— Да, я помню, ты упоминала, что мёртвые не разговаривают, но ведь вещи не одни и те же каждый день. Они меняются. Трюк, который ты провернула с Жеранским — раньше и помыслить не могла, что на такое способна. Рискнула от отчаяния нырнуть глубже прежнего в колдовской омут и получилось.
— Так то я, живой человек, — машинально уточнила Кира.
От могил тянуло холодом, на душе стало тревожно. Кладбище показало некромантке всё, что считало нужным, и теперь прогоняло прочь? Каждое движение в подлунном мире имеет свой смысл, надо лишь уловить его, войти в ритм, вызнать природу. Жаль, что Кира не старая, опытная ведьма, а всего лишь глупая молодая магичка, да ещё без диплома и перспектив.
— Идём домой.
Подруга аккуратно прислонила табличку к ветхому кресту и без возражений пошла следом. Наверное, ей было не по себе в этом царстве мёртвых. Большинство людей сторонилось упокоищ, хотя кто там мог обидеть? Но энергия от неживых шла специфическая. Кира с детства её любила, ощущала местную тишину как родной приют. Сейчас гнало прочь неясное предчувствие или насельники пытались как-то поделиться информацией? В который раз всплыли призрачные слова телепатически или иным способом преданные Варварой. А так ли верны прописанные к изучению истины? За последние дни случилось столько невероятных событий, что пришла пора перестать удивляться, начать задумываться. Жеранский ведь тоже казался степенным порядочным человеком, а потом предъявил гнилое нутро, плеснул наружу мерзкий запашок, и видение всего мира отчасти изменилось.
Из-за неясных предчувствий, подобных внезапному холоду от прогретых солнцем могил, Кира повела подругу не дорогой, а тропинкой, едва заметной, чуть протоптанной, бессильно теряющейся в траве. Эта тонкая нитка вела к дому, точнее кривовато тянулась мимо забора. Ещё не дойдя до ветхих, но плотно сшитых досок, Кира услышала голоса, идущие со стороны улицы. Матильда тоже, потому что схватила подругу за руку, в два шага, высоко поднимая ноги в некошеной траве, достигла ограды и припала глазом к щели. Кира пристроилась рядом.
Обзор загораживали плодовые деревья и кусты, но клочок дороги за палисадником в поле зрения попадал. Почти пустой, лишь проглядывал краешек кормы высокого автомобиля вроде внедорожника. Рядом и бормотали мужские голоса, но неясно — слова заглушал шелест листвы.
Приехал кто к соседям? Случайно остановился воды испить или дорогу спросить? Дом заперт, деньги и документы надёжно спрятаны, не лучше ли отсидеться в кустах до полного прояснения событий? Или рискнуть и подойти ближе? Вряд ли их разглядят сквозь прорехи забора, платья неяркие, глаз не намозолят. Кира двинулась прямо по траве, там, в глубине, ещё влажной, но сейчас это не имело значения. Матильда без колебаний пошла следом. Куст калины, сползавший в придорожную канаву, давал хорошее укрытие. Кира рискнула выглянуть.
Двое мужчин, стоявших возле машины, озирались с неприятной настойчивостью и, кажется, порывались шагать прямо к дому. Внутри салона ещё кто-то был, оттуда тоже доносились иногда голоса или голос. Радио, что любопытно молчало. А потом Кира разглядела и причину, по которой пришельцы пока не вломились в чужое владение. Едва различимая за высоким автомобилем, ведьма то говорила тихо нараспев, то начинала визгливо смеяться, то спускалась на глухие увещевающие интонации.
Слов было не разобрать, но и не требовалось. Кира поверила, именно странное поведение пожилой селянки подсказало, что мужчины — враги, пришли по их с Матильдой душу, а Дарина пытается задержать незваных гостей, даёт приезжим девчонкам время скрыться или подготовиться к вторжению. Вряд ли ей грозит настоящая беда, а вот им пора удирать.
— Бежим!
