кольцам, что свисали с потолка, оголить его до пояса. Пока рядовые гвардейцы занимались этим, герцог неожиданно круто развернулся к называемому Гленом, закрывавшему дверь. Виктор скорее почувствовал, чем увидел, это движение Его Светлости, и невольно замер.
– Глен, а ну-ка, встань рядом с Виктором! – приказ был отдан на брианском.
Виктор внутренне обмер. «Рядом с Виктором?!!» – сразу и не понял он, – «Чёрт! Он же продолжает так называть Антуана! И всё же, зачем?!» Удивление тотчас отразилось на его лице, но он подчинился, и герцог принялся пристально рассматривать этих двоих. Глен оказался чуть ниже Антуана. Или это всего лишь сутулость? И эта его косматая чёрная шевелюра… припухшая верхняя губа, чуть раздающаяся в стороны нижняя, делающая подбородок более тяжёлым, нос со странной формы ноздрями, резкие скулы… Ничего общего! И, тем не менее, что-то очень сильно смущало герцога. Да, эти глаза!..
– Глен, не щурься! И выпрямись! – приказал герцог.
– Что здесь происходит! – возмутился Антуан, он всё-таки позволил себе отстраниться от странного гвардейца герцога и теперь требовал объяснение.
– Простите, друг мой, – как мог дружелюбнее улыбнулся ему герцог, – Но этот малый кажется мне на вас похожим!
– Этот?! На меня?! – Антуан окинул Виктора откровенно презрительным взглядом, а в голосе его ясно прозвучали нотки негодования и оскорбленного самолюбия.
Виктор, якобы только сейчас понявший, в чём дело, тоже с интересом осмотрел Антуана. Заинтригованные происходящим праиэры и гвардейцы, а с ними и Жан, тоже присоединились к этой их игре в гляделки. Да, такое заявление герцога вызвало неподдельный интерес у всех присутствующих. Воцарилось гробовое молчание, только пламя факелов осмеливалось нарушать его своим потрескиванием.
А тем временем Виктор судорожно соображал: «Даже если… если удастся освободить Жана, нас будет только двое против десяти! Да и ещё такая уйма народу по ту сторону дверей… И все хорошо обученные убийцы… Даже если предположить невозможное, что Антуан к нам присоединится, и то вряд ли… Здесь сейчас?! Нет!!!» Тогда он первым нарушил молчание:
– Оно конечно, не мне судить. Но, Ваша Светлость, если позволите предположить… Вас смущает цвет моих глаз?
Герцог удивлённо двинул бровью и обронил:
– Ламороу, что скажешь?
– Я никогда не доверял этому испайронскому псу! – рыкнул тот в ответ.
Герцог усмехнулся, мол другого ответа он и не ожидал услышать.
– Фил?
Тот в ответ растерянно пожал плечами:
– Не знаю, Ваша Светлость. Может быть, Глен прав… Если только цвет глаз… странный для испайронцев. Но если учесть, что у каждого человека есть мать, а его мать была фрагийкой…
– Пит?
– За свою жизнь я встречал очень много похожих людей, и вообще насчитываю не больше двух десятков типов лиц, не более. Вот и Глен, по-моему, просто вписывается в тип близнецов, правда, с очень-очень большой натяжкой.
Герцог, не ожидавший такой словоохотливости от всегда столь сдержанного в словах и эмоциях Пита, удивлённо повёл бровью. Но лицо этого праиэра, как и обычно, не отражало никаких чувств своего обладателя.
– Я тебя понял, – обронил герцог и развернулся к своему последнему, четвёртому праиэру, – Рон?
– Да чёрт его знает! – и Рон сердито сплюнул в угол.
– Ваша Светлость!!! – даже несмотря на царящий здесь сумрак, не представляло труда заметить, как Антуан покраснел от возмущения.
– А вы-то сами что думаете, мой друг? Вы только вглядитесь! – герцог обратился к нему с мягкой, какой-то отеческой интонацией.
