можно добыть и без него. Значит, причина ещё в чём-то?
— В моей семье и…
— Женщине, — закончил он за меня и хмыкнул. — Повторюсь, парень, я видел последствия твоей ярости. За родных могут убивать и мстить… Я делал это и проходил через подобное. И мне особенно знакома злоба, которая разрывает изнутри, когда на кону жизнь любимой женщины. Она умирает, так?
— Ты очень проницателен и умён для волка, — я провёл рукой по волосам и улыбнулся.
Меня вновь начинала охватывать ярость, стоило ему только заикнуться о Юне. В груди вскипел пожар, по венам потекла Вампирская мощь.
И он это почувствовал.
— О-о-о, да, — кивнул Габриэль. — Этот запах… Хочешь бойни, парень? А потянешь?
— А ты проверь, волк, — мои глаза вспыхнули, а из-под губ показались клыки. — Прояви вновь свою проницательность.
Кроваво-красный туман показался из моего тела. Мелкими всполохами он появился на плечах, руках и груди, опадая и растворяясь в воздухе.
Габриэль ухмыльнулся, выпил ещё рюмку и его глаза налились алым светом. Поверх костюма Ликана появилась лёгкая изморось, от которой веяло диким холодом. Настолько сильным, что по коже пробежал табун мурашек, а вода на столе превратилась в лёд.
Сидевшие за соседними столиками люди в страхе заозирались и обратили на нас внимание. На лицах читались недоумение, возмущение и испуг. Ведь как же так… Ресторан и отель рода Годарт! Статус и репутация!
— Что дальше, Райан? — впервые он назвал меня по имени. — Ты ведь чувствуешь, что наш бой станет катастрофой для этого отеля? Мы разнесём здесь всё, а пол увлажним кровью и трупами. Ты хочешь мести, рвёшься к ней. Твоя ярость пылает и ощущается настолько отчётливо, что меня пробирает дрожь и азарт охоты. Ты — достойная добыча. И я более чем уверен, что обо мне ты думаешь также. Ну так что, Райан? Какое решение ты примешь?
Я неотрывно смотрел в глаза Ликана и видел в них готовность к бою. Он действительно был готов драться здесь и сейчас. Выпустить всю мощь и столкнуться лоб в лоб. Я понимал, что от нашей стычки, разлетится не только ресторан, но и отель. В этом Ликан прав…
Заметив краем глаза, что к нам направляется группа из трёх вооруженных бойцов и пожилого администратора, которого я видел ранее, перевёл на них взгляд.
— Господа, в нашем ресторане не при… — начал было он.
— Виски, — рыкнул, перебив его. — Две бутылки. Самого лучшего, что у вас есть. Ему, — ткнул в Габриэля пальцем, на что он хмыкнул. — Две бутылки наливки на коре дуба. И закуски нам. Мясо, овощи на гриле и фрукты.
Администратор возмущённо набрал в грудь воздух, бойцы напряглись и приготовились. Одетые в форму с гербом Годартов, от них веяло эсперами А-ранга. Слабаки, да и только.
— Уважаемый, — посмотрел Габриэль на админа. — Ты слышал пожелания клиента. Так почему ты ещё здесь?
Скривившись, пожилой мужик махнул бойцам и ушёл, попутно сказав: Скоро вам принесут ваш заказ.
Расслабив плечи, отпустил вырвавшуюся вампирскую мощь. Габриэль сделал тоже самое, отсалютовав мне последней рюмкой и опустошив её:
— Верное решение.
— Оно временное.
— Разумеется, — кивнул он. — Иначе я бы разочаровался.
Заказ нам принесли. Не весь, ведь закуски нужно было ещё приготовить, но фрукты и бутылки алкоголя поставили на стол. Администратор и официанты принесли извинения клиентам, которые были недовольны нашим поведением. Готов поспорить, что члены рода Годартов уже прознали о случившимся. Интересно, что будет дальше?
Забавно, но этот Ликан заставил меня вновь вспомнить Брилию. Может именно поэтому я не сорвался до конца и не начал бойню? А может это из-за того, что он напомнил мне о друге, который стоял под другую сторону баррикад? В вечной войне между вампирами и оборотнями, длившейся с незапамятных времен, редко случались союзы. Обычно это происходило при вступлении третьей стороны. Так было у меня… Я тогда отправился в южные королевства, чтобы вырезать ещё молодую стаю Ликанов. Её нашёл Валекор, а поручили почему-то мне… Но да ладно. Я их нашёл, но не всех. Большая часть уже была убита святошами и выжили только сын главы стаи с несколькими щенками и женщинами. Глупо я тогда, конечно, поступил. Но святош я ненавидел больше, чем псов. А уж когда они ринулись меня убивать, то и не думал особо. Именно тогда, стоя посреди трупов и крови, я повстречал Люциуса… Он, хех, будучи ещё неопытным Ликаном, разорвал двух героев!
