Отдых не пошел на пользу. Голова продолжала кружиться, из носа бежала соленая вода, дышалось трудно. Тимонин встал, вскарабкался на склон оврага и пошел по его краю. Но идти этой дорогой было трудно, пришлось взять левее, углубиться в лес.
Здесь ориентиры окончательно потерялись. Деревья стояли стеной, их макушки исчезали в мглистой дымке. Он заблудился. И заблудился совершенно безнадежно.
Опустив портфель на землю, Тимонин сложил ладони трубочкой, поднял голову и закричал во всю глотку:
– Ау! Люди, помогите! Люди…
Он кричал долго, пока, наконец, не закашлялся от дыма. Готовый расплакаться, собрал последние силы и пошел дальше.
Мир уплывал из-под ног, сухая почва сделалась похожей на вязкое болото. Трясина затягивала ноги, не давала идти. Тимонин несколько раз падал, с усилием поднимался. Часто меняя направление, он шел неизвестно куда, перекладывая из руки в руку ставший тяжелым портфель.
Мысль о том, чтобы бросить свою ношу, не приходила в голову. Если исчезнет портфель, пропадет весь смысл его долгого и, как выяснилось, опасного путешествия. Он не выполнит своей миссии, своей задачи. Обманет покойного друга… Он не сможет… Мысли становились бессвязными и туманными, запутывались окончательно…
Лесной пожар был где-то рядом, совсем близко, но не понять, в какой стороне. По воздуху летала зола, похожая на серый теплый снег.
Теперь Тимонин двигался значительно медленнее. Чтобы часто не падать, он выбрал новую тактику: переходил от дерева к дереву, прислонялся к стволам плечом или спиной и отдыхал. Затем намечал ориентиром другое дерево и шел к нему. Снова припадал плечом к стволу и отдыхал. Во время очередного отдыха носом пошла кровь. Чтобы ее успокоить, он задрал голову вверх, но кровотечение не останавливалось.
Тогда Тимонин снял с себя рубашку, вырвал рукав, приложил ткань к носу. И так стоял минут двадцать, пока кровь не остановилась. Потом отошел от березы, споткнулся на кочке и упал.
Кровь снова хлынула носом. Безучастный ко всему, он лежал и смотрел в землю, даже не пытаясь остановить кровь. На этот раз он был уверен, что больше не встанет.
Девяткин и Боков начали поиски Тимонина ровно в шесть утра. В дорогу взяли спортивную сумку, вместившую три больших бутылки питьевой воды, припасенных Юрием еще в Сергиевом Посаде, бельевую веревку, фонарь, туристический топорик с резиновой обмоткой на ручке. Гуськом пошли по узкой не затоптанной тропинке. Через пару километров дышать стало труднее, сам дым сделался густым и едким. От него слезились глаза и щекотало в носу и глотке. Когда тропинка кончилась, Девяткин вытащил компас, сориентировался на местности. Решили так: они идут параллельным маршрутом, зовут Тимонина и перекликаются друг с другом, чтобы не потеряться.
– Ерунда все это, никого мы тут не найдем. Надо возвращаться в Москву. Полиция, если и приезжала, уже отбыла из деревни, не век же они будут там коротать. Да вы только вокруг оглянитесь. Разве тут найдешь человека? – недовольно бурчал Боков.
Незнакомый задымленный лес пугал молодого помощника. Он боялся отравиться дымом или заблудиться, что почти равносильно смерти. В этом лесу можно сгинуть без всякого следа.
– Мы приехали сюда искать Тимонина, – ответил Девяткин, – и мы будем его искать, хочешь ты того или нет. Пошли.
Он перекинул через плечо ремень спортивной сумки и пошел вперед. Боков шагал слева, метрах в двадцати от Девяткина. Через полчаса он наткнулся на пустую бутылку, поднял ее, приложил горлышко к носу и втянул в себя противный сивушный запах. Самогонка. Донышко еще влажное. Значит, бутылку оставили здесь совсем недавно. Это мог сделать только один человек – Тимонин. Возможно, он рядом, совсем близко.
Боков хотел позвать Девяткина, сообщить ему о находке, но вовремя спохватился. Есть шансы, что пьяный, дурной от самогонки Тимонин никогда не выйдет из этого леса. Мало того, шансы летального исхода очень велики. Вон какой вокруг дым. Стоит только уснуть, и не проснешься. Тогда всей истории – конец. И никаких тебе наемных убийц, никакой крови и грязи. Несчастный случай. Легкий, безболезненный и, главное, выгодный всем финал.
– Ау! Леня, Леня! – закричал Девяткин. – Мы здесь!
Боков вздрогнул от этого крика, сделал пару широких кругов возле того места, где нашел бутылку, наткнулся на куст рябины, трава под которым была основательно примята. Видимо, на этом самом месте Тимонин провел ночь или просто отдыхал.