– Это ни к чему! Я вас не понимаю!!
– И я, – решился вставить слово Виктор, – Что вы ожидаете от нашего, пусть и отдалённого сходства?
Герцог сощурился:
– Пока не знаю… Мне очень интересно, что это мне сулит. Удачу или… Ладно, – и смирившись, герцог перевёл взгляд на Жана.
Руки того уже были привязаны к кольцам, и он стоял лицом как раз к герцогу и Антуану с Виктором. Взгляды тех тоже обратился к пленённому брату. При виде этой картины оба невольно содрогнулись. Оно и понятно, увидеть себя, словно в зеркале, вот в таком положении! Тем более, что общество герцога заставляло и их ощущать близость плахи.
А тем временем Жан ответил взаимностью только Антуану, именно в него впился взглядом:
– Где Марианна?
Что ж, Его Светлость с любопытством развернулся к Антуану. А Виктор… он чувствовал, что всё ещё остаётся в поле зрения герцога, но всё же осмелился податься в сторону, якобы скромно отойти на положенное его званию место. Маневр удался, ведь теперь герцога интересовали только двое – Жан и Антуан. Последний нахмурился, но счёл возможным ответить:
– Она при бароне. Здесь. Наверху.
– А Анри?!
Антуан невольно бросил взгляд на герцога, но, заметив только с виду кроткий интерес того, вновь обернулся к Жану:
– Геньи успел их спрятать.
– Значит ты водил их туда?!! Ну и мразь же ты, Виктор!!! – в сердцах воскликнул Жан.
И тут Антуан взвился, словно высвобожденная пружина:
– Ваша Светлость, вы для этого меня сюда пригласили?! Для того, чтобы сначала сравнивать меня со своим лакеем, потом – чтобы этот… допрашивал и оскорблял меня?!
– Ну, тише, тише… – герцог примиряюще улыбнулся в ответ, и уже обращаясь к Жану, сокрушённо повёл головой:
– Какие выражения! Что за манеры! Да, хороший из Рая вышел воспитатель! Или просто ты уже успел нахвататься этого от своих друзей, бродячих шутов? Достойная компания, ничего не скажешь!
– Ваша Светлость, я бы хотел уйти, – решительно заявил Антуан.
– Но позвольте, друг мой, он же оскорбил вас! И вы это так просто оставите?! Дворянин не станет безропотно сносить подобное!
Что ж, Антуан ещё раз окинул взглядом брата. Тот, лишённый какой-либо свободы, был в полном распоряжении герцога. Не об этом ли положении, не о такой ли участи он мечтал для Жана ещё вчера? Может быть… Но сейчас это зрелище не доставляло ему ни малейшего удовольствия. Ему вдруг показалось, что это он стоит привязанным к пыточным кольцам. От такой мысли юноша невольно содрогнулся:
– Я не понимаю вас, Ваша Светлость. Разве он своё ещё не получил?
– Нет, конечно, раз позволяет себе такой тон!
Рассуждая так, герцог подошёл к Жану и грубо схватил его за подбородок:
– Вот что я тебе скажу, сынок, очень неразумно в твоём положении обижать этого человека, ведь в скором будущем ему будет вручена жизнь графини де Монсар, и я бы на твоём месте употребил эти последние минуты на то, чтобы умолять его быть с ней поласковее.
Жан резко рванулся и смог-таки высвободиться из тисков герцога. В глазах его бушевал пламень лютой ненависти. Он чуть вытянул шею, чтобы из-за плеча герцога увидеть Антуана и обратился прямо к нему:
– Ты что, и правда думаешь, что она подпустит тебя к себе?! Ты надеешься на это после того, что сделал?!
Но герцог взялся ответить вместо Антуана:
– А почему бы и нет? Ты ещё очень молод, Фрэнк, и совершенно не знаешь женщин. Ты думаешь, что она любит тебя? Именно тебя? Чушь! Она влюблена в твоё лицо. И
