– Кого ты называешь «человеком, пришедшим к нам со стороны»? Свою собственную жену?
– Хорошо, скажу иначе: не стоило бы проявлять столько внимания к жене сына.
– Что ты имеешь в виду? Сюити не ответил.
3
Синго вошел в приемную, там сидела, дожидаясь его, Хидэко, а рядом стояла какая-то незнакомая женщина.
Хидэко сразу же встала.
– Давно не была у вас. Уже совсем потеплело. – Ее слова вполне могли сойти за приветствие.
– Порядочно. Уже месяца два.
Хидэко немного располнела, на лице лежал густой слой пудры. Синго вспомнил, что, когда он однажды ходил с ней на танцы, ее грудь, казалось ему, могла вполне поместиться в ладони.
– Это Икэда-сан. Я вам как-то говорила… – представила женщину Хидэко, сощурив свои хорошенькие глазки, словно собираясь заплакать. Она всегда это делала в ответственные минуты – такая уж у нее дурная привычка.
– Очень приятно. Огата.
Синго не мог заставить себя сказать, что он благодарен ей за ее заботу о Сюити.
– Икэда-сан не хотела с вами встречаться, говорила, что у нее нет необходимости встречаться, что это ей неприятно, – я почти насильно притащила ее сюда.
– Вот как? – И снова, обращаясь к Хидэко: – Здесь удобно? Можно пойти в другое место.
Хидэко вопросительно взглянула на Икэда.
– Мне и здесь хорошо, – сказала Икэда неприветливо.
Синго даже растерялся, но виду не подал.
Хидэко как будто действительно говорила, что познакомит Синго с женщиной, которая живет вместе с любовницей Сюити. Но тогда Синго пропустил ее слова мимо ушей.
Через два месяца после ухода из фирмы Хидэко все-таки выполнила свое обещание. Для Синго это было большой неожиданностью.
Может быть, Сюити и женщина, с которой он встречается, решили наконец расстаться? Синго хотел подождать, пока разговор не начнет Икэда или Хидэко.
– Хидэко так настойчиво уговаривала меня, что я поняла – сопротивляться бесполезно, вот я и оказалась у вас. – Тон у Икэда был скорее недружелюбный. – Кроме того, я и сама решила, что пойти к вам стоит. Я ведь уже давно уговариваю Кинуко-сан расстаться с вашим сыном – я и подумала, что было бы хорошо, встретившись с вами, заручиться вашим содействием, чтобы разлучить их.
– Я согласен.
– Хидэко говорила мне, что многим обязана вам и сочувствует жене Сюити-сан.
– Жена у него действительно хорошая, – вставила Хидэко.
– Хидэко-сан то же самое говорила и Кинуко-сан, но ведь сейчас очень мало найдется женщин, которые откажутся от мужчины из-за того, что у него хорошая жена. «Я возвращу чужого мужа, а мне за это пусть вернут моего, погибшего на войне, – так говорит обычно Кинуко-сан. – Если бы мне вернули его живым, – говорит она, – каким бы непостоянным он ни был, скольких бы себе женщин ни заводил, я все равно бы его любила. Как ты считаешь, Икэда– сан?» – спрашивает она у меня. А что мне ответить? Так думают все, у кого на фронте погиб муж, и я тоже так думаю. «Разве мало мы натерпелись оттого, что наших мужей послали воевать? – спрашивает Кинуко-сан. – А каково было нам, когда они погибли?
Сюити приходит ко мне, это верно, но ведь жена не должна беспокоиться за его жизнь – он вернется к себе домой целый и невредимый. Разве я не права?» Синго горько усмехнулся.
– Какой бы хорошей ни была его жена, муж-то а фронте у нее не погиб, – продолжала Икэда.
– Странная логика.
– Верно, но она говорила это, когда была пьяна, и плакала… Они с Сюити-сан напились, и Кинуко все твердила: скажи ей – тебе не пришлось ждать с фронта мужа. Ты ждешь мужа, который все равно вернется к тебе. Скажи ей это, непременно скажи. Я тоже была с ними. Вам не кажется, что в любви вдовы, потерявшей на войне мужа, есть что-то непристойное?
– А в чем это выражается?
– Мужчине, тому же Сюити-сан, тоже не годится так напиваться. В эти минуты он очень груб с Кинуко-сан – заставляет ее петь. А Кинуко терпеть не может пения, и петь приходится мне, а голос у меня слабенький. Ведь если Сюити-сан не угомонить – стыдно будет перед соседями… Когда меня первый раз заставили петь, я почувствовала себя оскорбленной, мне было очень обидно, но я подумала, что делает он это не по пьяной, а по фронтовой привычке. Наверно, на фронте Сюити-сан именно так забавлялся с женщинами. И тогда буйные выходки Сюити-сан представились мне поведением моего погибшего на войне мужа, когда он на фронте забавлялся с женщинами. И сразу в груди у меня что-то оборвалось, голову наполнил туман, и я, вообразив себя женщиной, с которой забавляется мой муж, начала плакать и петь самые что ни на есть вульгарные песни. Потом я рассказала об этом Кинуко. Я думаю, сказала я, что это относится только к моему мужу, а может быть, и не к нему одному. С тех пор всякий раз, когда Сюити-сан заставляет меня петь, Кинуко плачет…
Вся эта история показалась Синго болезненно-странной. Он помрачнел.
