Тут в свете костра на шапке одного что–то блеснуло. А на воротнике у другого я увидел малиновые полоски. Как их, околыши, кубари… Петлицы, точно!
Блин, если это игра, то ребята явно заигрались. Вон шинели, какие потертые. И грязные. Это сколько они «играют»?
Мне что–то совсем расхотелось тревожить этих людей. Ну их. У них по ходу конкретный сдвиг. По всем фазам. Лучше я пойду, своих поищу.
Я по–тихому сдал назад. Только повернулся, чтобы идти дальше, как под ногой, оглушительно, словно выстрел, в окружающей тишине, треснула ветка. Я, матерясь про себя, резко присел.
— Слышал, Михайло? — раздался сзади голос.
Я напряженно смотрел назад. Алые отсветы от пламени. закрыли тени.
— Тута вроде, — сказал второй голос, видимо этот Михайло.
Послышался металлический щелчок, в котором я с ужасом узнал. Вроде как есть звук передергиваемого затвора! Я, кажется, даже дышать перестал. Обливаясь потом, я согнулся, ощупал землю перед собой, поставил туда ногу. То же проделал со второй ногой. Сзади послышалось приближающееся шуршание.
С такой скоростью передвигаться гусиным шагом, да еще щупая землю, мне еще не приходилось. И еще же требовалось делать это бесшумно! Звуки шагов сместились в сторону, потом и вовсе затихли.
— Там никого? — опять послышался голос сзади.
— Никого, — ответил другой.
Опять послышались шаги, но теперь они отдалялись. Я облегченно выдохнул. Фух! Однако! Блин.
Осторожно поднявшись, я, на цырлах, двинул в противоположную сторону. Прошагав по ощущениям метров сто (точнее шагов) я решил проверить направление. И странное дело, Нить вела туда же, куда я и так шел. А недавно, она вывела меня на этот костер… Блядь! Да чем опять воняет?!!..
… Не разбирая дороги, я мчался по ночному лесу. Горели содранные ладони (хренов косогор!), прихрамывал на одну ногу (блядский корень!). Периодически по лицу хлестали невидимые в темноте ветки. Если я бы мог орать, то орал бы во весь голос. Но блин, мне словно звук выключили, в горле пересохло и я мог лишь сипеть.
Сзади опять послышалось приближающееся шуршание, да так быстро приближающееся! Сука! Да что это за херня?! Забыв про усталость, я ломился дальше. Несмотря на страх, буквально ввинчивающийся в сердце холодной иглой, я при всем желании не мог дальше бежать. Трудно это делать сквозь этот ХЕРОВ КУСТАРНИК!!!
Не мог объяснить, даже себе, зачем, отчего я бегу. Чего испугался? Да к черту! Я кто? Я, за ногу, об угол, мужик!!!
В лицо опять ударил ветерок, и нарождающуюся злость будто вымыло очередным приступом страха. Почему, почему это так страшно?! Что это?!
Я чуть не рыдая, принялся пробираться дальше. В груди леденел ужас. В глазах двоилось. На заплетающихся ногах я выпал на поляну. Дыхание с хрипом вырывалось из груди. Да пошло оно все. Я с трудом встал на ноги, пошатнулся, ухватился за дерево. Потом развернулся в сторону треска позади, будто через кусты, следом за мной ломилось стадо медведей. Все, я блядь, не буду больше бегать!!
— Да пошел ты!!! — заорал я, вкладывая в этот крик весь страх, и этот крик из сипа, вдруг резко вышел на полную громкость
Ветки трещат все ближе, меня стала бить крупная дрожь. С диким напряжением сил я удержал себя на месте.
— А–а–а!!! Сука!!! — полу прокричал, полу прорычал я.
Из кустов мелькнула какая–то тень. Я почувствовал, что меня неудержимо тянет назад. Я даже не успел толком сгруппироваться, как жестко встретился спиной с земной твердью.
— Нихера!!! — проорал я, в том же зверином стиле.
Сзади послышались шаги. Похолодев, я приготовился, как следует приложить с ноги (честно говоря, меня потом удивляла проснувшаяся во мне ярость, но в тот момент, я мало что понимал). Звезды на небе заслонила тень…
… — Ты как? — спросила меня Ольга, и я с удивлением услышал в ее голосе тревогу.
Выпал я из кустов на поляну, где остальные устроили лагерь. То есть, даже в состоянии полной прострации, бежал я в нужном направлении!
Там возле кустов ко мне подошел Леший. Благоразумно держась чуть в отдалении, он позвал меня по имени. Блин, давно я не испытывал такого мощного чувства радости. Я ржал в голос, и меня совершенно не волновало в этот момент, что обо мне могут подумать. Все, твою мать! Наконец–то!! Нашел!!!
— Нормально, — ответил я девушке. — Пойду спать.
