Около двенадцати раздался долгожданный звонок из конторы.
— Да! — крикнул Илья Всеволодович, срывая трубку.
Одновременно пискнул интерком.
— Илья Всеволодович, тут сын просит напомнить…
— Сын?! Да пошел он в… Извините, я не вам… Слушаю! Какие новости?
По мере того как Илья Всеволодович слушал, лицо у него вытягивалось все сильнее.
— Прямой наследник? — повторил он упавшим голосом. — Как прямой? Прямые — это дети или родители! Жены у него точно не было! Как? Какие иждивенцы? Сколько-сколько их?! Пятеро?! Это проходимцы, пошлите их… Какие еще документы?! У них на руках?! Не было никаких иждивенцев! Я бы о них знал! Эти пятеро все инвалиды? Нет? Вот и пусть идут. Трудятся. По закону им ничего не положено.
Илья Всеволодович дрожащей рукой уронил трубку на базу и долго сидел неподвижно, пялясь в пустой монитор, по которому плавала тропическая рыбка. Нетронутый кофе давно уже остыл, а бизнесмен все сидел, переваривая новости.
«Нутром чую — какая-то наглая разводка, — думал он. — Откуда у Селгарина сын? Всем известно — он был голубым… А иждивенцы? Да еще пятеро! Зачем ему столько? Я с одним-то засранцем справиться не могу…»
Тут как раз приоткрылась дверь, и внутрь сунулась робкая физиономия.
— Пап, ну можно? Я уже час тут торчу…
— Ладно, проходи, что застрял? — рявкнул тот. — Задница в дверь не проходит?
Сережа скорчил недовольную рожу, но предусмотрительно отвернувшись, чтобы отец не увидел. Нет, будь другой случай, он мог бы и съязвить в ответ. Папаша теперь часто ругался, что в последнее время сынок стал что-то слишком борзым. Но только не сейчас, когда наступало время Еженедельной Подачки. Илья Всеволодович выдавал ему карманные, как школьнику, мелкими порциями, справедливо считая, что сколько-нибудь крупной суммы неудавшемуся отпрыску в руки выдавать нельзя. Этот спор тянулся уже не первый год, повторяясь слово в слово и понемногу превращаясь в еженедельный ритуал.
— На, — с отвращением сказал папаша, отсчитывая пятисотки и кидая их на стол.
— Но, папа, тут же мало! Мне даже на еду не хватит!
— А ты не ходи по пивнякам, а питайся в студенческой столовке.
— Но там только гнилые сосиски и бочковой кофе…
— Другие ели, и ничего — выросли, сделали карьеру, людьми стали. Ничего, жри, что дают, — может, похудеешь.
— А на учебные пособия?
— Ха-ха! Это какие? Пиво и сигареты? Не смеши меня. Всё, иди отсюда, не до тебя.
Илья Всеволодович отвернулся и снова уставился на рыбку, давая сыну понять, что разговор закончен.
Но Сережа, протомившийся час в приемной, тоже был зол и настойчив.
— Почему ты не выдашь мне деньги сразу на месяц? — обиженно спросил он, переминаясь с ноги на ногу перед отцовским столом. — Тебе же проще, не надо тратить на меня драгоценное рабочее время…
— Не дам!
— Мне очень надо! Понимаешь — вот как!
Сережа провел рукой по горлу.
— Не дам! — сердито повторил Илья Всеволодович, демонстративно пялясь в монитор, а не на одутловатую ряшку сынка. Тот корчил умильные гримасы, тщетно пытаясь вызвать к себе жалость, но вызывал только желание дать затрещину. — Спустишь их в клубе за ночь, а потом будешь таскаться сюда и клянчить по сто рублей на метро! Проваливай, бездельник. И скажи там, пусть мне еще кофе принесут.
Сережа гордо поднял голову.
— Я тебе не секретарша! Что ты на меня все время орешь? Разве я много прошу?
— Вы со своей мамашей меня достали! Только и талдычите как попугаи: дай денег! Дай денег! Вы другие слова-то знаете?
— Возьму и устроюсь на работу! — припугнул Сережа отца.
Илья Всеволодович разразился язвительным смехом.
— Вот и отлично. С сегодняшнего дня чаевых больше не получаешь.
— Почему это с сегодняшнего? — растерялся Сережа. — Я же еще не устроился…
— Так беги скорее! Такой ценный кадр везде с руками оторвут!
— Пап, но ты же сам всегда говорил, что сейчас моя работа — нормально учиться…
— Я в твоем возрасте успевал и учиться, и работать.
— Как ты можешь так поступать с родным сыном? — взвыл Сережа. — Ты обрекаешь меня на голодную смерть!
— Иди, пожалуйся мамаше. Пошел!
Сережа припал к столу и вцепился в него мертвой хваткой.
— Нет! Я отсюда не уйду!
Илья Всеволодович вскочил на ноги и треснул кулаком по столу.
