Алиса отпихнула товарища от руля и вылетела на встречную полосу. Оскар не обманул. Шоссе действительно опустело, если не считать Мерседес и мужика с банкой пива, наблюдающего маневры «кошелки». Когда дамочка возглавила гонку, мужик поперхнулся.
— Сто сорок… еще, еще… — умолял Оскар, рассматривая дорогу в слепые стекла.
— Сколько до тумана? — допытывалась Алиса.
— Набирай!.. Еще набирай!
Черный Мерседес выскочил вперед, вильнул задом и первым проложил дорогу по закрытому участку шоссе. Машину тряхнуло. Алиса не увидела впереди ничего, кроме искрящего облака. В последнюю секунду она нажала на тормоза, и бампер пнул невидимое препятствие.
— Кретин ты, Шутик! — рассердилась девушка.
Туман отступил. Воздушная волна обозначила форму багажника. Форма наполнилась светом, потемнела. В застывшей массе блеснули тормозные огни. Из машины вышел потерпевший водитель.
— Папа! — обрадовалась Алиса. — Ремонт за твой счет!
— Что происходит? — обратился Натан Валерьянович к Оскару.
— Все пропало, Учитель! Все кончено!
— Что кончено?
— Всё!!!
В кювете, поодаль от машины Натана Валерьяновича, лежал опрокинутый Мерседес и еле-еле вращал колесами.
Водитель выбрался наружу из потолочного люка и отряхнул лужу пива с мокрых штанов.
— Ты че творишь, козявка? — обратился он к Алисе, но встретил строгий взгляд Натана Валериановича.
— Уходите отсюда, — приказал Натан.
— Моя тачка… — задыхался от возмущения мужчина.
— Завтра вернетесь за тачкой. Уходите немедленно, вам здесь находиться опасно!
Вместо того чтобы остаться и бороться за справедливость, мужчина отступил, а потом и вовсе помчался вперед по грунтовой дороге в направлении дачного кооператива Академгородка.
— Не туда! — крикнул вдогонку Натан, но мужчина припустился еще быстрее.
Он побежал так быстро, что не заметил, как соскочил на обочину и угадил прямо в облако. Водитель Мерседеса закрыл глаза. Ноги сами несли его через поле, пока не споткнулись о каменную площадку обелиска.
«Жертвам авиакатастроф…» было написано на мраморе золотыми буквами. Последняя буква «ы», очевидно ушла в металлолом. Информация поплыла перед глазами мужчины, защелкали даты и рейсы, фамилии погибших стали меняться буквами с калейдоскопической быстротой, словно перед ним возвышался не обелиск, а информационное табло аэропорта. От неожиданности, мужчина упал на колени.
— Не туда, — повторил он последнюю услышанную им фразу. — Все кончено… Все пропало… Ремонт за мой счет!
Для Алисы Натановны в тот день ровным счетом ничего не пропало. Не прошло и часа, как она покинула зону без капризов и пререканий. В кошельке Алисы Натановны лежала компенсация за гнутый бампер, и дополнительный материальный ресурс для оплаты штрафа, но девушка демонстрировала образец вождения. Во-первых, она получила задание; во-вторых, на отцовские деньги Алиса Натановна имела другие планы.
— Если бы я знал, что вы сегодня вернетесь, Учитель, — оправдывался Оскар, — я бы выключил поле.
— Поле? — негодовал Натан Валерьянович. — В районе настоящий катаклизм. Ни с каких телефонов сюда не дозвонишься, ни с какой стороны не подъедешь! Ты видел дугу на сотом километре? Ты смотрел на панель, когда регулировал мощность? Чудо, что никто не погиб. Завтра утром осмотришь участок вблизи шоссе. Мало ли кого сюда занесло…
— Утра не будет, — грустно произнес молодой человек.
— Что случилось? Что за паника?
Оскар закрыл лицо руками, и молчал, пока машина Боровского не въехала в гараж. Только в полном мраке он решился произнести слова, от которых у него в сотый раз за день волосы становились дыбом.
— Я Глаз потерял, Натан Валерьянович.
— То есть, как?..
— Оставил прибор в квартире. В магазин зашел, аккумуляторы посмотреть, чтобы не таскать его в сумке по городу…
— И Глаз оставил в приборе?
— Да как же я мог подумать? Я же на пять минут отскочил.
— Так, — Натан Валерьянович вышел из машины, нащупал на стене выключатель. Гараж озарился мерцающим дневным светом, слезы потекли по щекам Оскара.
— Коробов меня выследил. Он в прошлый раз угрожал, что сдаст… Говорил, что я его стены в друшлак превратил, а я только раз промахнулся. Я же пообещал, что все заштукатурю и закрашу, а он говорит: «Вместе с пулеметом сдам. Сядешь за покушение на убийство».
— Ты ушел и оставил открытым балкон?
— Да что же я, идиот? Трухлявую дверь гвоздем открыть можно. Я говорил вам, Учитель, что Коробов объявил мне войну. Надо было сразу рамы менять! Я же говорил?.. А вы: «памятник архитектуры…»
— Почему ты не пошел к нему сразу, как вернулся из магазина? Почему не извинился еще раз?..
— Я пошел!!! — закричал Оскар. — А там визги, крики! И труп в кровище… с дырой в голове. Меня чуть не вывернуло!
— А прибор? Ты не осмотрел квартиру?
— Учитель, я от страха ничего не соображал. Потом уже, когда вернулся, там не было ни трупа, ни прибора. Квартиру опечатали. Не надо отключать защиту, Натан Валерьянович. Они сюда приедут…
— Оскар, Оскар, — покачал головой Натан. — Ни на минуту тебя не оставить. Иди в дом!
Боровский поднялся в прихожую и зажег в доме свет. Провинившийся ученик остался в машине.
— Дело передали Карасю, — крикнул он. — Он еще прошлое нам припомнит. Карась человек из ГБ. Ему поручают дела, связанные с техническим шпионажем. У него в конторе досье на каждого физика. Сам видел. Полный шкаф до потолка и стремянка к нему.
Натан Валерьянович спустился в лабораторию и отключил генератор, транслирующий дехрональный хаос на пустынные окрестности дачи. Все говорило о том, что его напуганный ученик держал нешуточную осаду.
— Оскар, Оскар…
— Если они найдут камень, Учитель… Если только у них хватит мозгов разобрать капсулу, Глаз поубивает их всех. Кто будет виноват? Мы будем виноваты.
— Ты выйдешь или будешь жить в гараже?
— Зачем теперь жить?
— Оскар, я завтра же с утра поеду к Карасю и все ему объясню, а сейчас выходи из машины.
— К Карасю? — ученик показался на пороге кухни. — Вы готовы ему объяснить, что это за камень и откуда он взялся? Я никуда не пущу вас, Учитель! Я не хочу, чтобы вы пропали без вести в подвалах Лубянки.
— И что же ты предлагаешь? Ждать, когда камень натворит беды?
— Оставьте поле, я вас прошу, — взмолился Оскар.
— И речи быть не может, — отрезал Натан. — Чего ты испугался? Пусть приедут, обыщут. Пусть убедятся, что мы чистейшие теоретики. В лабораторию они все равно не войдут, если мы их туда не впустим. Мы ведь не впустим? Или ты все кристаллы в город отвез?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