– Для вас обеих было бы лучше поскорее закончить эту историю.
– Конечно. Когда Сюити-сан уходит, Кинуко часто говорит мне серьезно: Икэда-сан, если это будет продолжаться, мы погибнем. Так что для нее было бы очень хорошо расстаться с Сюити-сан. Но ей кажется, что если они расстанутся, то она уж наверняка погибнет, и она боится остаться без него. Женщина…
– Ничего страшного не произойдет, – сказала сидевшая в стороне Хидэко.
– Конечно. Она ведь такая мастерица. Хидэко-сан тоже это знает.
– Да.
– Вот и то, что на мне, сшила ведь Кинуко-сан, – сказала Икэда и поднялась, как бы демонстрируя свой туалет. – Она, пожалуй, вторая после старшей закройщицы. Ее очень ценят в салоне. Стоило ей только попросить за Хидэко-сан, и ее сразу же взяли на работу.
– Ты, значит, тоже работаешь в салоне? Синго удивленно посмотрел на Хидэко.
– Да, – кивнула Хидэко, слегка покраснев. Синго не мог представить себе, чем руководствовалась Хидэко, которая по рекомендации любовницы Сюити устроилась в салон, а сегодня привела к нему Икэда.
– Кинуко-сан, я думаю, не особенно обременительна для Сюити-сан в смысле материальном, – сказала Икэда.
– Я тоже так думаю. В материальном – пожалуй, но… – начал было Синго раздраженно и тут же умолк.
– Когда я вижу, как Сюити-сан издевается над Кинуко-сан, я ей всегда говорю, что она должна расстаться с ним.
Икэда сидела, опустив голову и сложив руки на коленях.
– Сюити-сан тоже возвращается домой с тяжелым сердцем. Солдат с раной в сердце. – Она подняла голову. – Не могли бы вы поселить их с женой отдельно? Если бы они остались вдвоем, то, возможно, он расстался бы с Кинуко-сан. Я уже давно размышляю об этом. Какие только мысли не приходили мне в голову…
– Хорошо. Я подумаю.
Синго кивнул. Он ответил холодно, словно отмел предложение Икэда, хотя в глубине души был согласен с ней.
4
Синго не мог позволить себе довериться такой. женщине, как Икэда, и поэтому ничего больше не сказал ей. Он только выслушал ее.
Синго не пришлось держаться с ней подобострастно, но зачем, если не для откровенного разговора, она пришла к нему? Ведь она действительно была откро-венна. Может быть, чтобы оправдать Кинуко? Нет, пожалуй, не только ради этого. Наверно, я должен даже быть благодарен и Хидэко и Икэда, думал он.
Во всяком случае, никаких подозрений об истинной причине их прихода у него не возникло.
Но все же самолюбие Синго было задето, и по дороге домой он завернул в небольшой ресторан, где обычно их фирма устраивала приемы. Он уже собрался было войти в зал, но в это время одна из гейш что то прошептала ему на ухо.
– Что? Наклонись ближе, ничего не слышу, – сказал он раздраженно, схватив гейшу за плечо. Он тут же убрал руку, но гейша вскрикнула, поглаживая плечо:
– Ой, больно.
Синго сделал недовольное лицо, и гейша, прижавшись к нему плечом, увела его на веранду.
– Сюда, пожалуйста.
Он пришел домой около одиннадцати. Сюити еще не вернулся.
– Добрый вечер.
В комнате напротив столовой Фусако кормила грудью младшую девочку, – опершись на локоть, она подняла голову.
– Здравствуй. – Синго заглянул в комнату. – Сатоко спит?
– Да, только что уснула. Еще несколько минут назад она спрашивала меня: мама, что больше, десять тысяч иен или миллион иен, что больше, а? И хохотала. Сказала, чтобы я спросила у дедушки, когда он вернется, и сразу уснула.
– Хм. Довоенные десять тысяч иен и послевоенный миллион иен, – засмеялся Синго. – Кикуко, дай мне стаканчик воды.
– Сейчас. Воды? А кушать не будете?
Кикуко удивила просьба Синго. Она встала и пошла за водой.
– Только из колодца. Хлорированная мне не нравится.
– Хорошо.
– До войны я еще не была замужем, Сатоко еще не было, – сказала Фусако, уже лежа в постели.
– Что до войны, что после войны – лучше бы не выходить замуж.
Услышав скрип колодезного насоса, Ясуко сказала:
– Как только начинает работать насос, от этого скрипучего звука мне становится холодно. Зимой, когда Кикуко рано утром идет к колодцу накачать воды тебе для чая, я еще в постели слышу этот скрип и сразу чувствую – холодно на улице.