О том, что она не надела на прогулку родные джинсы и берцы, Кира пожалела в первое же мгновение, да потом ещё не раз за этот день, но жизнь стоила дороже. Уже разворачиваясь, успела уловить, как мужчина, стоявший у лакированного бока машины, вытащил из кармана стандартный поисковик, поднёс ближе к глазам маленький экранчик. Засечь их могли в любой момент и медлить никак не следовало.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Куда? Они едва приехали, не успели изучить местность, но к реке вёл, скорее всего, открытый склон, где разглядят как мух на стекле без всяких приборов. В деревню? Там люди. Две сломя голову бегущие девчонки сразу привлекут внимание родят пересуды, а это тоже след, ясный как день. Кладбище! Ещё недавно выталкивало, а теперь манило. Кира могла неверно истолковать ощущения тогда, но сейчас другой надежды всё равно не было. И иной дороги. Там не только деревья и кусты укрывали от досужих взоров, но и фон мёртвых легко маскировал слабые эманации, порождённые недомагом вроде Киры.
Неслись напрямик, без тропы, инстинктивно прыгая там, где характер луговых трав подсказывал, что притаился в их цветущей шерсти камень, а то и ямка. Ноги иногда запутывались, крепкие как проволока стебли впивались в кожу. Несколько раз Кира спотыкалась, неимоверными усилиями удерживала себя от падения. Матильда не отставала, пыхтела скорее сердито, чем устало.
Вокруг въезда траву скосили, последние метры до ворот дались легче. Кира оглянулась и увидела с ужасом, что один из приезжих смотрит им вслед. Не повезло! Пятью секундами раньше пустись они в бегство, и успели бы укрыться от чужих взглядов. Влетая на кладбище, она посмотрела в сторону деревни ещё один раз. Наблюдатель исчез, скорее всего затем, чтобы сесть в машину. Домчаться сюда по дороге можно было за полминуты.
— Скорее!
Матильда лишь кивнула. Довольно широкая сквозная тропинка привела к другим воротам, выходившим на крутой склон. Внизу наверняка текла река, обозначала её присутствие извилистая полоса кустарника. Две поросшие травой колеи вели куда-то направо и вниз, но к мосту или броду? Надо было хоть немного осмотреться, а не загорать в саду под вишнями! Теперь их загонят в ловушку и что дальше? Спрятаться на кладбище? Не выход! Найдут, да и кто знает, как близко успели подобраться преследователи?
— Туда! — внезапно сказал Матильда, показывая рукой на заросли ольхи прямо перед ними.
— А если болото? Реку можно хоть переплыть.
— Что бы ни было, там есть шанс укрыться. Больше и вовсе негде.
Резон в её словах был.
На сухом лугу почти не было травы, покачивались ромашки, пятнами краснел клевер. Кира пробежала на одном дыхании открытое место и влетела в заросли таволги, предварявшие всё остальное. Матильда нырнула следом, а потом обернулась и придержала руками раскачавшиеся стебли.
— Теперь тихо!
Под деревья они пробрались, осторожно ступая по мягкой земле, стараясь избегать всего, что могло трещать или иначе издавать звуки. Сердце стучало так громко, что осторожность казалась излишней, страх толкал бежать вперёд, не разбирая дороги, с трудом удавалось держать себя в руках и надеяться, что нелепая случайность не помешает здесь затаиться.
По серым стволам вился-карабкался колючий хмель, в нос шибал едкий дух чистотела. Кира с некоторым удивлением отметила, что обучение не прошло зря: она узнавала травы по внешнему виду и аромату. В невесёлое место попали подруги, ощущения давили тоской, ветер здесь не ощущался, шумел где-то наверху в кронах. Зазвенел над ухом первый, не уверенный в своём праве пить кровь, комар, и Кира вновь с тоской вспомнила берцы и штаны, оставшиеся в чужом доме. Кто только придумал эти дурацкие платья? Хорошо хоть вместо босоножек на каблуках обе обули кеды — вариант не лучший, но терпимый.
Куда идти дальше, Кира представляла смутно, но неожиданно инициативу взяла на себя Матильда. Она целеустремлённо зашагала сквозь заросли, лишь иногда останавливаясь, чтобы прислушаться и посмотреть по сторонам. Лесок издавал исключительно те звуки, какие и должен был издавать. Так объяснила Матильда, и Кира сразу поверила. Подругу, как видно, отправляли на лето к бабушке в деревню не только пенки с молока схлюпывать. Детские навыки сохранились, сейчас приходилось рассчитывать на них.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Матильда легко переступала упавшие стволы, ловко огибала пни. Приостановилась возле худосочного, вяло тянущегося к скудному свету куста и деловито сломала два стебля — у самой земли, чтобы не оставить свежего следа.
