40
Ср. пропущенный стих 53: Съ разумомъ / (своимъ глаголати), Nahtigal 1943; Vaillant 1956:16.
41
В реконструкции Нахтигаля этому стиху соответствуют два:
Мудрость (тому) / Христосъ глагол'етъ
И доушя вашя / (боукъвами) крепить.
Ср. также Vaillant 1956:18.
42
См. комментарии к некоторым из подобных стихов — Vaillant 1956.
43
Ср. также формулу 7+7 у того же Григория: Σε και νυν εύλογούμεν, / Χριστέ μου λογε θεού и т. д. Заслуживает внимания тот факт, что в «Похвале Григорию», выдержанной в симметрично упорядоченных 16- и 17–сложниках, вычленяются семантически законченные последовательности, отвечающие формулам 5+7(+4) и 7+5(+5), ср., например: «припадающь / къ тебе любовию (/ и верою» или: «приими и буди ми / просветитель (/ и учитель!)»; «Бога прославлеютъ / и весь миръ (/ просвещаютъ)». Наряду с этим ср. 7+7(+3) и 5+5(+6). Если учесть, что все семь стихов «Похвалы» содержат одну из перечисленных формул, то можно говорить, видимо, о некоем «ядре», метрически соотносимом с указанными выше двенадцатисложниками в старославянских поэтических текстах.
44
Ср. начало: «Яко пророци / прорекли сутъ прежде, // Хрестъ грядетъ…».
45
Решение метрического задания в первом полустишии позволяло перейти к более легкой (видимо) задаче метрического упорядочения во втором семисложнике, где часто сосредоточивались глагольные формы: …И глагольных окончаний колокол / Мне вдали указывает путь. Излюбленность семисложника, как и семистишия как особой поэтической формы (ср., в частности, опыт самого Григория Назианзина, а также, видимо, и Константина Философа), дает основание для предположения о стандартных типах иерархизации семиэлементных структур — в поэзии и вне ее (ср. особую роль числа семь в архаичных моделях мира и в характеристике структуры человеческой памяти).
46
Некоторые исключения объясняются включением в стих фрагментов из других, в принципе нестихотворных текстов (при этом существенно, что цитата не может быть прервана в любом месте). Ср.: «Реша бо они / слепии прозьрятъ».
47
Весьма существенно, что эти конечные глаголы, как правило, не связаны (или связаны лишь косвенно) с ключевыми именами существительными. Характерные примеры: «Даръ душамъ / николи же тьлея» или: «И мира сего / тьл'ея отъложити» и т. п.
48
Конечные глаголы чаще всего имеют перед собой Асс. («тьму отогънати, тьл'ю отъложити» [где «тьму» и «тьл'ю» также вступают в связь по смыслу и звучанию], «житие приобрести, Бога познати» и т. п.) или имя в другом падеже, зависящем от глагола («Бога не бояти ся, брашьна не иматъ, умомъ прилежите» и т. п.).
49
Ср.: «О Григоре, теломь / чловече, а душею / анђеле!» в начале «Похвалы Григорию Богослову» или: «Великый въ цьсарихъ Симеон…» — в начале «Похвалы царю Симеону». Впрочем, известны и инвертированные примеры, ср.: «Слави отбегнув, славу обрете, Саво» или: «Саве слову последовав, Симеоне…» в «Славословиях» Силуана Савве и Симеону (см. Якобсон 1975:76) и др.
50
Соотнесение «слышите» и «слово» не вызывает сомнения (ср. «услышати… словеса», «Житие Константина», XV) ни в сравнительно–историческом, ни в синхронном плане, ср.: *slou-: *slü-, подобно «плову — плыти» и т. д. Конструкция, состоящая из однокоренных слов (или, по крайней мере, близких друг другу в звуковом отношении) и содержащая призыв слушать нечто воспринимаемое слухом (слово, славу, молву и т. п.) к тем, кто связан с этим последним (со словом или славой), т. е. тип «слышите убо, / народи словеньсти. / слышите слово…», обнаруживает архаичные индоевропейские истоки. Ср. ведийск. šrudhi, šruta sraddhivâm… "слушай, славный, достойное веры…!" (Ригведа Х:125, 4, в ключевом срединном месте гимна к богине Речи, Слова — Вач) или реконструкции типа др. — греч. κλύθΐ, κλυτέ κλέφος "слушай, славный, молву (славу)". — Вообще Слово — это то, что может и должно быть услышано, предназначено к услышанию, т. е. то, что предполагает не только Я, субъект речи, автора Слова, но другого (Ты) и, как правило, завершенность коммуникации в слове, иначе говоря диалог, который имел место, — в отличие от сказать (говорить), не требующего непременного участия воспринимающего сказанное другим и, следовательно, диалога (ср. глас вопиющего в пустыне, повисающий в одиночестве невоспринятости) и — в случае сказать — апеллирующего к феноменальному (зрение — показ: с–казать, но ис–чезать). В связи с проблемой другого см. идеи Бубера, Гейдеггера, Марселя, Эбнера, Мейера, Бахтина и др. — Фундаментальное различие двух классов древнеиндийских текстов (šruti, т. е. то, что предполагает живой акт слышания и передается «на слух», и smrti, т. е. то, что ориентировано на передачу «по памяти»), ср. srü — "слышать": šruti-: šravas — "слава", находит в трансформированном виде отклик и в праславянской традиции, но главное для нее — первенство и всесилие живого (произнесенного и услышанного) Слова, исполненного высокого смысла, см. *slyšati (*slušati): *slutьje / *slytьje (ц.–сл. слутие, слытие: šruti): *slava: *slovo и индоевропейскую перспективу всего этого ряда.
