Да, я знаю, ты просто поставило меня на место. Прошло еще очень много дней, пока я снова начала исследовать коридоры. Та комната с зеркалами выжгла во мне мое любимое правило: от Здания можно ожидать, чего угодно. Конечно, я не нашла ни битого стекла, ни плюшевого кресла, ни оброненной железяки. Я даже сомневаюсь иногда, было ли это на самом деле, и только несколько шрамов на локте кривятся в ухмылке: да, было, и ты ему этого не простишь. Помнишь? Ну конечно, помню.
* * *
Вокруг Здания почти всегда – туман. И почти всегда – ненастоящий. Он ворочается за тонкой перегородкой оконного стекла, ворочается, как сытый зверь. Иногда – как голодный, тогда страшнее всего. И хлюпает. По ночам, особенно после дождя, мне кажется, что грязно-белые чьи-то руки шарят по стеклу, выискивая щель, чтобы пробраться внутрь и погладить меня по щеке. Они холодные, как лед, эти руки, я знаю. Откуда? Если бы я могла найти ответ, я бы многое поняла о себе. И о нем.
За окнами Здания туман наигранный, пафосный и, похоже, тоже живой. Иначе – зачем бы ему шевелиться? Иногда я прижимаюсь к стеклу лицом и ладонями, и мне все кажется, что сейчас из тумана слепится лохматая голова, тоже прижмется к стеклу и посмотрит в мое сплющенное лицо желтыми бессмысленными глазами. Поэтому я смотрю в окно редко. Хотя, наверное, все это тоже неправда – просто Здание подкинуло мне очередной повод бояться. Очень удобно, даже не надо ничего делать – я пугаю сама себя. И я боюсь. Я послушная.
Ведь он действительно живой, я знаю, я чувствую, от меня его отделяет только Здание, и только благодаря ему я еще не захлебнулась в белой холодной мути. Здание бережно относится к своей единственной игрушке. Если отдать меня туману, то кто будет развлекать публику? Иногда – ночью – я молюсь о том, чтобы не надоесть Зданию. Уж лучше здесь, чем туман. Нет, нет, не надо, нет. Лучше здесь. Я жмурюсь и мотаю головой. Я откуда-то помню этот животный нутряной ужас, как будто это уже было со мной. Вспомнить – сойти с ума.
Нет, это даже не страшно. Это отвратительно. Это как черви во рту. Помню, приснилось мне однажды, что у меня полный рот червей, скользких, холодных, извивающихся. Я тогда заблевала всю постель, проснувшись, и все не могла успокоиться, еле доползла до душевой, долго пила вонючую воду из-под крана, и меня снова выворачивало, и так раз за разом. Мне все казалось, что это был не сон, что один из них остался еще где-то во мне и шевелится, что все они еще живы и копошатся в моей комнате на постели в луже блевотины… Брррр! Такое же чувство вызывает у меня туман. Омерзение, от которого можно умереть. Почему? Правда ли это? Мне не хочется проверять.
Туман бывает разный. Иногда он похож на грязную вату, и становится душно, душно, как будто снаружи нет воздуха, нет ничего, и туман высасывает кислород из комнат, из коридоров, из моих легких – несчастные остатки, клочки, обрывки жизни. У меня начинает звенеть в ушах, кровь бухает в висках, а в Здании тихо-тихо, как-то мертво, ветер исчезает в никуда, перестает шуршать газетами. И только в конце коридора, у лестничной площадки, начинает тихо и заунывно скрипеть дверь. Очень странно и упрямо, вот так – скрип, скрип, скрип-скрип, скрип – а потом хлопает. Будто кто-то ходит из коридора в комнату и обратно. Кто-то очень сердитый. Ходит, иногда бахает дверью, а иногда стучит в стену, очень громко, словно со злости кулаком.
