Данное свойство эпизода — сосредоточенность внутри себя — в неодинаковой степени бывает выражено в разных по жанру драматургических построениях: в фильмах приключенческих, остросюжетных эпизоды в большей степени служат развитию сквозного действия, в фильмах же более сложных по сюжету они превращаются в законченные новеллы со своим собственным сюжетом («Андрей Рублев», «Сладкая жизнь», «Амаркорд»).
Но в любом случае эпизод фильма по своей функции двояк (антиномичен) — с одной стороны, по своей композиции он закончен, а с другой — является частью кинокартины, ступенью в развитии ее сюжета.
Отсюда — характерная особенность построения финала эпизода: если эпизод не является последним в фильме, финал его тоже двояк — он завершает историю и, вместе с тем, в нем сохраняется или возбуждается новый интерес, требующий продолжения, перекидывающий мостик в эпизод следующий.
Так, первый, идущий после пролога, эпизод фильма «Храброе сердце» (1996, режиссер и исполнитель главной роли Мэл Гибсон) посвящен трагической истории любви ирландского парня Уоллеса и девушки Маррон. Эпизод заканчивается сценой мести Уоллеса английским солдатам за смерть своей любимой. Начальник отряда англичан жестоко убит — восстание шотландцев началось, Уоллес кричит: «Шотландия свободна!» Горит английский деревянный «острог». На этом заканчивается первый эпизод. Но зритель понимает, что до свободы Шотландии еще далеко, он ждет того, как отреагирует на происшедшее королевская власть. И в самом начале следующего, второго эпизода — фильм переносит нас в Лондон: король получает известие о «разбойнике» Уоллесе и посылает своего сына с войском на подавление восстания...
Данную особенность в построении финала эпизода, требующую от исполнителя определенных профессиональных навыков, можно сформулировать как — «завершенную незавершенность».
Один из приемов возбуждения в конце главы-эпизода нового импульса читательского интереса находим мы у Ф. Достоевского: в его романах порой возникает новый, порой незнакомый ни читателю, ни героям персонаж, на чем часть или глава обрываются. Так, в самом конце III части «Преступления и наказания», когда Раскольников пребывает в мучающем его сне, дверь в его комнате открывается, и появляется господин, который говорит: «Аркадий Иванович Свидригайлов, позвольте отрекомендоваться...» Или в конце великолепно, по всем драматургическим законам развернутой сцене признания Раскольникова Сонечке о совершенном им убийстве: «Белокурая физиономия господина Лебезятникова заглянула в комнату». Прием несколько театральный, но в драматическом сюжете вполне применимый: он резко движет сюжет вперед и возбуждает зрительское внимание...
Еще одно возможное свойство эпизода:
е) структурная сложность его построения.
В киноэпизоде мы находим все драматургические компоненты целого фильма. Казалось бы, кроме одного: он сам не поделен на эпизоды. Но... оказывается, что в некоторых случаях эпизод может включать в себя, кроме сцен, и более крупные структурные единицы:
— подэпизоды и
— микроэпизоды.
Подэпизод — структурное образование, находящееся внутри большого эпизода.
Так история ослепления мастеров-строителей вставлена А. Тарковским в новеллу-эпизод «Страшный суд» (фильм «Андрей Рублев»; в сценарии новелла «Ослепление. Лето 1407 года» была самостоятельной).
В фильме Луиса Бунюэля «Призрак свободы», состоящем из ряда новелл, вы почти в каждой из них найдете подобные включения подэпизодов.
Микроэпизоды возникают при делении больших частей фильма на отдельные главки. В сценариях Г. Панфилова «Жанна д’Арк» и А. Тарковского «Гофманиана» микроэпизоды имеют свои названия.
Существует и другой — значительно менее распространенный тип структурной композиции сценария и фильма, когда они делятся не на большие блоки-эпизоды, а на большое число миниэпизодов, каждый из которых состоит из одной основной сцены-события, сцены-подхода к нему и сцены-выхода из него. Так, замечательный фильм Вуди Аллена «Дни радио» составлен из 16 подобного типа коротких миниэпизодов-анекдотов. Можно вспомнить и картину «Чудовища» итальянца Дино Ризи, и «Короткие истории» («Короткий монтаж») американца Роберта Олтмена. Фильм «Остров» (2006, режиссер П. Лунгин) по своему построению в определенной степени тоже приближен к подобной структурной системе — в этой сравнительно небольшой по метражу картине кроме двухчастного пролога мы найдем целых семь эпизодов. Некоторые авторы (известный кинодраматург Валентин Черных, например) на таком структурном принципе настаивают.
