он опасен.
Он все знает.
Что сегодня говорил ей Алекс? Если она рискнет использовать заколдованный предмет в присутствии Гидеона, он сразу почувствует магию.
Руна постаралась успокоиться и не впадать в панику. У каждой ведьмы свой запах, который проявляется в моменты, когда она задействует магию. Руна могла использовать лишь самые простые заклинания, самые слабые, отчего и запах от нее исходил несильный, его было сложно почувствовать.
Единственным человеком, который всегда чувствовал запах Руны, была Верити. Первый раз Руна колдовала для бала через несколько месяцев после революции. Верити, с которой Руна не была тогда еще знакома, следовало доложить, как только она почувствует запах магии, но вместо этого она подошла к Руне и предупредила, что ей лучше быть осторожнее.
С того дня они стали подругами.
Гидеон может меня подозревать, но доказательств у него нет.
Руна отставила кубок и взяла другой, заколдованный. Обхватив двумя руками, чтобы скрыть начертанные знаки, сделала большой глоток, а потом посмотрела прямо Гидеону в глаза.
– Если здесь яд, мы скоро это поймем, – произнесла она, отрываясь и глубоко вдыхая.
Гидеон оперся локтем на подлокотник, склонил голову и прижал кулак к виску.
– Жду с нетерпением.
Алкоголь проник в тело и согрел до самых кончиков пальцев. Было и еще нечто легкое, едва ощутимое.
Волшебство.
Заклинание «Расскажи правду» начало действовать. Оно, будто плющ, проникающий в любые щели и преодолевающий любые преграды, впитывалось в ткани тела, лишало силы воли и делало податливой. Теперь каждый мог легко заглянуть ей в душу и узнать спрятанное глубоко внутри.
Руна изо всех сил сжала кубок, лихорадочно думая, как теперь поступить.
Это твое заклинание. Работай с ним.
Она не представляла, возможно ли нечто подобное. Ей никогда не приходилось с таким сталкиваться. Она не испытывала на себе заклинание «Расскажи правду».
Было известно, что под его чарами человек не станет говорить все, что знает, без повода. Ему надо задать конкретный вопрос. Гидеон не знал, что кубок заколдован и что ему всего лишь нужно было правильно к ней обратиться. Так что у него не было причин учинять допрос.
Все будет хорошо. Успокойся.
Довольно непросто, если ощущаешь себя загнанным животным.
Гидеон сидел всего в нескольких дюймах от Руны. Сейчас она особенно остро ощутила, насколько он крупнее и сильнее. И еще от него исходило тепло, а вместе с ним пьянящий незнакомый аромат, смешавшийся с запахом пороха. Он был достаточно сильным, будто в комнате появилась свежесрубленная ветка кедра. Это было так приятно, что захотелось прижаться к Гидеону.
Встревоженная таким желанием, Руна отстранилась, попыталась придать лицу беззаботное выражение, будто все в порядке и она вовсе не теряет контроль над ситуацией. Чтобы занять себя чем-то, взяла в руки принесенную Лизбет телеграмму.
– Есть ли какая-то серьезная причина, почему ты не употребляешь алкоголь?
Если заставить его говорить, меньше шансов услышать вопрос.
– Предпочитаю не терять над собой контроль.
– Но разве это иногда не приятно? – спросила Руна и пристально посмотрела на Гидеона.
Он отвернулся, но она успела заметить, как потемнели его глаза.
– Когда-то я бы с тобой согласился.
– Вот как? – Руна с любопытством посмотрела на лист бумаги и опустила его.
– Когда-то это было необходимо мне для выживания. Помогал алкоголь и другие более сильные вещества. – Он криво усмехнулся. – Возможно, я попросту себя в этом убедил.
Более сильные вещества? Интересно, что же?
Много лет назад, во время правления сестер-королев, в кругу бабушки был популярен лауданум. Он его имел в виду?
– Уверен, Алекс тебе об этом рассказывал.
Руна была разочарована тем, что ничего подобного не знала.
– Может, я хочу, чтобы ты сам рассказал мне все о себе.
Гидеон поднял на нее глаза, и она увидела в них почти черные тени.
На вопрос он не ответил.
Вместо этого, кивком указав на телеграмму, произнес:
– Любовное послание от одного из поклонников?
– О нет. – Руна принялась читать и сразу нахмурилась. – Это…
Для мисс Руны Уинтерс,
Уинтерси-хаус.
Министерство общественной безопасности приглашает вас стать почетной гостьей на ужине знаменитостей в четверг на следующей неделе. Просьба подготовить хвалебную речь в честь достижений республики.
Айла Вудс,
министр общественной безопасности
Руна ощутила, как все внутри напрягается.
Ужин знаменитостей был ежемесячным мероприятием, на котором чествовали героев революции, целью его было развить лояльность разных слоев к режиму. В этом месяце Руна планировала пропустить вечер – слишком сложно он ей давался.
Она повторно прочитала телеграмму, и сердце упало.
Если она откажется от приглашения стать почетной гостьей, трибунал сочтет это проявлением несогласия с властью.
Придется идти.
Хотя с этим связано немало трудностей: у нее нет время готовить речь и надо собраться с силами, ведь на подобных мероприятиях всегда приходилось много притворяться, что давалось непросто. Придется с гордостью говорить о том, как она поступила с бабушкой, изображать радость от того, что отправила на смерть человека, которого любила больше всего на свете. Ее речь должна призывать к новым чисткам и осуждать ведьм.
Придется еще раз предать память бабушки.
Вначале ей было проще притворяться, получалось легко подавить гнев и скрыть горе. Со временем и по мере того, как удавалось спасти больше ведьм, становилось все труднее клясться в преданности Новой республике. У нее сотни причин ненавидеть Гидеона Шарпа, хотя было бы достаточно и одной: ему не приходилось скрывать, каков он на самом деле. Не надо изображать ненависть к тому, кого на самом деле любишь. Возможно, она могла бы ему позавидовать, если бы не испытывала столь сильное презрение.
Руна откинулась обратно на подушки и произнесла:
– Разве в этом месяце почетным гостем не должна стать Лола Парсонс?
Брови Гидеона сошлись у переносицы, он перевел взгляд на телеграмму.
– Гвардия арестовала Лолу на прошлой неделе. – Он взял у нее бумагу и просмотрел текст. – Один из слуг сообщил о появлении магического знака в ее подвале. Она все отрицает, но мы полагаем, она прятала там ведьму.
Ох.
– Они предлагают тебе стать почетной гостьей?
Руна кивнула и затаила дыхание.
Гидеон нахмурился еще сильнее.
– Это плохо?
Ответ – правдивый – подступил к самому ее горлу.
Да, плохо. Я больше не могу это выносить. Я подожгу их всех, если мне придется еще раз произносить оды тем злодеям, которые убили бабушку.
Это была абсолютная правда. Она созрела, раздулась на языке и давила на небо, начиная просачиваться сквозь зубы.
Нет, нет и еще раз нет.
Руна в панике искала другую причину, по которой приглашение могло бы ее расстроить. Если