Проклятье Исграмора, Алый Мясник Беррада, Выпивающий Суть… В тот день я впервые пощадил Ликана. Ослабленного, раненного, но готового убивать за своих родных, которые со страхом жались друг к другу и боялись меня. Люциус наступил на звериную гордость и попросил лишь об одном. Пощадить оставшуюся стаю, но забрать его жизнь.
Я взялся за бутылку и нагло приложился к горлышку, услышав при этом одобряющий свист Габриэля.
С характерным «Кхех», поставил пузырь на стол, занюхал лимончик и съел его, взглянув на мужика.
Вдвойне забавно, что сидевший передо мной Ликан очень похож на Люциуса. Мы редко виделись из-за наших различий и войны видов, но при каждой встрече устраивали знатные попойки. Тот был такой же… Прямолинейный, опасный, улыбающийся опасности в лицо и готовый на всё, ради своих. Так у меня впервые появился друг Ликан, которого я не хотел убивать. Просто отказывался, идя против своей сути. Ух… Сколько же я выслушал от графа Бертольда и Валекора, но остался непреклонен. Учителя понимали мой характер, а потому оставили всё, как есть. Так и получилось… Первородный защищал Ликана от ковена, а тот, в свою очередь, защищал меня от других стай. Наверное, именно с Люциуса и начались мои ошибки, которые в итоге привели к смерти. Доверчивый стал, чтоб его.
— Кровь, — произнёс я, вновь выпив. — Моих родных укусили посланные вашим императором оборотни и мне нужна кровь твоего племянника, чтобы сделать противоядие.
Габриэль замер, так и не донеся рюмку до губ. Он медленно поставил её на стол и странно посмотрел на меня.
— То, о чём ты говоришь — невозможно. Есть только одно противоядие от заражения, оно хранится в исследовательской базе «Дзета-Б».
А вот и первые плоды разговора. Значит, противоядие действительно есть, и где оно хранится мне только что сказали. Габриэль, конечно, мог соврать, но если я правильно понял его характер, который в точности похож на характер Люциуса… То нет, он не врёт.
— Спасибо за информацию.
— Да не за что, — пожал он плечами и спросил: — Накатим?
— А давай, — хмыкнул я.
Мы чокнулись и выпили. Габриэль накинулся на ещё один стейк, который ему принесла слегка напуганная официантка, а я продолжал кушать яблочки.
— Ты мог бы взять кровь Джошуа, и отпустить его.
— Нужна свежая, — поморщился я, ощущая лёгкое опьянение. Организм вампира обладал мощным метаболизмом, и мне надо было выпить ещё флаконов десять, чтобы почувствовать грань. — По-иному, никак не получится.
Габриэль задумчиво нарезал мясо кусочками, размышляя.
— Спрашивай уже давай, — поднял он глаза от тарелки. — Вижу, что тебя мучает любопытство.
— Дерзишь, Габриэль, — показал я клыки.
— Хороший оскал, — хмыкнул он. — Я почти испугался.
Мы вновь накатили. Алкоголь стремительно улетал, стол наполнялся всё большей едой и бутылками.
— Зачем Джошуа, вообще, взяли в ту авантюру?— закинул я кусочек банана и разжевал. — Он не боец, я это сразу понял.
Габриэль скривился, как от зубной боли. Вилка погнулась в его руке, с которых он, кстати, так и не снял перчатки.
— Не думаю, что тебе интересна вся кухня клана Гонт, — обмакнул он мясо в соус. — Но если коротко, то Джошуа — бельмо на глазу у главы. Слабый, малодушный, позорящий имя рода.
— Но ты защищаешь его, — указал на него рюмкой и выпил. — Я вижу, что парень тебе небезразличен.
— Он сын… — нехотя начал отвечать Габриэль.
И тут я понял. Слишком уж он кривился и сжимал вилку.
— Так вот, почему ты заговорил про женщину и мою ярость, — протянул я с ухмылкой. — Больная мозоль?
— Дерзишь, парень, — повторил он мои ранние слова, улыбнувшись. — Но да, ты прав.
— Пока что, он мне нужен, — покрутил я яблоко на шпажке, — А потому будет жить.
— Это уже не особо имеет значение для клана. Джошуа изгнан и теперь сам по себе. Если не ты его убьёшь, так клан. Парень не жилец.
— И тем не менее, ты продолжаешь его опекать, иначе не спрашивал бы за него. Хотя… Сам Джошуа боится тебя до усрачки. Зверь Жеводана… Хорошее прозвище. Звучит.
Габриэль криво хмыкнул, глотнул настойки и произнёс:
— Я не горжусь