И последнее из свойств эпизодов:
ж) их соразмерность — в правильно выстроенной драматургической конструкции фильма эпизоды по занимаемому ими экранному времени примерно одинаковы (конечно, не без некоторых сдвигов в большую или меньшую стороны).
В предисловии к своим «Воспоминаниям» вдова Ф. Достоевского — А. Г. Достоевская, просит читателей простить ей «несоразмерность глав» в ее книге. Но насколько важнее соразмерность частей в произведениях, исполняемых публично, — частей симфоний, актов спектаклей, эпизодов фильмов!
Виды эпизодов
Эпизоды внутри сценария и фильма отличаются друг от друга по месту, которое они занимают в композиции картины и — соответственно — по выполняемой каждым из них функции.
Исходя из этого, мы различаем следующие виды эпизодов:
а) пролог и эпилог — их можно назвать эпизодами с некоторой оговоркой: в них вы не найдете полного и развернутого набора драматургических компонентов.
Пролог обычно выполняет функции:
— эпиграфа («Андрей Рублев», «Зеркало»; «Сны» А. Куросавы);
— сжатого изложения предыстории (II серия «Ивана Грозного», «Пианино», «Храброе сердце»);
— «стартовой площадки» для начала ретроспекций («Леди Гамильтон» А. Корда, «Форрест Гамп»).
Эпилог соответственно выполняет функции:
— сжатого изложения последующих событий («Пианино», «Храброе сердце»);
— постэпиграфа («Андрей Рублев», «Список Шиндлера»);
— завершение воспоминаний (те же «Леди Гамильтон» и «Форрест Гамп»).
Другой способ создания пролога и эпилога: один из эпизодов (или новелл) фильма разбивается на две части и как бы окаймляет внутренние эпизоды, в таком случае первая его часть служит прологом, а вторая эпилогом — как это сделано, например, в фильме Жюльена Дювивье «Дьявол и десять заповедей»; еще своеобразнее выполнен подобный прием в «Криминальном чтиве»: в этом фильме пролог — сцена с начинающими грабителями в кафе, но вторая часть этой сцены, перенесенная в финал вещи, является не эпилогом, а последней сценой основного действия картины.
б) экспозиционный эпизод — как правило, первый эпизод картины, в функцию которого входит представление персонажей и обстоятельств, предшествующих завязке конфликтного действия и сама завязка.
в) эпизоды развития — несколько серединных эпизодов, развивающих конфликт.
г) финальный эпизод, включающий в себя кульминационную сцену, развязку и финал.
Способы соединения эпизодов
Эпизоды соединяются (разъединяются):
— названиями («Андрей Рублев», «Рассекая волны», «Криминальное чтиво»);
— закадровой речью автора или персонажа («Мой друг Иван Лапшин», «Дни радио»);
— надписями от автора («Сны» А. Куросавы);
— затемнениями («Ночи Кабирии», «Три негодяя в одной крепости» А. Куросавы; «С широко закрытыми глазами» С. Кубрика);
— прослаиванием ретроспективных эпизодов кадрами, продолжающими сцены пролога («Форрест Гамп»).
2.2. Элементы сюжетной композиции
Вспомним названия этих элементов:
— экспозиция,
— завязка,
— развитие,
— кульминация,
— развязка,
— финал.
В основе подобного деления сюжета и расположения его частей лежат законы зрительского восприятия фильма.
Эти законы можно изложить в пяти пунктах:
1. своевременное возбуждение зрительского внимания: американские кинематографисты считают (и не без основания), что, если в первые 5-10 минут зритель не увидит ничего экстраординарно-интересного, он уходит или выключает телевизор;
2. поддержание этого внимания;
3. усиление по ходу картины напряжения действия, и тем самым усиление внимания зрителя;
4. доведение напряжения до кульминации, до взрыва, вызывающего потрясение зрителя;
5. эффектная, не разочаровывающая зрителя концовка — финал.
Выполнение на должном уровне сюжетной композиции сценария и фильма, учитывающей вышеизложенные законы зрительского восприятия фильма, во многом означает умение строить его драматургию.
