внимание на плотно закрытые шторы, недельную пыль и живописно разбросанные вещи. Эжен проследил её взгляд, конечно же понял, о чём думает гостья, и счёл нужным извиниться, так, на всякий случай:
– Здесь не очень-то чисто, зато спокойно. Постарайтесь не замечать беспорядок, и всё покажется очень даже сносным.
– Здесь замечательно, Эжен!
– Значит, проблем нет? – с этими словами Эжен скинул плащ на стул, а его шляпа улетела прямехонько на крюк у двери, – Вон там комната хозяйки. Может быть, вы найдёте что-нибудь для себя.
– Хозяйки? А чей это дом? – Марианна задумчиво провела пальцем по пыльной поверхности комода.
– Одной милой вдовы и двух её маленьких сыновей. Умерший муж был купцом, так что она не очень-то нуждается… А сейчас она уехала к сестре в деревню и оставила дом в наше с Виктором распоряжение.
– Она так доверяет вам?
– А почему нет? Взгляните на меня, я же сама надёжность! Тем более мы ей очень хорошо платим.
– Всё время «мы», – заметила Марианна, – Это ты, Виктор и Карлос?
– Да. Но стоит ещё вспомнить и Генриха Рая, он-то, честно говоря, и платит, – рассмеялся Эжен.
– Рай?! Это его Жан и Анри зовут учителем?
– Его.
– Значит и он здесь?! – Марианна даже невольно осмотрелась, словно Рай и правда притаиться где-то в соседней комнате.
– Правильнее сказать, он был здесь… – откликнулся Эжен и тут же поинтересовался, – Сударыня, вы не видите часов? Куда я их сунул? Они так громко тикают, что я всё время их прячу, а потом забываю куда.
Марианна уже не могла смотреть на Эжена, не улыбаясь. Столько в нём было игривого озорства, жизнерадостности, что рядом с ним всё казалось много проще. Она с готовностью взялась искать часы, но Эжен её опередил.
– Так, у меня в запасе чуть больше часа.
– До чего?
А Эжен уже переключился на поиски чего-то съестного, правда и о гостье он не забывал:
– До встречи с Виктором, – откликнулся юноша между делом.
– С Виктором? А где он?
– На службе у герцога.
– Что?! Как же это?!
– Конечно же он изменил внешность. Видите ли, у нас богатое артистическое прошлое, такой опыт перевоплощаться, что можно романы писать.
– Но тогда, возможно, он был сегодня там, в лесу?..
– Конечно был, – кивнул Эжен и тут же сам и осёкся.
Ему представилось, как если бы он стал свидетелем предательства Антуана. От таких мыслей взгляд его потемнел, а пальцы сложились в крепкие кулаки. Он уже собрался было попросить Марианну рассказать ему, что же произошло там в лесу, но увидев, как девушка в усталом оцепенении застыла у комода, решил повременить с этой тяжёлой темой. Вместо этого он улыбнулся, и указал гостье на стул:
– Присаживайтесь, сеньорита. Сейчас я соберу что-нибудь перекусить.
Марианна тяжело вздохнула, скинула шерстяную жилетку и с удовольствием присела на предложенный стул.
– Эжен, – вдруг вскинулась девушка, – Давно хочу попросить тебя. Зови меня просто Марианна, и на «ты», как это делают Жан и Анри.
В ответ юноша недоверчиво сощурился:
– Но ведь… вы сеньорита, Ваше Сиятельство графиня…
– Какое значение всё это имеет сейчас?! И потом, ты ведь тоже граф! – заметила Марианна.
– Ну… Это решать графу де Лаган… – и Эжен снова нахмурился.
– Он замечательный! – тут же вскинулась Марианна, – Не смей сомневаться! Он признает вас всех!
– Этот замечательный человек воспитал Антуана, – всё-таки Эжен озвучил свои горькие мысли и тут же отвернулся.