Я лежал в своей палатке, и уже почти засыпая, мне вдруг подумалось, что неплохо бы, очень неплохо, после всего этого пересечься с Ольгой. Ведь, что кривить душой, она мне нравилась!
Убаюканный этими приятными мыслями я заснул.
… Алексей, выслушав мой рассказ, посмотрел мне в глаза и сказал:
— Ты сделал, то, что было нужно.
— Что?! — взвился было я, но притушил пыл под этим спокойным взглядом добавил уже менее эмоционально. — Я не пойму, зачем это было надо?!
— А ты бы хотел потратить на это пару лет? — спросил все также спокойно Алексей.
— Но можно же было не так жестко! — бурлящее во мне со вчерашнего возбуждение еще те утихло.
— А как? — спросил опять Алексей. — Ты хочешь, чтоб тебе сначала объясняли, потом показали, а потом какие–нибудь экзамены, да?
Я промолчал, не смотря на него. Я почему–то чувствовал себя виноватым, вот парадокс.
— Что ты умел до вчерашнего дня? — лицо Алексея закаменело. — Только так, через страх, дикий страх, можно быстро обучиться.
Он вздохнул и продолжил:
— Именно в экстремальных ситуациях, люди познают Дух. Именно через страх перед неведомым, они закаляются, — Алексей просто сверлил меня взглядом. — Только так, Воин может познать Путь.
Он посмотрел на небо.
— Если бы я заранее спросил тебя, согласен ли ты так прогуляться, ты бы согласился? — спросил он, не смотря на меня.
Я опять промолчал, понимая, что это больше риторический вопрос.
— Ты согласился, сам, без принуждения, участвовать в этом.
Тут я удивленно вытаращился на него. Я все же думал, что тот наш разговор, в пустом лагере, был сном…
— Так это? … — с трудом выдавил я
— Был не сон, — закончил за меня Алексей. — Это были Сумерки.
Видимо у меня был ОЧЕНЬ обалделый вид, что Алексей даже улыбнулся.
— И если ты не понял, — сказал он. — То ты сам, часть пути проделал по Сумеркам.
— Я?! — я сильно удивился.
Нет! Я, блин, просто офигел!
Алексей слегка кивнул утвердительно. Я в легкой прострации, вспоминал сегодняшний день.
— Интересно, — не выходя из задумчивости спросил я. — А кто эти челы?
Алексей посмотрел на меня, помолчал, а потом ответил:
— Проснешься, посмотрим.
— Проснешься?!..
Тут я понял, что я же вроде в палатку, спать ушел! И не помню, когда оказался здесь, у костра! И вокруг никого, кроме нас, и опять эта тишина…
— Охренеть, — протянул я, в конце концов.
Некоторое время мы молчали. Алексей не торопил меня с разговором, а я… Я пребывал в легкой панике.
— А… Там в кустах… Ну шуршало… Это что было? — решился наконец, я на вопрос.
— Страх, — ответил Алексей.
— Чей? — удивился я.
— Твой, — ответил мой собеседник. — Воплощение твоего страха. Мыслеформа.
— Мыслеформа?
— Это объяснять долго. Если проще, существует некое пространство, скажем так, энергетический уровень, где воплощаются мысли людей. А самые сильные из них, подкрепленные мощным чувством, воплощаются в мыслеформы. Это практически самостоятельные существа, питающиеся энергией, которые люди изливают, думая. И конечно, в большинстве своем, мыслеформы образованы страхами, это одно из самых мощных и частых чувств. В древности это пространство люди называли Миром Духов.
Алексей сделал паузу, посмотрел на меня.
— Когда день сменяется ночью, — продолжил он. — И ночь днем, очень краткое время между ними существует период, когда границы того мира, что мы считаем реальным, истончаются. Человек, обладающий Силой, может проходить сквозь них.
Алексей тут усмехнулся.
— Даже не всегда замечая этого. Присутствие человека, деформирует Мир Духов, энергия человека и его Воля начинает упорядочивать его, приводить к образцу, к реальному миру. Поэтому разницу и сам факт присутствия в Мире Духов можно вовсе не заметить. А пространство, что формируется в результате этого, я и называю Сумерками.
— У меня сейчас голова треснет, — честно признался я. — А мыслеформы, они что, тоже реальны?
— Я даже больше скажу, только в Сумерках они и реальны. И опасны.
— Чем? — спросил я, холодея.
— Они пугают человека, потому что питаются исходящей от него энергией. Любой. Но страх вызвать намного проще. А страх перед угрозой смерти, это вообще мощнейший выброс. Вот и пугают.
— Но не убивают?
— Сами нет. Убивает себя сам человек, — Алексей подбросил веток в огонь. — Человек сам себя может убедить, что его ударили, покусали и даже смертельно ранили. А мыслеформы очень хорошо умеют создавать иллюзию этого.
