— Прежде всего я хочу переговорить с Кирой Денёвой.
— Дурочка сбежала, чувствуя за собой вину! — скорбно поджал губы Жеранский.
— Или опасаясь продолжения домогательств. Надо полагать, найти человека в таком небольшом городе не составит труда.
— Пожалуй. У меня имеются умелые помощники. Забота эта отнимет какое-то время, я извещу вас, если глупышку отыщут. Или же подождите, когда вернётся сама: ей ещё диплом защищать, никуда не денется.
Спокойный, уверенный, едва ли не доверительный тон расслаблял, но Гарев не купился на простенькую попытку отвести ему глаза, заметил, как на дне профессоровых зрачков блеснуло. Искорка, но не света, а тьмы — ненависть. Что-то более существенное, чем грубый отказ несговорчивой дурочки вспахало вонючее болото больного самолюбия господина Жеранского. Следовало тщательно разобраться в тёмной истории прежде, чем делать выводы.
— Я спешу, потому добывать пропажу будем вместе, — сухо ответил Гарев.
Он отчётливо понял, что нельзя выпускать этого человека из поля зрения. Благополучие незнакомой девушки почти отошло на второй план, а вот грязная тайна вышла на первый. Жеранский определённо чего-то не договаривал, Эльфрида тоже могла не знать полной правды или утаивать её, блюдя свои интересы, предстояло заняться полевой работой самому. Жаль, не прихватил для солидности хоть одного помощника. Время не ждало, нервы — тоже. Мышиная возня вокруг школы могла дорого обойтись всему сословию магов. В столице крутились опасные дела, проглядывали нехорошие тенденции. Скандал следовало замять, виновных задвинуть в тень, пока круги не начали расходиться по всему водоёму. Гарев хоть и держался вдали от политики, но высшие иногда втягивали в свои игры. Он знал, что имеет вес, репутацию и потому в покое его не оставят, постараются привлечь на свою сторону
Жеранскому настойчивость столичного инспектора не понравилась, но недовольства он почти не показал, так поморщился слегка, словно для порядка, сочувствуя чужому усердию. Вежливо предложил приступить к делу немедленно.
Зина, помощница ректора, принесла личное дело. Держалась молодая женщина чопорно, отстранённо, но глянув на неё мельком, оценив хорошенькое личико и ладную фигуру, Гарев подумал, что вряд ли школьный ловелас обошёл стороной столь лакомый кусочек. А Зинаида не робкая студентка с периферии, через её руки проходят все бумаги, знает она едва ли не больше остальных участников или наблюдателей событий, значит, полезно будет пообщаться с ней приватно и вдумчиво.
В тонкой папке содержалось несколько скучно подобранных листов. Гарев решительно придвинул её к себе и открыл. Профессор подождёт. Преподаватель и так должен был всё знать о своих студентах. Список имён и адресов родственников вряд ли мог пригодиться. Бежать к ним смысла нет, отыщут сразу. Гарев перебросил лист Жеранскому:
— Наведите справки на всякий случай. Вряд ли она там, но могла сообщить родным новый адрес. Юные девушки редко бывают осмотрительны во всех отношениях.
Профессор кивнул и тут же принялся звонить. У него везде были знакомые и кругом ему обязанные люди, если верить снисходительным интонациям прорывавшимся иногда сквозь деловой тон. Гарев краем уха прислушивался к разговору, просматривая мельком табели успеваемости. Девочка явно была старательная, упорная, из тех, с кем приятно иметь дело, даже если талант их невелик. Прилежно посещала морг, не прогуливала уроки. Шла своей скромной честной дорогой. Плохо, если происшествие испортит ей жизнь. Почему-то все усилия, положенные на становление и поддержание школ, показались сейчас зряшными. Зачем расшибать лоб, если стена по определению крепче и всегда найдётся тот, кто причинит вред, хотя по долгу службы обязан делать добро?
Листая дело и вчитываясь в скудный набор действительно полезных сведений, Гарев вторым планом прикидывал кого пригласить на освободившееся место, а ещё размышлял, почему ректор всеми силами пытается избежать приватного серьёзного разговора. Давно знакомы, почти приятели, а встретил словно не вовремя вернувшегося из командировки мужа: глаза бегают, руки дрожат, голос подзванивает, как треснувший графин. Боится скандала, который не может его не задеть? Или они все здесь повязаны общими махинациями? Только ли домогательства можно вменить в вину? Надо копать глубже.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Живёт с подругой. Адрес есть. Поехали. Поговорим с этой Матильдой.
