– Что мы можем предпринять? – бормотала вдова, расхаживая по комнате взад-вперед. – Как отсюда выбраться? Может, попросить доктора… А кстати, куда же делся доктор? Почему он не показывается?
– За ним еще днем прибежал мальчишка и сказал, что нужна его помощь кому-то в селе. Он извинился и ушел, оставив меня одну. С тех пор я его не видела.
– Боже! Мы здесь одни с этим безумцем и его слугами! – Башмакова воздела руки и опустилась на колени, чтобы помолиться.
Ее дочь знала, что это затянется надолго, и решила пока осмотреть те три комнаты, в которых их заперли. У нее теплилась надежда, что удастся найти какую-нибудь подсказку, как отсюда выбраться.
Пользуясь недолгим периодом, пока действовали порошки и у нее почти ничего не болело, Катерина встала на ноги. Комната, в которой она пролежала весь день, была уже изучена: много старинного фарфора и прочих безделушек, два больших закрытых окна и одно зеркало в резной раме.
В соседней спальне имелась здоровенная дубовая кровать полувековой давности и куча подушечек в придачу. Единственное окно было закрыто ставнями, а дверь соединяла с первой комнатой.
Еще одна доставшаяся в распоряжение пленниц комната находилась справа от центральной. Она была меньшего размера и заставлена старой, видавшей виды мебелью. Столы, шкафы и кресла стояли здесь как попало, без порядка и симметрии. Такая небрежность по сравнению с другими комнатами показалась Катерине странной. Она принялась медленно обходить помещение.
Ее внимание привлек самый высокий шкаф со стеклянными дверцами, задвинутый в самый угол и стоящий немного ближе к стене, чем остальная мебель. Девушка подошла вплотную и попыталась заглянуть за шкаф, но там было темно. Катерина попробовала просунуть в щель между стеной и шкафом руку, но тут до ее слуха долетел звук приближающихся шагов.
Это были не ровные и твердые шаги хозяина, а быстрые и суетливые, сопровождаемые шуршанием юбок. Кухарка.
– Барыни, голубушки? Это я, Варвара, ваша кухарка! – подтвердил догадку девушки взволнованный голос из-за двери.
– Выпустите нас! – тут же потребовала Анастасия Леонтьевна.
– Да как же я могу? Станислав Сергеевич не велел, а ключи у него. А кто же тут супротив его воли выступит? Я женщина несчастная – без кормильца в семье, податься некуда. Слуга его Тихон, говорят, без заступничества барского кончил бы дни на каторге. А кучер наш только и любит, что лошадей да хозяина. Вы-то Станислав Сергеича строго не судите. Много пережил – вот вспыльчивый и сделался. Он меня послал – думает, что вы уж проголодались, поди. Он откушать собирается и вас зовет пожаловать к нему в столовую.
– После того, что он учинил?! – мрачно удивилась Башмакова. – И не подумаем!
– Тогда не обессудьте, – вздохнула кухарка из-за двери. – Велел дальше вас тут оставить сидеть.
– Вот сыч проклятый! – вырвалось у Анастасии Леонтьевны.
– Мама! – на всякий случай понизив голос, вмешалась Катерина. – Нам нужно пойти! Если мы будем заперты здесь, то точно не сможем дать телеграмму или попросить о помощи. Нужно выбраться наружу!
Ее мать задумалась на несколько мгновений и потом ответила громко, чтобы слышно было и за дверью:
– Хорошо. Я спущусь к столу, но Катюша слишком слаба, она не сможет присутствовать. Принесите ей ужин сюда.
– Вот как замечательно! – обрадовалась кухарка. – Я сейчас сбегаю за хозяином.
* * *
Прошло уже более часа с тех пор, как матушка покинула комнату и ушла вместе с Востроговым на ужин. В доме по-прежнему было тихо, и Башмакова-старшая не возвращалась. Ее дочь начинала беспокоиться.
Ужин она съела, а прием порошков решила отложить. Доктор не появлялся, а лекарства он оставил не слишком много. Катерина бросила взгляд на причудливые часы с фигурками античных воинов – шесть вечера; еще два часа она вполне может потерпеть.
Девушка решительно отложила книгу, которую все равно не могла читать, и направилась в соседнюю комнату. Высокий шкаф в углу по-прежнему волновал ее воображение, а сейчас у нее было достаточно времени проверить…
Просунуть руку за него девушке не удалось, и тогда она решила посмотреть снизу. Встав на колени, она заглянула под шкаф. Так и есть – там были видны порожек и закрытая дверь за ним.