— Ах ты слизняк!
Сережа шарахнулся прочь и вылетел из кабинета, едва не сбив в дверях секретаршу. Илья Всеволодович бросил взгляд на стол и ухмыльнулся — пятисоток там уже не было.
— В карманники иди! — крикнул он вслед сыну. — Или в домушники! У тебя хорошо получается!
— Я обдумаю! — донеслось из приемной.
Глава десятая
ИНТИМНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ТЕЛЕЖУРНАЛИСТИКИ
Встречаются два тролля. Один — худой, другой — толстый.
— Слышь, поделись, как тебе удается так хорошо питаться, — спрашивает худой.
— А я ловушку на человечков придумал, — хвастается толстый.
— Сложно сделать?
— Ерунда. Берешь скалу, вешаешь табличку: «Не влезай — убьет!» И ждешь.
— Чего?
— Как чего? Пока влезет!
— Я клиента нам добыла! — похвасталась Лейка, врываясь в офис. — Из Интернета. Классная тетка!
— И чё? — лениво поинтересовался Чара. — Наехал на нее кто?
— Не-а! Муж у нее любовницу завел.
— Нормальная тема! — Чара ухмыльнулся и пихнул дрыхнувшего в кресле Барана, но тот не проснулся, только всхрапнул. — Так это, она ему чё, отомстить хочет? Если симпатичная, то я всегда пожалуйста! — и ухмыльнулся еще шире.
— Дурак, — беззлобно сказала Лейка. — Она его любит!
— Можно так не орать? — попросила Катя. — Я вообще-то курсовую готовлю.
— Да ну ее, твою курсовую! — воскликнула Лейка. — Тут реально можно заработать! Тетка при деньгах, а дел-то всего ничего. Припугнуть этого кота, чтоб на сторону не бегал. Да он Хищника раз увидит — и навсегда о любовницах забудет!
— Эт точно! — подтвердил Чара. — Импотенция гарантирована!
— Я сказала, чтобы она сегодня к пяти подошла.
— Очень вовремя, — мрачно проговорила Катя, откладывая конспект.
— Что вовремя? — переспросила Лейка. — Деньги?
— Нет, ты. На часы посмотри.
— Ой! — пискнула Лейка. — Без пяти пять!
Катя выбралась из-за стола, придирчиво изучила себя в зеркале. Ничего вроде, волосы не растрепаны.
— Чара, Барана убери куда-нибудь! — потребовала Лейка. — Он нам весь имидж испортит. И вообще, надо тут прибраться.
— Поздно, — сказала Катя, глядя на экранчик выеденной на монитор наружной камеры.
И тут же раздалась трель звонка.
— Иди, встречай, — буркнула Катя Лейке. — Чара, унеси тело на кухню и Карлссона позови. Для солидности.
«Тетка из Интернета» была классная. Возрастом под полтинник, но вида спортивного. И очень веселая. Очень энергичная. Оказалось, тележурналистка. Редактор какой-то там программы для женщин. Узнав, что Катя — директор, ничуть не огорчилась, а даже обрадовалась. Вот она, эмансипация на победном марше. С ходу пригласила Катю на свою передачу, называвшуюся «Бизнесвумен». Лейка тут же надулась. Как же: нашла клиента она, а слава — Малышке. Но, как всегда у Лейки, обида быстро прошла, и они с журналисткой дружно зачирикали в два голоса, обсуждая темы, не имеющие никакого касательства к детективному поприщу. Чара откровенно зевал. Карлссон был как всегда невозмутим и безмолвен, поэтому идеально подходил к роли третьего собеседника. Дама с Лейкой периодически к нему обращались, и тролль важно кивал. Или не кивал. Катя видела, что он думает о чем-то своем… А она думала, как бы закончить этот трендеж и заняться делом. То есть Шекспиром. Потому, улучив момент, когда обе собеседницы на миг умолкли, чтобы вдохнуть, подала реплику:
— Так чем мы можем быть вам полезны, Светлана?
— Этот кобель! Он… — Журналистка легко и непринужденно сменила тему и в течение десяти минут излагала то, что полчаса назад Лейка сформулировала так. Муж. Кобель. Завел. Молодую. Сучку, естественно.
— И чем мы можем помочь? — осведомилась Катя. — Вам нужен материал для развода?
Вот как ловко сформулировала. Даже самой понравилось.
Нет, развода клиентка не хотела. То есть материал ей бы тоже пригодился, потому что у них брачный контракт, где всё про измену прописано. Но — припугнуть чтобы. А развод — нет. Где нынче хорошего мужика найдешь? А муж, хоть и кобель, но мужик хороший. Даже деньги кое-какие в дом несет. То есть носил…
Кате вновь пришлось вмешаться, чтобы остановить словесный поток.
— Вы хотите, чтобы мы объяснили вашему мужу, что изменять вам — это неправильно?