Жеранский опять попробовал отстранить столичного инспектора от дела, отговариваясь неважностью заботы и важностью дорогого гостя, но Гарев не обратил внимания на его уловки.
Своей машины у него не было, пришлось воспользоваться профессоровой. Тот не сел за руль, расположился на заднем сиденье, а оба передних заняли крепкие, похожие друг на друга мужчины. Разглядывая их накачанные шеи, Гарев подумал, что Жеранский или не выбрался душой из прошлых лихих дней или не прочь туда вернуться. Маг и с охраной? Да не стреляют теперь на улицах. Люди добрые не страшатся даже мёртвых, доставаемых из могил шустрыми амбициозными некромантами. Правду сказать, от усопших вреда происходило существенно меньше, чем от живых.
Или профессор всерьёз боится, что не совладает в одиночку с девчонкой? Странно и есть о чём задуматься. Как видно придётся пробыть в городе дольше, чем планировал. Нельзя уезжать, оставляя за спиной не прояснённую проблему. Мало уволить Жеранского, надо ещё хоть частично купировать причинённый им ущерб.
Ехали недолго, в маленьком городишке и расстояния были невелики. Гарев в машине не остался, хоть ему и предложили, пошёл вслед за поисковой троицей в парадную. На стук и звонки никто не открыл, что, в принципе, не удивляло в разгар рабочего дня. Потом лопнуло терпение у соседей. Выйти на лестничную площадку пожилая, судя по голосу, особа не рискнула, но дверь не помешала общению. Выяснив, кого именно хотели бы видеть визитёры, дама объяснила решительно:
— Съехали они. С чемоданами прямо. Уже и новые жильцы были: квартиру смотреть.
Пришлось уйти ни с чем, но шустрые помощники Жеранского, как видно, хорошо ориентировались в здешнем великолепии. Гарев отдал дань их несомненному усердию. Разойдясь, как рыбаки с сетью, они отлавливали разного рода бездельничающих граждан и приступали с расспросами. Мамочкам с колясками приторно улыбались, с алкашами беседовали по-свойски. В маленьких городишках все всех знают и всем откровенно скучно, потому скрыться здесь — задача не из лёгких. Люди привыкли совать нос в чужие дела и не считать любопытство зазорным.
По следу шли неспешно, зато довольно уверенно. Сам Жеранский сел за руль и подгонял машину к месту очередной точки опознания беглянок, его помощники отлично справлялись с поиском без профессора и его магии.
На квартиру приятеля студенткиной подруги вышли к обеду, и обитатель её очень кстати вернулся домой перекусить. Всей толпой вломились следом за парнем в его жилище, он и вякнуть не успел. Гарев тоже не пожелал остаться в стороне, о чём тут же пожалел. Или нет. Узнать правду о тех, кто тебя окружает, иногда не получится, не запачкав рук. Действие развивалось быстро. Кулак одного из профессоровых подручных так въехал в солнечное сплетение парня, что о криках уже и речи не шло. Жертва отлетела в тупичок коридора и там сползла по стене. Беглый обыск ничего не дал, тогда парня подняли с пола и водрузили в кресло. Жеранский сам, нехорошо улыбаясь, склонился к искажённому болью лицу, и осведомился, даже не пытаясь завуалировать угрозу в голосе:
— Где они?
Бедняга беззвучно разевал рот: он и дышать-то почти не мог, не то что разговаривать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Дайте ему возможность прийти в себя, — не удержался от реплики Гарев.
— Когда придёт в себя мы ему яйца с корнем вырвем! — грубо сказал один из помощников Жеранского.
Имена Гарев так и не узнал, мужчин ему не представили. Знакомиться не тянуло. Не будь Гарев магом, пожалуй, ощутил бы тревогу. Не следовало разыскивать Денёву в компании насильников. Мог бы догадаться, что в бегство пускаются не от нервной мнительности, а ввиду реальной угрозы. Судил о незнакомой девушке, следуя глупому шаблону: дамочки, мол, все истерички. И ведь встречал в жизни множество разумных, рассудительных женщин, но попался как пацан на взращенную в умах ложь. Плохо.