Катерина задохнулась от волнения – дверь! Конечно, скорее всего, она надежно заперта, но все же…
Девушка открыла стеклянные створки шкафа и принялась быстро извлекать его содержимое. На стол и кресло посыпались старые книги на французском и битый русский фарфор. Катерина надеялась, что, когда шкаф опустеет, она сможет его отодвинуть. Увлеченная своим занятием, она не сразу обратила внимание на уже несколько раз повторившиеся легкие удары в окно соседней комнаты.
Катерина осторожно выглянула в дверь, через несколько мгновений в стекло мягко стукнул очередной бумажный комок. Испуганная девушка несмело подошла к окну и выглянула наружу.
Под окном ее необычной темницы стоял доктор Гордецкий и нервно оглядывался. Возле ближайшего дерева девушка заметила привязанную лошадь, на которой, судя по всему, и прибыл доктор. Катерина радостно вскрикнула и распахнула окно:
– Доктор, вы вернулись!
– Слава богу, это вы! – на хмурой физиономии Гордецкого отразилось явное облегчение. – Но я не вернулся, по крайней мере, для Станислава Сергеевича я все еще в селе. Так у меня есть возможность навестить вас инкогнито. Как ваше здоровье?
– Доктор, тут творится что-то странное, – Катерина высунулась из окна, на время забыв и о страхе, и о боли. – Этот ваш Станислав Сергеевич запер нас с матушкой в комнатах. А теперь она ушла на ужин с ним и уже более часа не возвращается. Я тут одна с ума сойду! Что он за человек такой?!
– Не слишком-то волнуйтесь, – постарался успокоить ее доктор. – Если ваша матушка ведет себя благоразумно, то с ней ничего не случится. Скорее всего, он показывает ей свои светописные картинки…
– Как это – благоразумно?! – ужаснулась девушка.
– Вам не нужно волноваться, – снова начал доктор, сам заметно при этом нервничая.
– От ваших недомолвок я только больше волнуюсь! – вспылила Катерина. – Мне уже 16 лет есть, я вполне самостоятельная и могу справиться со многим.
Доктор еще немного помялся, тревожно оглядываясь, но все же начал:
– Тут во всех окрестных деревнях любят рассказывать про его жен. Что-де не сами они поумирали. Слухи, конечно, но третью жену Станислава Сергеевича я сам пользовал и сам видел, что болезнь у нее была странная. Но тогда мне и в голову не могло прийти… Это потом уже… Первая-то его жена с лошади упала на охоте, как раз здесь дело было. Вторая после неудачных родов – и ребенок умер, и она через несколько недель. Доказательств никаких нет, а он после того жил тихо и уединенно. Ну а теперь вот вы появились, я и заволновался… Вы пока не выходите. Может, и хорошо, что вас заперли. А я пока смогу для вас что-нибудь сделать.
– Позовите на помощь исправника – нас ведь тут силой удерживают!
– Не приедет он! Они со Станиславом Сергеевичем дальняя родня, и исправник наш надеется, что ему что-нибудь из наследства перепадет. Он без явного повода сюда ни за что не сунется. Давайте лучше я вашим родственникам телеграммы отправлю. Пусть денег пришлют или сами приедут. Когда он поймет, что о вашем местонахождении знает родня, то самодурство свое тут же прекратит.
Катерина на мгновение задумалась, глядя сверху вниз на своего неказистого помощника, но решила, что особого выбора у нее нет. Она назвала адрес в Казани и имя своей тети-миллионщицы.
– Только, если она нам в тот раз не ответила, скорее всего, уехала куда-нибудь отдыхать… Может, в Крым.
– Тогда к кому еще обратиться? – заволновался доктор.
– Прошу вас, постарайтесь найти одного человека… – Катерина немного смутилась, но продолжила: – Он нам тогда помог от разбойников скрыться и сейчас, скорее всего, должен быть в Перми. Он направляется к родне в Казань, и зовут его Захаром Радайкиным. Он что-нибудь придумает…
– Какого он роду-звания, этот ваш Захар?
– Самого простого – ямщик он.
Доктор удивленно поднял брови, но ничего не сказал.
Солнце уже приближалось к горизонту, и тени удлинялись. В усадьбе по-прежнему было тихо – Анастасия Леонтьевна не показывалась.
– Сделаю все, что смогу. А сейчас мне пора, – отвязывая лошадь и забираясь в седло, сказал доктор. – Тут в ограде есть пролом, я через него незаметно уеду и постараюсь в ближайшее время дать вам знать, как идут дела. Вы, главное, сказывайтесь больной и сидите в своих комнатах.
– Удачного пути, доктор, – закрывая окно, ответила Катерина.
Когда солнце окончательно скрылось и дом погрузился во тьму, она зажгла свечу. Не в силах выносить тишину и бездействие, она вернулась к своему шкафу. Опустевший гигант был не так уж и тяжел, и девушке удалось немного отодвинуть его от стены. Теперь к скрытой двери можно было протиснуться.
