворота не понял мой коллега, профессор Э.Володин, в своей блестящей в целом статье “Версия” в “Литературной России”, которая послужила поводом для моего письма в эту газету из "Лефортово".
Нелепость ярославского случая заключается в том, что областной Совет первыми “сдали” его руководители, давно уже выполнявшие в нем роль “пятой колонны”. Что же заслужат они в памяти людей, кроме презрения, кто из уважающих себя людей подаст им руку? Время покажет, так пишет журналист, может быть, жестоко, но по сути верно.
Сегодня же в стране все поставлено с ног на голову. Если во всем мире именно представительные органы, избранные народом формируют правительство и исполнительную власть на местах, то в России все происходит по другому: царь формирует Государственную думу, чиновники — пишут списки партий и их лидеров, определяют количество и персональный состав городских и областных дум и собраний. Ясно, что роль таких представительных органов — чисто декоративная, они нужны номенклатуре лишь в качестве ширмы, прикрывающей их всевластие и произвол прежде всего в расходовании бюджетных средств. Такова печальная картина нынешнего дня. А что завтра?
Скорее всего, следует учитывать то обстоятельство, что политический режим номенклатуры может держаться только за счет насилия над обществом, и, следовательно, для поддержания этого режима в мобильном состоянии будет постоянно требоваться враг и ясно, что борьба с “врагами реформ” не завершилась расстрелом федерального Парламента. На очереди — профсоюзы, объединения товаропроизводителей, непокорные партии, общественные движения и так далее. А когда лимит явных “врагов” исчерпается, их будут придумывать, раскрывая “заговоры”. Это — универсальное свойство маргиналов, неожиданно прорвавшихся к центру политических событий. При этом не важно, как они сами себя называют: “большевиками” (как в октябре 1917 года) или “демократами” (как в октябре 1993 года). Они — маргиналы и имеют большой ресурс для действий в силу конформизма общества.
Поэтому уже запущен и механизм самопоедания. Чтобы удержаться у власти, завоевать хоть какое-то доверие народа, политическая верхушка займется проведением чисток, поиском “дискредитировавших себя руководителей”, коррупционеров и взяточников. Нужны будут новые Робеспьеры и Дантоны в Российском исполнении. И преимущественно — в российской “глубинке”. Это немцовы-собчаки, примеривающие президентскую мантию, уже опирающиеся на солидную поддержку международных финансово-промышленных группировок, чьи эмиссары тщательно отслеживают процесс “рыхления” России и возможности привязки ее регионов к своим могущественным производственно-сбытовым корпорациям, конролирующим движение финансовых потоков.
Но это — реальный вариант возможного развития событий, который может привести к самому худшему и непоправимому — к спонтанной гражданской войне. Поэтому политическим силам общества придется, волей или неволей, отказаться от своей уникальной по индиффирентности позиции в отношении режима, который навечно опозорен на весь мир, и сделать свой выбор.
"Антисистема" в действии
Усиление репрессивно-бюрократических начал
Многие наблюдатели-специалисты явно недооценили разгром Конституционного суда сразу же после “победы” над парламентским Сопротивлением 21 сентября — 4 октября 1993 года, означающий, что произвол “президента” в будущем может стать “штатной” деятельностью”. Собственно, этот разгром был не чем иным, как местью за объективную оценку Конституционным судом Указа № 1400. Каким будет новый Конституционный суд — трудно сказать, поскольку перед судьями будет непрерывно маячить судьба разгромленного и опозоренного предшественника. Скорее всего тем, чем является “новый демократический парламент” по сравнению со “старым” — слабым, нерешительным, погрязшим в мелких спорах и бесконечных спектаклях на потеху публике из Кремля.
