и жена читают, слушают радио, лениво переговариваются, и при этом, несмотря на кажущуюся близость, каждый из них чувствует себя одиноким. Жена, кроме того, с тревожной надеждой – может быть, наконец – или с не менее тревожным страхом – опять – думает о предстоящей ночи. Она засыпает разочарованной, раздраженной, иногда удовлетворенной. В любом случае следующим утром она с удовольствием слышит звук закрывающейся двери. Чем беднее женщина, чем больше у нее домашней работы, тем тяжелее ее судьба. И напротив, ее доля легче, если ей доступны досуг и развлечения. Однако при всех обстоятельствах любая замужняя женщина испытывает три чувства, о которых шла речь: скуку, ожидание, разочарование.
В принципе женщины могут рассчитывать на некоторое разнообразие в жизни[399], но в действительности оно доступно далеко не всем. Брачные узы особенно обременительны в провинции. Женщине необходимо так или иначе приспособиться к этой ситуации, поскольку избежать ее она не может. Некоторые приспосабливаются, как мы видели, преисполняясь чувством собственной значимости и превращаясь в домашних тиранов, становятся мегерами. Другим больше по нраву роль жертвы, они становятся добровольными рабынями мужа и детей и находят в этом мазохистскую радость. Третьи навсегда сохраняют самовлюбленность, свойственную девушкам. Эти последние также страдают оттого, что не могут реализовать себя в каком-либо деле: ничего не делая, ничем и не становишься. Личная нереализованность заставляет их думать, что их недооценивают. Они с грустью любуются собой, сосредоточиваются на грезах, кривляньях, болезнях, маниях, семейных сценах. Они выдумывают себе драмы или уходят в воображаемый мир. Именно к такого рода женщинам следует отнести «улыбающуюся мадам Беде», описанную Амьелем. Они обречены на однообразную провинциальную жизнь рядом с грубияном-мужем; в отсутствие любви и какой-то деятельности их мучит сознание пустоты и никчемности этой жизни. Чтобы скрасить ее, они погружаются в романтические мечты, в заботы о цветах, которыми они себя окружают, о туалетах, о собственной персоне. Муж же лишь мешает им даже в этих играх. И в конце концов их начинает мучить желание убить его. Неестественное поведение, с помощью которого защищаются женщины, может привести к извращениям, а навязчивые идеи – даже к преступлению. Случается, что мотивом семейных преступлений является не столько корысть, сколько чистая ненависть. Именно по этой причине Тереза Дескейру у Мориака пытается отравить своего мужа; то же самое не так давно сделала г-жа Лафарж. А недавно суд оправдал сорокалетнюю женщину, которая в течение двадцати лет терпела изверга-мужа, но в один прекрасный день вместе со своим взрослым сыном без всяких колебаний задушила его. Другой возможности избавиться от невыносимой жизни у нее не было.
Если же женщина принимает этот свой удел, но стремится сохранить ясность ума и свое «я», то ей не остается никакой другой опоры, кроме стоической гордости. Поскольку она зависит от всех и вся, ей доступна лишь внутренняя, следовательно абстрактная, свобода. Она отбрасывает расхожие принципы и ценности, размышляет, вопрошает, и именно так ей удается избежать супружеского рабства. Но высокомерная сдержанность и следование лозунгу «Терпение и воздержание» представляет собой только негативную позицию. Она непреклонна в своем самоотречении и цинизме, и ей не хватает позитивной реализации своих сил. Пока она молода и пылка, она ищет всяческие способы для их приложения: помогает людям, утешает, защищает, дарит, у нее множество занятий. Но она страдает оттого, что ни одно ее дело не требует от нее полной отдачи, оттого, что у ее деятельности нет никакой цели. Нередко, измученная одиночеством и бесполезностью своих усилий, она в конце концов изменяет себе самой и губит себя. Удивительный пример подобной судьбы мы видим в жизни г-жи де Шаррьер. В посвященной ей захватывающей книге «Портрет Зелиды» Джеффри Скотт так описывает ее: «Огненные черты на ледяном челе». Но отнюдь не разум погасил в ней жизненное пламя, о котором Эрманш говорил, что оно могло бы «согреть сердце лопаря». Блестящую Белль ван Зёйлен медленно убило замужество. Она превратила свою покорность в добродетель. Поистине, для того чтобы найти какое-либо другое решение проблемы, понадобились бы героизм и гениальность. И тот факт, что ее редкие и возвышенные качества не спасли ее, является самым убедительным приговором институту брака из тех, которые когда-либо существовали.
Блестящая, образованная, умная и пылкая Белль ван Зёйлен удивляла всю Европу; она отпугивала претендентов на свою руку; более чем двенадцати отказала; другие же, среди которых, возможно, были и вполне достойные, не решились сделать предложение; единственным мужчиной, который ее интересовал, был Эрманш, но не могло быть и речи о том, чтобы она вышла за него замуж. В течение двенадцати лет они переписывались. Однако ни эта дружба, ни ее учеба не могли принести ей полного удовлетворения. «Девственница и мученица» – это плеоназм, говорила она; подчиненная жестким правилам жизнь в Зёйлене была ей невыносима, ей хотелось стать женщиной, быть свободной. В возрасте тридцати лет она вышла замуж за г-на де Шаррьера. Она находила, что он «честен душой» и «проникнут духом справедливости», и высоко ценила эти качества. Сначала она хотела сделать из него «самого нежно любимого мужа на свете», позже, как рассказывал Бенжамен Констан, «она доставила ему немало мучительных минут, желая добиться от него чувства, равного тому, которое испытывала сама», но ей не удалось расшевелить его размеренную невозмутимость. Живя в Коломбье в окружении честного, но скучного мужа, впавшего в детство свекра и лишенных очарования золовок, г-жа де Шаррьер начала тосковать. Ей не нравилось косное провинциальное общество Невшателя. Чтобы убить время, днем она стирала белье, а по вечерам играла в «Комете». Ее жизнь на краткий миг озарилась романом с молодым человеком, после которого она еще сильнее стала ощущать одиночество. «Приняв скуку за вдохновение», она написала четыре романа о нравах Невшателя, после чего круг ее друзей сузился еще больше. В одном из своих произведений она описала долгую и несчастную супружескую жизнь живой, чувствительной женщины с добрым, но холодным и нечутким мужем. Замужество представлялось ей в виде череды недоразумений, разочарований и мелких обид. Ясно, что сама она была несчастлива. Она заболела, выздоровела, и долгое одиночество вдвоем, в которое превратилась ее жизнь, продолжалось. «Ясно, что уныло-однообразная жизнь в Коломбье и мягко осуждающая позиция ее послушного мужа создавали вокруг нее такую пустоту, которую невозможно было заполнить никакой деятельностью», – пишет ее биограф. Именно в этот момент она познакомилась с Бенжаменом Констаном, который в течение восьми лет был предметом ее страстных чувств. Но после того как она порвала с ним, не желая оспаривать его у г-жи де Сталь, ее сердце ожесточилось.
