— Вот тут ты права. — Он поднял вторую руку и обеими руками повернул к себе ее лицо.
— Знаешь, тебе не обязательно это делать. — Она еле выдавила из себя слова. — Я не побегу обратно к Джастину.
Она почувствовала, как он деревенеет.
— Ты полагаешь, в этом главная причина моих действий?
— А разве нет? — Другого объяснения она не находила. Ведь он пережил тяжелую ночь: у него чуть не умерла мать! Что может быть естественнее, чем искать утешения у друга?
Лайам убрал пальцы из ее шевелюры и отступил назад.
— Я не хочу спорить с тобой.
— Я помню, каково мне было, когда умерла мама. Мне хотелось поскорее забыть это. Лайам неподвижно смотрел на нее.
— Поэтому ты бросилась очертя голову заниматься безмозглым сексом с первым попавшимся мужиком, — констатировал он.
— Я была ребенком…
— И ты думаешь, что сейчас я занимаюсь тем же? — Он тяжело дышал, грудь у него высоко вздымалась от возмущения.
— Мы же друзья, я хочу помочь тебе. Я на все готова, чтобы только тебе помочь, — искренне убеждала его Джо.
— То есть ты предлагаешь мне свое тело в утешение? — Он отвернулся, но она заметила, как у него на виске запульсировала жилка. — Не отвечай, самопожертвование как-то разом отключает меня.
Так уж я устроен.
— Я не… — возмутилась она.
— Нет? — протянул он. — А мне послышалось. Если это не более чем способ оправдать свое желание заняться со мной любовью, тогда ладно. Только я тут ни при чем.
У Джо поникли плечи — они с Лайамом явно говорили на разных языках.
— По-моему, у нас произошло замыкание, — несмело начала она.
— Замыкание? Мне кажется, ты давно порвала линию связи. Тебе не трудно помочь мне собрать мамины вещи? Мне пора возвращаться в больницу.
Джо молча пошла за ним из комнаты.
— Конечно, Пат закажет билеты на самолет для всей канадской родни.
— Для всей? — Муж Мэгги Рафферти прервал стоическое молчание. Этот вопрос он не мог не задать.
— Ты кого-то собираешься обойти. Пат? — спросила жена, оторвавшись от списка. Он поднял руки, сдаваясь.
— Как скажешь, дорогая. Никто не виноват, что эти чертовы Рафферти расплодились, как кролики. — Он подмигнул сыну.
Пат Рафферти был счастливым человеком. Энтузиазм, с которым жена ухватилась за новость о предстоящей свадьбе сына, искупал, по его мнению, любые незначительные отступления от истины.
— Патрик!
— Что еще я не так сделал? — Он проследил за направлением взгляда жены и увидел заалевшие щеки Джо. — А… да. — Он смущенно переступил с ноги на ногу.
— Мне пора на прогулку, — произнесла Мэгги. — Доктор велел, — объяснила она Джо. — Пошли, пока ты снова не опростоволосился, — добавила она, беря под руку мужа. — Пользуйся случаем, Лайам, — не совсем ясно посоветовала она сыну, покидая комнату.
— Она радуется.
Джо кивнула. Вся эта затея приобрела угрожающие размеры. Всегда неукоснительно, иной раз до болезненности прямая, Джо очень страдала от ситуации. Выпутаться из лабиринта лжи казалось ей уже почти нереальным.
— Это все слишком дорого мне обходится. Терпеть не могу обманывать. Я постоянно чувствую себя виноватой.
— Иной раз милосерднее солгать, — рассеянно проговорил Лайам и демонстративно заглянул за тяжелую штору.
— Что ты делаешь?
— Проверяю, нет ли подглядывающих устройств.
— Ты что, совсем спятил?
— Мама так старается направить мою неверную поступь на путь истинный, что мне ничего не пронести мимо нее.
— Что еще за истинный путь?
— Вот он.
Джо перевела взгляд. Футлярчик был не новый, пурпурный бархат приковал ее внимание: от изумрудного солитера в форме каре перехватило дыхание.
— Красота, — прошептала она. Лайаму ее реакция доставила явное удовольствие.
— Мамина бабушка подарила ей в свое время. Но у него более древняя история. Изначально это была мужская печатка, но кто-то из моих влюбленных предков обкорнал ее для своей возлюбленной. Кольцо должно подойти тебе. — Прищуренным взглядом Лайам окинул тонкие длинные пальцы с блестящими коралловыми ноготками.
Джо затаила дыхание и с испугом посмотрела на него.
— Нет! — Трясущимися руками она начала отмахиваться. — Я не смогу носить его.
— Если не налезет, я…
— Я не об этом, — А в чем дело?..
— Оно слишком дорогое.
— Оно застраховано. Мама хочет, чтобы ты его носила.
— Никогда, — задохнулась она.
— Чушь, — ответил он безапелляционно. — В мире, где вращается мама, помолвленные девушки носят кольцо. Я допустил нарушение светских приличий в мировых масштабах, не обеспечив тебя с первой минуты. Это все просто реквизит, не более. — Он поймал ее руку и твердым движением насадил тяжелый перстень ей на палец. — Вот, как раз, будто для тебя сделано.
— Это больше похоже на тиски, — огрызнулась Джо, стараясь сорвать с пальца кольцо. — Застряло!
— Твое трогательно-восторженное отношение к нашей помолвке, как всегда, меня сразило. — За вежливым юмором слышались нотки раздражения. — Ради бога, Джо, успокойся.
Неожиданно его слова подействовали — Джо перестала дергать кольцо.
— Это так символично, — произнесла она сквозь зубы.
На лице Лайама промелькнула боль.
— Да, символично, — резко отозвался он. — Оно символизирует обязательство.
— Оно символизирует ложь.
— Вот это — ложь?
Джо остолбенела — сильные пальцы властно впились в нижнюю часть ее живота. Беременность была еще почти незаметна под одеждой. По лицу Лайама расплывалось нечто, похожее на благоговение.
— Поразительно, — прохрипел он. — Я хочу, чтобы ты разделила со мной это, Джо, прошу тебя.
Он сам не понимал, чего добивается. Принять его условие — брак ради ребенка? Она могла бы, но какой ценой? Лайам не любил ее, и каждая минута их совместной жизни напоминала бы ей об этом.
Однако лишить ребенка такого отца… А Лайам был бы замечательным отцом! От напряжения у Джо выступили капельки пота на верхней губе.
— Не гони меня, Джо. Не только от ребенка. Я хочу наблюдать за изменениями в твоем созревающем теле. — Свободной рукой он скользнул к изгибу ее груди. От легкого прикосновения соски у нее сразу набухли. Губы у Лайама медленно расплылись в улыбке глубокого чувственного удовлетворения. — Не уезжай к себе сегодня, останься у меня. Дай мне за тобой поухаживать.
— Как старший брат, которого у меня никогда не было?
Лицо у него передернулось.
— Разве брат? Я когда-нибудь говорил что-нибудь подобное?
— Говорил в те времена, когда тебя еще интересовало мое мнение. — Реакция ее изголодавшегося тела на его прикосновение сводила на нет долгие недели самоограничения.