– Леня, Леня! – кричал майор.
Его голос становился все глуше и глуше. Кашляя от попадавшего в рот едкого дыма, Боков быстро зашагал прочь, а потом побежал на голос, стремясь сократить расстояние между собой и Девяткиным. Тут надо о себе подумать, как бы самому не заблудиться, не потеряться.
– Мы тут, мы тут! – кричал он на ходу. – Тут мы!
Наконец он нагнал Девяткина, попил воды из бутылки. Стало легче, но ненадолго. Минут через десять слабость вернулась. Ноги снова сделались ватными, непослушными. И, правда, запросто сдохнешь в этом дыму. Того и гляди, хватит тепловой удар. И не очухаешься.
– Леня, Леня, мы здесь! – продолжал кричать Девяткин. – Мы здесь…
Голова Бокова закружилась сильнее, тошнота подступила к самому горлу. Он не удержался и окликнул майора. Тот остановился, обернулся назад.
– Юрий Иванович! – Боков вытер сочившиеся из глаз слезы. – Привяжите меня к себе веревкой. На всякий случай, чтобы, когда я упаду… Чтобы вы знали, что я того…
– Обратно к машине дорогу найдешь?
– Нет, что вы, – помотал головой Боков.
Девяткин не стал возражать. Раскрыв сумку, он достал веревку, один конец привязал к брючному ремню Бокова, другой обмотал вокруг своей талии. Затем вытащил из сумки белую тряпку, полил ее водой, протянул Бокову.
– Обвяжи вокруг головы, чтобы закрывала рот и нос. Станет легче дышать.
– А вы как же? – спросил Боков.
– Во-первых, тряпка только одна, – ответил Девяткин. – Во-вторых, в тряпке я кричать не смогу.
Не тратя времени на разговоры, он пошел дальше. Боков, как корова на веревочке, потрусил за ним. Через полчаса он окончательно выдохся и сел на траву, объявив, что идти дальше не может.
– Черт, навязался ты на мою голову, – в сердцах проговорил Девяткин. – То у тебя сердце, то удушье, то слабость… Придется обратно идти.
– Придется, я уже насмерть отравился, – ответил Боков.
И они пошли в обратном направлении, не подозревая, что в двухстах метрах от них лежал истекающий кровью умирающий Тимонин.
Добравшись до машины, долго отдыхали, приканчивая остатки воды из канистры. Наконец, Девяткин сел за руль, развернул машину и погнал ее к Москве.
Глава 12
Возможно, Леонид задохнулся бы дымом и тихо скончался от удушья, но ветер, неожиданно поменявший направление и набравший силу, спас его. Он подул в сторону пожара, рассеял, отогнал удушливый дым, и задышалось легче. Глотнув свежего воздуха, Тимонин пришел в чувство.
Он долго сидел на земле, борясь с головокружением, разглядывал свою исцарапанную грудь и руки в сухих чешуйках запекшейся крови. Через четверть часа смог подняться и, подхватив портфель, побрел по лесу, спотыкаясь на пеньках и кочках. Через час он достиг торфяного поля, со всех сторон окруженного лесом, а впереди метрах в пятистах увидел широкую лесную просеку, вдоль которой торчали опоры высоковольтной электролинии. Вот она, дорога, которая ведет к людям. Чтобы срезать путь, он пошел через дымящееся поле…
Тимонин и вправду был близок к цели. Высоковольтная линия электропередачи пересекала автомобильную магистраль всего в четырех с половиной километрах от того места, где он находился. Оставалось последнее усилие, час с небольшим пути…
Ветер снова стих, дым наползал на просеку со всех сторон, но здесь с дороги уже трудно было сбиться. Прошагав пару километров, Тимонин услышал за спиной отчетливый механический шум, доносившийся с неба, и, остановившись, завертел головой. Шум приближался. Со стороны леса по направлению к просеке низко летел вертолет «Ми-8» ядовито-зеленого цвета.
Тимонин мгновенно оценил ситуацию.
Он рванулся вперед, запрыгал, замахал руками. Нет, он не мечтал обратить внимание летчиков на собственную персону, а хотел предупредить экипаж вертолета о близкой опасности. Если опоры электролинии еще слабо угадывались в дыму, то высоковольтные провода оставались совершенно невидимыми. Вертолет летел слишком низко, запросто мог зацепить их лопастями винта или пропеллера, корпусом или шасси.
– Поднимайтесь выше! – заорал Тимонин не своим голосом. – Выше, выше!
За слоистым дымом пилоты не видели человека, метавшегося внизу. Вертолет был пассажирским вариантом «Ми-8», имел двадцать шесть посадочных мест. Сегодня на борту находились лишь все три члена экипажа, включая бортового техника, напросившегося посмотреть на пожар сверху, плюс трое пожарных из района, осматривающих горящий лес, местный эколог и лесничий.