51
К «Божии» ср. в предыдущем стихе «бо, отъ Бога». Сходный принцип введения встречается и в других местах, ср.
Не съведушти / ни закона БожияЗакона иже……..Закона раи / Божии явл'яюшта (32–34).
52
Характерная для «Прогласа» звуковая увязка первого и последнего слова в стихе (Слышите… Словеньсти или Даръ… данъ и т. п.) находит убедительные параллели и в других текстах; более того, этот принцип иногда расширяется до рамок всего стихотворения, связывая его первое и последнее слово. Ср. основные звенья такой сети в «Славословии» Савве (см. Якобсон 1975):
Слави / … / славу / … / Саво… / … / слава / яви се / …… / светлость / вери / светлость / …… / … / светило / яви се / всему… / висота / сана / висоту / сврьже… / … / … / … / …Слова / слави / Саве / сплете / Силуан
или в «Славословии» Симеону:
Саве слову последовав СимеонеСлаву слова наследова светло…Миродрьжство ……… славне,Мироточство вишеславно прие славно.
53
Ср. гимн Агни, открывающий Ригведу (1:1): Agnim ilе purohitam… и т. п.
54
Обыгрывание того же звукового комплекса вообще свойственно Константину–Кириллу. Ср. в «Похвале Григорию»: «Бога прославлеютъ и весь миръ просвещаютъ // правыя веры казаниемъ… // припадающь… // приими и буди ми просветитель…» Интересно, что мотив первого стиха «Прогласа» прямо соотносится с вопросом, заданным Константином иудеям: «Не съврьшила ли ся сутъ вьсехъ пророкъ проречение еве реченае о Хрьсте» («Житие Константина» Х:58), ср. Х:36: «И вьсе ся есть събыло, еже сутъ пророци прорекли».
55
Ср., например: «Отъ жития / скотьска и похоти» (46); «Да не имуште / умъ не разуменъ» (47); «Хотяште расти / Божиемь растомъ» (67); «Иде бо веры / сеяли есть правы // Яко семена / падаюшта на н'иве» (68–69); «Дъжда Божии, / букъвъ требуюшта» (71); «Невегласы я / съмысльне гласяшта» (75); «Мъногь умъ / въ мале речи…» (79); «Стояште о десную / Божия стола» (101); «Присно славяште / премилостивааго» (104) и т. п.
56
Ср.: «вься тварь: весь миръ».
57
Впрочем, с этим первым стихом связан и эффект некоей неожиданности, коренящейся в двух особенностях: во–первых, неожиданно помещение в самое начало текста произносительно трудного стиха, к которому некогда подготовиться (нет разбега, еще не идентифицирована метрическая схема); во–вторых, сам стих начинается спокойно и достаточно тривиально («яко») с тем, чтобы сразу после первых двух слогов «взорваться» от столкновения с преградой («пророци…»), обозначить максимальный разрыв между элементами стиха и соответственно максимальную энергию, необходимую для их удержания во все–таки не разорванном контакте. Следует заметить, что отмеченным нужно считать и помещение в первом стихе придаточного предложения, начинающегося с «яко», которое занимает первые два слога. Ср. начало фразы с «яко», совпадающее с началом стиха: «яко бе–света / радость не будетъ…» (28); «яко семена / падаюшта на н'иве…» (69), а также случаи, когда «яко» начинает стих, не являясь в то же время началом фразы: «яко камена…» (40); «яко медьна звона…» (49), «яко бо тьл'я…» (59); иная ситуация, когда «яко» открывает второе полустишие: «къ Богу явл'ыпе cя / яко храбъри…» (100). К чисто цитатному «яко» ср.: «…Павьлъ учя рече… яко хоштя словесъ / пять издрешти…» (50–52) при …Φελω πέντε λόγους (τφ νοϊ μου) λαλήσαι (1 Cor. XIV:19).