Марианне тоже стало не по себе. Это открытие правды про Антуана де Валеньи ещё не хотело укладываться в её сознании, страшно смущало. Девушка глубоко задумалась. Против воли она снова оказалась там, в светлом лесу Шероль, рядом с Жаном, и оба они в окружении людей герцога и барона. А вот и.. лже-Виктор!..
– Эгей, сеньорита! – чтобы привлечь внимание Марианны Эжен даже тронул её за плечо.
Девушка вздрогнула всем телом и очнулась.
– Что с вами!? – Эжен присел напротив.
Эти синие глаза! Это лицо! Снова в горле поднялся горький ком слёз.
– И что это такое!?! – возмутился и встревожился Эжен, – А ну-ка выкладывайте! Что ещё стряслось!
– Эжен, прошу, зови меня Марианной, и на «ты», – девушка честно постаралась взбодриться.
– С огромным удовольствием! Уговорили! То есть, уговорила, – и Эжен протянул ей большой кусок сыра, – Ты наверно голодна? Давай, ешь!
Марианна с большой благодарностью приняла угощение и постаралась полностью сосредоточиться на этих приятных таких понятных ощущениях, и это скоро начало давать свои плоды. Дышать стало легче, и мир перестал предательски дрожать. Девушка снова обратила взгляд к Эжену. Тем временем он вернулся к хлопотам по подготовке ужина и даже начал тихонько что-то мурлыкать себе под нос, удивительно озорной мотивчик. От всей этой картины повеяло таким миром, покоем, что в душе Марианны защемило. Было бы так на самом деле…
– Эжен, а ты умеешь петь? – вдруг озвучила девушка свои мысли.
– Что? Петь? – и юноша тут же лукаво усмехнулся, – А кто не умеет?
– Нет, по-настоящему? – Марианна даже подалась ближе.
В ответ Эжен поднял на неё непонимающий взгляд.
– Жан изумительно поёт! У него такой голос! Сила безграничная, а красота… непередаваемая! – Марианна даже зажмурилась, припоминая дорогие сердцу впечатления.
– И это говорит не только любящая женщина? – решил-таки уточнить Эжен
– Не только!
Но сомнение не покидало Эжена, и это красноречиво отразилось на его лице.
– Верь мне! Это так! – Марианна веско кивнула.
– Значит, среди нас завелся Орфей, – наконец, уступил Эжен.
– Орфей!? Эжен, ты знаешь, кто это?
– А почему нет? – казалось, Эжен даже обиделся.
– Но не значит ли это, что ты…
– Значит, только не я, а мы с Виктором.
– Ты перебил меня и думаешь, что понял, что я хотела сказать? – удивилась Марианна.
– Конечно, – наконец, Эжен снова сел.
– И что же? – Марианну всё больше и больше забавлял этот разговор.
– Лучше я сразу отвечу. Мы с Виктором кроме фрагийского в совершенстве владеем испайронским и брианским, умеем писать и читать на этих языках. Ну а читали мы в своё время очень разное.
– Ты шутишь?! – Марианна не скрыла своё удивление.
Тогда Эжен просто перешёл на испайронский:
– Нисколько. Жизнь была щедра к нам. Она не только била нас, но и многому научила, в буквальном смысле слова. Как-нибудь я расскажу об этом. А брианский ты знаешь? – последняя фраза была обронена на брианском.
Марианна догадалась о её смысле и восхищённо выдохнула:
– Надо же! Но тогда я не понимаю. Порой ты бываешь так колоритно красноречив… Вот когда ты говорил про Антуана…
– Признаюсь, я говорил от души. Я, видите ли, привык называть вещи своими именами… – и Эжен уже собрался было развернуть эту мысль, но вдруг осёкся, сообразив, что не стоит ругаться в обществе такой девушки, – Ладно, давай лучше вернемся к Орфею. Значит у Жана божественный голос. Про нас с Виктором я этого сказать не могу. Можешь мне верить. В бытность свою артистами мы с Виктором много попели, но тут, знаешь, как, слух есть, уже не противно. Но не более.
– Жан бы тоже не стал себя
