— От твоего запаха опьянеть можно. Кажется, я уже пьян.
Темный налет у него на скулах стал еще темнее, на верхней губе проступили капельки пота.
Но Джо не видела этого: жгучее, нестерпимое желание заставляло ее беспорядочно и неловко дергаться, будто его прикосновение прорвало плотину.
— Пьян, но, надеюсь, не до бессилия. — В ее словах звучала скорее мольба, чем шутка, но глаза у Лайама потемнели.
Опираясь на одну руку, он с нетерпением рвал пуговицы на рубашке и наконец стащил ее через голову.
— Непостижимо, сколько времени у нас пропало даром…
Джо ощутила его дрожь и крепко обхватила руками его спину. Она наслаждалась едва сдерживаемой силой его крупного тела. Он здесь, сейчас, и он ее!
— Боюсь, я… — пробормотал Лайам ей в шею.
— Ты не повредишь мне… нам. — Она поняла, что его сковывает.
Лайам поднял голову, но Джо не могла разглядеть его — он был так близко, что лицо превратилось в расплывчатое пятно. Опираясь на локти, он зажал ей лицо ладонями и без церемоний просунул язык ей в рот. В этом откровенном выражении потребности не было ничего от утонченного соблазна. «Поцелуй» — слишком жалкое определение для этого интимного натиска.
Джо извивалась всем телом, сбрасывая одежду в спешке, в исступлении. Воздух был полон нежного бормотания и хриплых возгласов.
Его пальцы скользнули во влажную, спутанную растительность между ее тонкими бедрами. Она в исступлении выкрикнула его имя, острота желания стала невыносимой. Голос Лайама успокаивал, уговаривал, его прикосновения были нежными и сладострастными. Краем ладони он уперся в мягкий бугорок у вершины ее ног и положил пальцы на нижнюю часть живота.
— Невероятно, — выдохнул Лайам, — ты невероятна.
Он поднял на нее взгляд, челюсти у него сжались, а на щеке судорожно задергался нерв.
— Он еще не мешает. — Джо опустила глаза и осторожно положила кончики пальцев на руку Лайама. Заметил ли он легкую дрожь в ее руках?
— Существуют способы выйти из положения.
— Правда?
— Положись на меня. — Уголок рта у него приподнялся.
— Хорошо. — Ответ был мгновенным и непосредственным. Ей не удалось скрыть предательскую дрожь в голосе. Она не поняла, как истолковал ее Лайам, но усмешка у него в глазах погасла.
— Мы с этого начнем, — таинственно проговорил он после недолгого раздумья, от которого Джо чуть с ума не сошла.
— Не пора ли подумать о том, чтобы кончить? — смело спросила она. — Знаю, говорят, что хорошего никогда не бывает слишком, но мой рассудок — штука хрупкая.
Его ласки уже несколько раз вызывали у нее танталовы муки ускользающего, утоления. У нее так пересохло в горле, что она не могла сглотнуть, кожа горела, тяжелое, изматывающее ощущение внизу живота вопило о разрядке.
— Ты хочешь этого?
Он скользнул в жаждавшее его тело, и Джо тихо вскрикнула. Ее голова металась на подушке.
— Да, Лайам! — срывающимся голосом закричала она. — Ну же!
— Ты меня хочешь? — настаивал он, входя все глубже, но не до конца. Его губы скользили по нежной, бледной шее. — Хочешь так? — Она теряла рассудок от его нарочитой медлительности.
Потные ладони Джо скользнули вдоль изгиба его спины и остановились на упругих округлостях ягодиц.
— Да… да… хочу тебя… всегда! Не могу без тебя, Лайам! — Слова вырывались потоком, она не могла остановить бурные признания.
Потом она услышала его голос у самого уха.
— Обеты прозвучат позже, перед публикой, — говорил он, — но и то, что мы сейчас сделали, связывает нас не меньше.
Она перевернулась на спину, волосы у нее разметались вокруг головы, как огненный нимб.
— Что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, Джо, что ты теперь со мной связана.
— Я чуть было не поверила, что ты это серьезно. — Ироничный смешок застрял у нее в горле, когда она встретила взгляд Лайама.
. — А я серьезно.
— Я, конечно, что-то говорила и что-то делала, но это просто… — Она замолчала под его строгим, недовольным взглядом.
— Ты была искренней, когда говорила все это?
— Я не помню, что говорила, — с ужасом мямлила Джо.
— А я помню. Каждый слог. Освежить тебе память?
— Только посмей! — Она вдруг поняла, ярость вспыхнула у нее в глазах. — Ах ты… пройдоха, выдохнула она. Так он специально тянул, выжимая из нее признания! Она колотила его кулаками по плечам, подавляя слезы унижения. Даже с ней в постели он не забывал о своих интересах.
— Что, все вспомнила? — Он поймал ее кулаки. — Или, чтобы уже наверняка, тебе подсказать? — Его рот жадно впился в ее губы.
Неужели он думает, что может поцелуями довести ее до покорности? Она старалась не обращать внимания на гнусный внутренний голосок, пищавший, что как раз это он может.
— Не знаю, что ты этим хочешь доказать. — Она еле дышала, голос хрипел. — Ты хороший любовник, потрясающий любовник! И что из этого?
— Мы оба — не промах, — уточнил он и вдруг перевернул ее и посадил верхом на себя.
— Перестань! — Сил на сопротивление не оставалось. Джо обмякла, чувствуя, что терпит полное поражение.
— Перестать?.. — Он медленно поглаживал ей бедра.
— Еще рано.
— Тебе?
— Тебе.
Лайам уже, казалось, не злился.
— Мне, слабому, хрупкому мужчине.
— Оставившему далеко позади цветущую юность, — поддела она.
— Вот тут ты не права. — Он медленно покачал головой.
— Это почему же?.. — начала Джо, но Лайам уже схватил ее за плечи и уложил на себя.
— Потому что я всегда отвечал на вызов. И он доказал ей это.
Глава 6
Джо возвращалась в город сразу после примерки. Местная портниха великолепно справилась с ее увеличивающейся талией, и сегодня были внесены последние исправления.
Джо было жаль своей осиной талии, и ей казалось, что она выглядит скорее располневшей, чем беременной. Когда она наденет искусно скроенное платье, никто, конечно, не скажет наверняка, что она беременна, но люди станут толкать друг друга локтем, спрашивая, а не беременна ли невеста? Будет хоть о чем посудачить, снисходительно подумала она.
Сливочного цвета шелковое платье висело у нее в спальне в ожидании завтрашнего утра. Каждый раз, думая о предстоящем событии, Джо впадала в панику. Хорошо еще, что у нее почти не было свободного времени, чтобы размышлять над тем, правильно ли она поступает. Она погрузилась в безумный водоворот приготовлений, чтобы не давать тете Мэгги переутомляться.
Джо отперла своим ключом квартиру Лайама и вошла. Они решили провести последние два дня перед свадьбой каждый у своих родителей. Дом Рафферти уже трещал по швам от множества родственников, прибывших, казалось, со всех концов света. Коттедж ее отца был не в лучшем положении. После двух дней сумасшедшей беготни было приятно оказаться в тихом месте.
