Так же молча они шли к рынку живой продукции, вонь от которого чувствовалась уже издалека. Рынок находился на берегу гавани в здании без боковой стенки. С длинных каменных прилавков капал тающий лед. Ассортимент рыбы и мяса был огромен, глаза разбегались. Вокруг летали мухи.
Лана глядела в стеклянные глаза свежих рыбин, ее шлепанцы хлюпали по забрызганной кровью талой воде. Все вокруг кричали и торговались, нюхали рыбу, а потом укладывали ее в пластиковые пакеты.
Ребята на яхте предпочитали сами ловить рыбу, так что Лана и Китти пошли к мясным прилавкам, на которые указывала окровавленная голова свиньи, подвешенная на крюке. На стойках лежала замороженная печень, рядом с ней – розоватые цыплята, на чьих тушках еще оставалось несколько перьев.
Лана попросила четырех цыплят.
Торговец в заляпанном кровью фартуке швырнул их на весы.
– Резать?
Лана кивнула. Каждую тушку он по очереди бросил на пластиковую разделочную доску и с помощью мясницкого ножа отделил крылья, грудки и ножки. Кусочек кости отскочил и упал на пол между Ланой и Китти.
Пока они ждали, Китти спросила:
– Ну, что там у вас с ним?
– У нас с Денни? – Ее вопрос удивил Лану. – Не знаю… Вроде все хорошо. – Она хотела поймать взгляд подруги, но Китти упорно смотрела на мясо. – Он мне нравится, Кит, – тихо добавила она.
– Вы собираетесь рассказать об этом Аарону?
– Наверное, в итоге придется, если мы не захотим больше скрывать.
– Денни тоже этого хочет? – Китти посмотрела на Лану.
– Что ты имеешь в виду?
Китти промолчала.
Лане не понравился подтекст ее вопроса.
– Да, – натянуто ответила она. – Денни тоже этого хочет.
Мясник закончил рубить цыплят. Лана подала ему деньги, он взял их окровавленными руками и, покопавшись в кармане, отдал сдачу – на монете осталась капля крови.
На яхте они начали распаковывать покупки: мясо – в морозильник, фрукты – в гамаки под потолком камбуза. Китти взяла один из пакетов и ушла в каюту.
Шелл раскладывала бакалею – макароны, рис, чечевицу, консервированную фасоль и овощи – по ящикам под сиденьями в салоне. В предстоящее плавание пришлось запасти больше еды, чем планировалось, – на всякий случай. «Надейся на лучшее, но готовься к худшему» – таков был девиз Аарона.
– Ты в курсе, что Жозеф с нами не плывет? – спросила Шелл.
– Как так? – удивилась Лана.
– Пакует вещи у себя в каюте. Уходит сегодня.
– Почему? – Лана была поражена. – Когда это решили? Вы голосовали?
– Нет. Судя по всему, Жозеф сам так решил. Деньги закончились.
Лана оставила покупки и пошла по коридору к каюте Жозефа. Он аккуратно складывал одежду в холщовый рюкзак.
– В чем дело? Говорят, ты уходишь.
– Верно говорят.
– Почему? – спросила Лана.
– Нет денег, – пожал он плечами.
Лана покачала головой.
– Но… ты ведь говорил, что тебе хватит средств до Новой Зеландии. – Они обсуждали это всего пару недель назад.
– Наверное, у меня плохо с математикой.
На яхте было почти невозможно потратить лишнее: на еду и топливо определялся конкретный бюджет, а дополнительно покупали только алкоголь и какие-то личные вещи.
Лана закрыла за собой дверь.
– Жозеф, серьезно, почему ты уезжаешь?
Он посмотрел ей в глаза.
– Я уже сказал.
– Денни в курсе?
Жозеф кивнул в ответ.
– Чем теперь займешься?
– Что-нибудь придумаю.
Лана внимательно рассмотрела Жозефа: он сильно похудел, небритое лицо вытянулось.
– Все в порядке? У меня есть кое-какие деньги. Тебе помочь?
– Ты очень добрый человек. – Жозеф улыбнулся. – Но нет, я не возьму твои деньги.
– Я думала, тебе нравится на «Лазурной».
– Мне нравится горизонт. Безбрежное море.
– Жаль с тобой расставаться…
Лана любила сидеть с ним на носу яхты и болтать, глядя на звездное небо. Жозеф курил и рассказывал ей о малоизвестных французских поэтах и о том, что между прыжками в воду с платформы и со скалы практически нет разницы. Лане нравились его многозначительные паузы и неожиданные темы для разговоров, в которых она плохо разбиралась.
– Уходим через пять минут! – прокричал Аарон из салона.
– Никому больше не жаль, – сказал Жозеф, приподняв бровь.
– Это из-за Аарона? Вы поругались?
Жозеф не ответил.
– Мне надо собрать оставшиеся вещи.