Это – самые страшные вечера. Когда туман превращается в вату, Здание даже прекращает душить меня кошмарами – я все равно не сплю. Я сижу в своей комнате, закрыв дверь на задвижку и придвинув к ней стол, сижу, забившись в угол, теребя трясущимися пальцами бахрому пледа, сижу, обливаюсь потом, хватаю ртом воздух, слушаю. Слушаю, как кто-то в дальнем конце коридора скрипит и хлопает дверью, в ярости бьет по стене кулаком. Иногда дальше, тогда легче, а иногда ближе и громче, тогда я комкаю рукой плед и закусываю губу, чтобы не закричать, а сама все время смотрю на дверь. Я прекрасно знаю, что если он захочет войти, ни дверь, ни стол его не удержат. Но он не входит. А потом наступает утро. Исчезает пугающая тишина и скрип двери, возвращается ветер. Меняется туман. Первые полчаса даже чувствуется облегчение.
Раньше я думала, что для того, чтобы перестать бояться чего-то, нужно это что-то увидеть, узнать, почувствовать. Теперь я знаю, что это правило срабатывает, когда нужно начать чего-нибудь бояться. Я помню, очень ясно помню, как однажды решила узнать, кто же это ходит там, в дальнем конце коридора. Кажется, тогда я еще верила в неуловимого хозяина. Не знаю.
Я открыла дверь и осторожно выглянула в коридор. Тихо – только скрипит дверь и с легким щелчком мигает длинная лампа у меня над головой. В коридоре сумрачно, свет горит лишь местами, и то очень тускло. Дальний конец коридора полностью темен. Я еще тогда засомневалась, стоит ли идти туда, все-таки пуганая уже, зачем нарываться лишний раз… Но потом взяла себя в руки (бессмысленное, идиотское занятие) и пошла на звук. Каждый шаг давался с трудом, казалось воздух густеет все больше и больше, все тело орет, вопит, каждой клеточкой умоляет – не надо, ой, господи, не надо, не ходи, не лезь – а воздух превращается в такую же вату, как туман за окном. А еще становилось страшнее и страшнее – тоже с каждым шагом – просто так, ни с чего, без причины, какой-то животный ужас, паника. Я чувствовала, как она выходит из самого нутра и скапливается облаком вокруг меня. Я дошла до темного участка коридора – от страха начали подкашиваться ноги. Странно, звук ударов и скрип двери почти не приблизились, разве что совсем немного, и в то же время находились очень близко, буквально в метре. Там ничего не было, только страх и звуки, звуки и страх, и…
Я не выдержала и побежала оттуда, как можно быстрее, рванула, как заяц, к своей комнате, к тусклому свету мигающей лампы, к относительной безопасности. А звуки следовали за мной попятам, хлопали двери, мимо которых я пробегала, каждая, по очереди, и возле каждой кто-то бил кулаком в стену, пытаясь пригвоздить мою прыгающую тень. А потом я добежала до своей комнаты, захлопнула за собой дверь и привалилась к ней спиной, тяжело дыша. Я думала, что уже все, мне хватило бы и этого, я готова была держать дверь, если он захочет войти. Дурочка.
Дверь просто распахнулась – с такой силой, что я отлетела к дивану и сильно ударилась головой. Я видела – за дверью никого не было, но все же он находился здесь, в комнате, ходил по ней, разъяренно хлопал дверью, которая начала вдруг заунывно скрипеть. Господи, я сама привела его в свою комнату, я впустила его. Я сидела, скорчившись, у стены, я думала, что сошла с ума. И вдруг он ударил в стену, прямо у меня над головой, так, что пыль полетела. Этот удар был более чем реален. Даже если я сошла с ума, даже если мне кажется, я не хочу, не хочу, чтобы следующий попал в меня! Я вскрикнула, вскочила на ноги, кинулась к двери. Она захлопнулась с грохотом, чуть не расквасив мне лицо, и следующий удар пришелся на дверной косяк возле моего плеча. Я шарахнулась к столу, потом снова к двери, к окну, к дивану… Этот кто-то больше не стучал и не скрипел, он бил изо всей силы, почему-то опаздывал на секунду, попадая по столу, по стене, по подоконнику, по двери, по дивану… Не видел ли он меня так же, как и я его? Не знаю. Зато наверняка хорошо слышал. Я металась по комнате, пыталась выбраться, но дверь не поддавалась. Я задержалась возле нее, дергая изо всех сил ручку, услышала его, обернулась, глянула в пустоту…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
