— У чудовища было три Глаза, три Уха, бездонная Пасть и бесконечный Хвост. Оно восстало из небытия, чтобы взглянуть на мир, и мир завертелся вокруг, возникая из хаоса и возвращаясь в хаос.
— А если у чудовища пропал Глаз, Валех? Предположим, было три, стало два?
— Двуглазое чудовище стало называть себя Человеком.
— А если Человек откроет у себя во лбу третий Глаз, он перестанет быть Человеком?
— И разделит печальную участь Творца, — ответил Валех. — Чтобы разделить счастливую участь Творца, Человеку придется ослепнуть на все три Глаза одновременно.
— А если на два ослепнуть, а один оставить?
— Тогда, Человек, мне будет тебя искренне жаль, ибо ты узришь Страшный суд, на котором не будет тебе адвоката. Вместо тюрьмы ты отправишься в адский котел, и будешь молить о смерти, но тебя никто не услышит.
— Я не хочу, чтобы физики знакомились со стрелком. Мне нужно увести от них Глаз Греаля как можно дальше.
— А я хочу. Пусть познакомятся.
В кабинет дежурного врача проникли два посетителя. Ни имен, ни фамилий они не назвали, документы предъявить отказались, свою странную просьбу не мотивировали никак, но ответственный сотрудник точно знал, что случайные люди среди ночи к нему в кабинет не войдут. Ввиду особой важности вверенного ему этажа, сюда войдут только те, кто имеет право входить без стука и не называть фамилий. Посетитель постарше произвел на доктора приятное впечатление. Посетитель помладше сам напоминал пациента, преждевременно выписанного из психлечебницы.
Часы на стене кабинета отсчитывали минуты. Тяжелые шаги дежурного врача утихли в глубине коридора. На этаже воцарилась тишина. Тиканье стрелочного механизма крошило ее на мелкие песчинки, и пересыпало из будущего в прошлое сквозь узкое горлышко иллюзорного настоящего. Шаги вернулись и часы умолкли. Посетителям показалось, что к ним марширует отряд особого назначения, но в кабинет вошли двое. Человек, похожий на боксера, в больничной пижаме, и сопровождающий его дежурный врач. Нос человека был слегка сплюснут, взгляд рассеян, волосы взъерошены на макушке, под пижамой просматривался хорошо накачанный торс.
— Он! — обрадовался Оскар.
— Ваш «Бельмондо»? — улыбнулся врач.
— Наш.
Человек в пижаме выпучился на посетителей, врач сел за стол и приготовился писать бумагу.
— Имя, фамилия?.. — спросил он и вопросительно поглядел на Оскара, — …отчество пациента?
— Иван Павлович. В смысле, Жан-Поль.
— Фамилия?
— Не будем писать фамилию… Ивана Павловича для первого раза хватит, ладно?
Врач пожал плечами.
— Ладно-то ладно…
— Значит, говорите, у железной дороги отформатировался и ничего не помнит?
— Похоже, что так.
— Эти сказки мы уже проходили, доктор. Захочет жить — вспомнит!
— Мы сталкивались с похожим явлением, — добавил посетитель постарше, желая смягчить диалог, но у Оскара Шутова чесались кулаки. Он сам не знал, чего хочет больше: обыскать, допросить или надавать по морде незнакомому человеку.
Медсестра внесла в кабинет мешок с личными вещами больного и поставила на пол ботинки.
— Я должен завизировать пропуск в охране, — предупредил врач и вышел из кабинета вслед за сестрой.
Оскар ринулся к мешку.
— Ну и порядки у них, Натан Валерьянович. Как у Карася в офисе. По блокпосту на каждый этаж. — Он выбросил на стол штаны с рубашкой, обшарил карманы и расстроился.
Боровский поднял с пола ботинок, измазанный грязью. Светлого плаща с характерными следами крови среди вещей не нашлось, как не нашлось и другой одежды, необходимой для данного времени года.
— Вы кто? — спросил «Иван Павлович».
— Какая тебе, на хрен, разница, если ты ни черта не помнишь?! — рассердился Оскар. — Заткнись и молчи, пока не спросили!
— Не кричи… — погрозил пальцем Натан.
Врач вернулся в кабинет с печатью охраны, чтобы окончательно утрясти вопрос, и Оскар накинулся на врача.
— А остальное? — спросил он. — Где белый плащ и все, что было в карманах?
— Не было плаща.
— Спички, сигареты, ключи… штучка такая, размером с авторучку, с красным камушком внутри… Должна была быть. Куда делась?
— Все, что было изъято на хранение, согласно описи, перед вами, — ответил доктор.
— А тумбочку обыскали? Проверили под матрасом?
Доктор умоляюще поглядел на старшего посетителя.
— Мне жаль, — согласился с коллегой Натан, — но лучше удостовериться. Прошу вас, позвольте моему ассистенту осмотреть палату. Пропал опасный прибор, который не должен попасть в случайные руки.
Из палаты Оскар вернулся обескураженным и убитым.
— Разве может быть, чтобы человек совсем ничего не помнил? — отчитывал он дежурного врача. — Он же разговаривает, значит, по крайней мере, помнит слова.
— Может, — уверял физика врач.
— Ерунда это все! Вы не определите, прикидывается он или на самом деле…
— Непременно определим.
— Когда?
— Никто не дает гарантий и сроков. Наши специалисты только начали с ним работать.
— Когда они закончат, будет поздно, — сообщил молодой человек и вытолкал «Ивана Павловича» из кабинета. — Всего хорошего, — попрощался он. — Если что, мы вернемся.
— Всегда к вашим услугам, — ответил доктор и заперся на ключ.
Человек без фамилии не произнес в дороге ни слова. Он не спросил, куда его везут и кто… Он не взглянул в окно. Он не был ни удивлен, ни напуган, словно все, что происходило вокруг, его не касалось. Человек тяжело дышал и кашлял в кулак. Пока машина пробиралась к даче по буграм и канавам, он даже вздремнул, но был немедля разбужен.
— Заходите в дом, — пригласил хозяин.
— Он тормоз, Натан Валерьяныч, — заметил Оскар. — Может, стопочку ему налить для храбрости?
— Выходите. Здесь вас никто не обидит. Вы ужинали в больнице?
Человек пожал плечами. Факт больничного ужина благополучно стерся из его памяти, как и все предыдущая жизнь.
После третьего приглашения, гость прошел в кухню, скромно разместился и стал рассматривать пейзаж с охотником, которым Алиса Натановна украсила интерьер. На картине был изображен мужчина с ружьем, ниже висели рога косули, подаренные коллегами профессору Боровскому. На рогах держались кухонные полотенца. Боровский плохо представлял себе внешность актера, на которого гость оказался похож. У Боровского была отвратительная память на лица. Он толком не рассмотрел ни героя, ни его прототип. Только отметил для себя, что коренастый и загорелый мужчина вовсе не походил на убийцу. Мужчина походил на поклонника спортивных тренажеров, который попал в чужую компанию и замолчал, чтобы не наговорить чепухи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
