превратить меня в прах.
— Ты опоздала, — раздается низкий строгий голос, вызывающий дрожь по всему телу.
— Простите, я…
— Входи, — не просьба — приказ. И я выполняю его незамедлительно.
В помещении, похожей на гостиничный номер люкс, темно, тишина давит на барабанные перепонки. Гостиная в светлых тонах с мягким диваном и небольшой барной стойкой у окна обманчиво приветлива. Ведь в одну секунду это место может превратиться в обитель дьявола.
— Располагайся, — он показывает на диван. Я присаживаюсь на мягкую поверхность, он следом. Находится на расстоянии двух мест, хотя мне все равно трудно находиться рядом, смотреть в его жгучие глаза. — Воду? Сок?
— Нет, спасибо.
Краем глаза замечаю на кофейном столике два наполненных стакана воды. Уже все решил за меня. Но у меня всегда есть право выбора, верно?
Мужчина делает маленький глоток, оставляет стакан. Наблюдаю за тем, как он завораживающе слизывает маленькую прозрачную капельку с нижней губы. Она пухлее, чем верхняя, еще вчера это заметила. И взгляд его прямой. Пронизывающий. Что под маской, что без, неважно — он порождает желание спрятаться куда подальше.
— Вижу, ты подготовилась, — он окидывает внимательно черное платье до середины бедра и небольшой вырез декольте. — Ты хорошо подумала? — разрывает тишину низким голосом с легким, едва слышным восточным акцентом.
Вот он и задал вопрос, ответ на который я долго обдумывала. Но, вопреки всем предрассудкам и аморальности своего поступка, произношу четко и вкрадчиво:
— Да.
— Что ж, — мужчина ухмыляется всего на мгновение, а затем жестко произносит: — На колени.
Приказ. Жесткий. Не терпящий отлагательств. И я выполняю его, уперевшись коленями о мягкий ковер. Сейчас он не тот человек, спешивший прийти на помощь непонимающей студентке, не тот мужчина, спасший от необратимого шага. Он не мой профессор, а я не его студентка.
Мы переходим необратимую черту, когда нас впредь можно считать любовниками…
— С этого момента наш договор обретает силу. Ни одна живая душа в университете не должна знать о наших отношениях. Только в этом случае ты получишь свои деньги.
Согласна. Сейчас я согласна на что угодно. Да и самой не хотелось бы, чтобы кто-то узнал о необычной связи с преподавателем.
— Ты выполняешь любой приказ. Я прошу раздеться — ты раздеваешься, я прошу сделать мне приятно — ты выполняешь…
… если вы попросите вскрыть себе вены, я это тоже сделаю, не сомневайтесь.
Ирония лезет в самый неподходящий момент. О таком он меня не попросит. Безопасность. Добровольность. Покорность. Главные правила, нарушение которых несет за собой тяжелые последствия.
— Впредь ты называешь меня Профессором или Профессором Салливаном, — чеканит он уверенно. — Кивни, если согласна.
Киваю, глядя в затягивающие темные омуты.
— Умница, Габриэль.
Мужская ладонь касается моей щеки. Большим пальцем он оттягивает нижнюю губу. Эти уверенные, четко выверенные движения, этот запах, впитавшийся в легкие за какие-то несколько секунд. Этот взгляд. И без того черные глаза становятся еще чернее. Сливаются со зрачком. Они похожи на бездну, в которую я лечу, не надев предварительно парашют.
Не могу оторваться от них. Знаю, что должна покорно смотреть вниз, как послушная кукла для утех. Должна. Но не могу. Пока что. Он не приказывал.
Профессор аккуратно расстегивает пуговицы на декольте моего платья до талии. Стягивает вниз за рукава вместе с лямками лифчика, обнажив стесненные в белье полушария и плоский живот. Его прикосновения мягкие, осторожные, но в то же время четкие, словно он продумал каждый шаг, прежде чем раздеть меня.
Чуткие пальцы уверенно поглаживают мои руки, плечи, поднимаются к шее, смыкаются на ней. Большой палец чуть надавливает на кадык. Контролирует дозу кислорода в легких. Страх подступает к горлу, но тут же уходит на второй план, когда мужчина ослабляет хватку, а твердый голос произносит:
Страх подступает к горлу, но тут же уходит на второй план, когда мужчина ослабляет хватку, а твердый голос произносит:
— Ты готова служить мне? — поднимает уголки чувственных губ.
— Да, Профессор.
Теперь назад пути нет. Его и не будет. Только что я подписала личный договор с дьяволом. Врата порока защелкиваются за моей спиной. Я сама сделала шаг в пропасть. Ради семьи.
Теперь будь что будет.
Стыд накрывает меня мощной лавиной. Не знаю, куда деть руки и спрятаться от него. От мужчины в темном костюме. Привычный черный галстук, который вижу периодически на парах, висит на барном стуле, две пуговицы белоснежной рубашки расстегнуты. Они открывают небольшой отрезок смуглой кожи. Не загар — она у него от природы такая. Наверное. Опускаю глаза, не могу смотреть на него, когда я так открыта.
— Суть БДСМ в том, что ты отдаешь полный контроль над собой в мою власть. Тебе позволено говорить только когда я разрешу. Ты делаешь все, как я говорю. Без промедлений. Без споров. Не задумываясь о своих действиях. Ты удовлетворяешь мои приказы, а я — тебя.
В голове возникает рой вопросов. Смущение от того, какие команды может отдать Профессор. И возмущение. Как он себе это представляет, учитывая статусы преподавателя и студентки? Как я могу спокойно выполнить все, что он скажет?
— Если тебе неприятно — сообщай об этом незамедлительно. Наша игра остается игрой и не распространяется на личную жизнь. Есть вопросы? Можешь задать.
— Как? — тут же слетает в губ.
— Легко, — его палец обводит контур моих губ и резко проникает в рот, заставляя вздрогнуть от неожиданности. — Соси.
Чувствую, как лицо покрывается краской. Его палец у меня во рту. Солоноватый. С твердой подушечкой. Я даже языком не шевелю — он сам дотрагивается до него. Профессор терпеливо ждет, выжидающе смотрит своими магнетическими глазами, будто вот-вот опоздает на утренний рейс.
— Не думай ни о чем, просто сделай, что я сказал, — раздается ближе.
Не думать, значит? Сложно. Очень сложно отбросить мысли на задний план и поддаться его словам, учитывая, что мы встретимся в пятницу на его занятиях, а мне придется смотреть на него, как ни в чем не бывало.
«Эти отношения не для меня», — проносится