– Но… Когда ты уходишь?
– Отправляюсь на берег на лодке вместе с вами.
Это было неправильно. Слишком внезапно. Лане хотелось бы приготовить напоследок ужин, чтобы как следует попрощаться с Жозефом. Почему он так спешит? Лана представила, как он покидает яхту и заселяется в небольшую гостиницу, где молодые и модно одетые путешественники насмешливо переглядываются, увидев Жозефа и его перекинутый через плечо холщовый рюкзак.
– Напиши мне свой электронный адрес, чтобы не терять связь.
– У меня нет электронной почты.
– Как же мы узнаем, что с тобой все в порядке? – спросила Лана, вспомнив, что до «Лазурной» Жозеф спал под открытым небом.
Он посмотрел на нее и улыбнулся.
– Со мной всегда все в порядке.
Команда наспех попрощалась с Жозефом на городской пристани, Аарон и Генрих сразу же пошли в сторону иммиграционного центра.
Шелл и Китти поцеловали Жозефа на прощание и дали ему строгое указание – не забрасывать дайвинг. Денни крепко обнял его, и Жозеф что-то сказал ему на французском, отчего Денни широко улыбнулся.
Лана тоже обняла Жозефа и почувствовала, что он ужасно худой. Не хотелось отпускать его – Лане все казалось, что они как-то подвели Жозефа.
– Мы будем скучать.
Он надел рюкзак – такой тяжелый, что под его весом ссутулились плечи, – и только грустно улыбнулся. Лана долго смотрела вслед Жозефу, обеспокоенная тем, что его отъезд оказался внезапным и никем не замеченным.
Подошел Денни, сжал ее пальцы и спросил:
– Ты как, в порядке?
Лана, помедлив, кивнула, и они пошли за остальными.
В иммиграционном центре было тихо. Аарон уже разобрался с таможенной очисткой яхты; оставалось заполнить бланки и получить штампы в паспорта – процедура минут на двадцать, – но работники центра не напрягались и болтали друг с другом, оформляя документы. Аарон посматривал на часы – надо было успеть выйти с отливом.
Наконец они вернулись на яхту, подняли на борт лодку и убрали ее на время перехода. Еще раз проверили запасы еды и оборудования, прикрепили все свободно лежащие предметы. Когда Аарон убедился, что все в порядке, завели мотор и подняли якорь.
Лана сидела на корме и, глядя через плечо, наблюдала, как исчезают очертания оживленного портового города. Может, Жозеф сейчас сидит где-нибудь в баре, курит и смотрит, как «Лазурная» скрывается в сумерках.
Лана вглядывалась в кильватер яхты: по поверхности катились белые линии, затем выравнивались, и снова поднималась белая пена.
На языке вдруг почувствовался металлический привкус крови – Лана грызла ноготь на большом пальце и задела кожу. Она отдернула руки и зажала их между колен. Из-за внезапного решения Аарона отправиться в путь сегодня и настолько же неожиданного и странного ухода Жозефа в груди зарождалось острое чувство беспокойства. Словно от нее что-то скрывали… Лана снова посмотрела вдаль: город почти скрылся из виду, скоро они выйдут в открытый океан, и от него останется лишь тень.
Глава 13. Теперь
Лана смотрит на дверь, через которую только что вышли родители Денни. Что такого хочет сказать им Пол Картер, о чем нельзя говорить при всех?
Приходится крепко зажмуриться, лишь бы не думать о том, чье тело поисково-спасательная служба обнаружила вместе с радиомаяком.
– В чем дело? – встревоженно спрашивает мама Шелл.
Ее муж отвечает:
– Наверное, хотят узнать у него что-то о яхте.
Догадки и предположения сводят с ума. Лана выходит из комнаты и идет по коридору в сторону пункта управления, заглядывая во все открытые двери и пытаясь отыскать Картера.
Где-то впереди слышится его голос. Точно, вот он, в небольшом кабинете в конце коридора, разговаривает с родителями Денни. Лана прижимается к стене, чтобы ее не заметили.
Хотя ей не слышно, о чем говорят, Лана внимательно наблюдает за ними. Картер переминается с ноги на ногу, дергает усы, смотрит в пол, затем на отца Денни, качая головой, что-то говорит.
Мама Денни, до этого сжимавшая ладони вместе, как для молитвы, так что пальцы касались губ, вдруг сгибается пополам и закрывает лицо руками.
Отец Денни не сдвигается с места, смотрит куда-то вперед, словно застыл.
Только не Денни. Пожалуйста, только не Денни.
Мардж стоит согнувшись, будто слова Пола Картера перерезали ее пополам и теперь она не в состоянии выпрямиться. Затем словно отпускают кнопку паузы, оживляя движения и звук. Мама Денни резко вскидывает руки. Лана с ужасом замечает выражение ее лица – боль невероятно исказила его черты.
