Так, когда отец Софроний был молодым монахом, то приезжающие в Афонский Пантелеимонов монастырь паломники иногда обращались к нему с духовными вопросами. И он говорил с ними, но крайне редко, опасаясь своей неопытности. Нам известен один из примеров такого его общения из сохранившейся переписки с Давидом Бальфуром. «Я не был уверен и не особо доверял себе, — говорил отец Софроний, — но постепенно, раз за разом, замечал, что слово моё совпадает и подтверждается словом старца Силуана, и тогда несколько ободрился»[93]. Видите, это происходит постепенно. Рассудительность рождается из опыта послушания, и именно поэтому послушание имеет такое важное значение. Благодаря послушанию в нас развивается духовный слух, то есть мы учимся слышать и понимать голос Божий. Слово от Бога приходит к нам как тихое веяние ветра, о котором говорится в Библии[94]. Пророк Илия ждёт Божьего посещения, и вот налетает страшный ураган, раздирающий горы и сокрушающий скалы. Но Бога в этом нет. После урагана случается землетрясение, и тот, кто помнит землетрясение в Румынии[95] или в Греции, знает, что это такое. Но Бога нет и в землетрясении. Затем огонь, в котором Бога тоже нет. А ведь все эти грозные явления — ураган, землетрясение, огонь и прочее — есть как раз то, что чрезвычайно впечатляет человека. Нет, Бог приходит уже после всех этих могущественных стихийных явлений, и приходит Он, словно тихий кроткий глас лёгкого ветерка. Если мы ещё пребываем в состоянии, когда такие явления как ураган, землетрясение или огонь производят на нас сильное впечатление, то это значит, что мы пока неспособны различить и восхититься удивительным кротким тихим гласом Божиим, раздающимся внутри нас самих. Бушующие явления — это греховные страсти, искажающие в нас образ Божий. Но и не только греховные, так как это могут быть и наши естественные, душевные или телесные, движения, свойственные дебелому состоянию человеческой природы[96]. До тех пор, пока мы не превзошли и их, пока они влияют на нас, мы не можем различить нечто более тонкое. Если страсть шумит во мне, как расслышать тихое веяние Божие, как уловить его? Пророка Илию не впечатляли все эти бури, он говорит, что в них нет Бога, и потому они даже не интересуют его. Пророк жаждет единого Бога, он слышит Его тихий кроткий глас и знает — вот где сокрыта подлинная сила. Тогда он покрывает своё лицо мантией подобно небесным херувимам, предстоящим Господу во святом страхе и сокрывающим свои лица крылами. Страх Божий не удаляет нас от Бога, не заставляет бежать от Него. Напротив, пророк покрывает лицо и идёт навстречу Богу, чтобы говорить с Ним. Бог есть Любовь, и святой страх пред Ним не гонит тебя прочь, страх этот — страх потерять Его. Глас Божий тих и кроток, так же как кроток Он Сам и Его благодать. Ты теряешь её, благодать, и даже не сознаешь того, а обнаруживаешь уже после, когда её нет с тобой. И тогда первой нашей реакцией должно быть обращение к Богу: «Господи, что я сделал не так? Почему Ты удалился от меня?» Обращение к Богу и покаяние вновь возводят нас в то состояние, которое мы потеряли. Вот так жили святой Силуан и отец Софроний.
Итак, послушание для нас должно быть таинством, посредством которого развивается духовный слух. И тогда, несмотря на то, что внутри нас могут происходить какие угодно бури, мы всегда сумеем расслышать тихий и кроткий голос Божий, который в то же самое время является и всемогущей энергией Бога Вседержителя. Всемогущая сила Божия отнюдь не является чем‑то яростным. В конце истории мира тихий глас Божий проявит себя как победоносный, потому что победа уже давно одержана Христом. Он не совершал никаких революций или политических переворотов, но был ведом, по слову пророка Исайи, как Агнец на заклание. У апостолов было всего два меча, да и те Он повелел вложить в ножны. Бог действует не так как человек, Он отдаёт Себя на заклание, не отвечая ни на одно обвинение и не оправдываясь. Если бы Он хотел избежать Креста, то ему следовало вести Себя иначе. Ему говорят: «Итак, Ты — Сын Божий?», и Он отвечает: «Да». Это единственный вопрос, на который Ему надо было ответить как‑то по — другому, и тогда Его бы не распяли. Но Он не боится, Он — Бог Всемогущий, и говорит слова, за которые Его распнут. Конечно, не потому что Он стремился непременно быть распят, а потому, что то была истина. Он знал, что говорить подобное означает идти на смерть, но раз это истина — Он исповедует её. Его ведут на Голгофу, и Он подчиняется, словно у Него нет силы воспротивиться. Ученики разбежались, знакомые стоят вдалеке, всем страшно. Власть в руках синедриона, Пилата и воинов, но Христос не ужасается того, что нас ужасает до смерти. И когда они уже избавились от Него и думали, что теперь спокойно могут праздновать Пасху и радоваться, вдруг приходит весть, что Его тело исчезло из Гроба. Но то не ученики украли тело. Ангел отвалил камень, когда Гроб был уже пуст. Как при рождении от Девы Он не нарушил её девства, так и Своим Воскресением из мёртвых Он не отменил закона смерти. Смерть существует и поныне. Для тех, кто не верит во Христа, вообще ничего не изменилось. Но изменение произошло как грандиозная революция космических масштабов, это самое великое событие со времени сотворения мира. Человек теперь может воскреснуть к прежней вечной нетленной жизни с Богом собственною силою, или, лучше сказать, силою Отчею в нас.
Итак, если вы способны почувствовать атмосферу того или иного автора, и при том у вас есть достаточный опыт в этой области, то вы не ошибётесь в своём суждении. Если же опыта не хватает, то вы по ошибке можете приписать произведение современного композитора Моцарту только потому, что этот музыкант стремиться сочинять музыку более или менее в том же духе, что и Моцарт. Надо отметить ещё и то, что дух того или иного произведения восходит к личности самого композитора, поэта, писателя. Зная дух автора и его творений, мы легко отличаем его от других. От той или иной личности исходит некий дух.
Нечто подобное мы наблюдаем и во Святой Троице. Отец, рождая Сына, именуется Отцом, но Он не является Отцом Духа Святого, происходящего от Отца иным образом, чем Сын. От Отца исходит Дух Святой, как, например, иногда в присутствии некоторых людей вы можете чувствовать сильную тягость, а находясь рядом с другими, вы чувствуете себя легко, и вам хорошо быть с ними. Присутствие демона также имеет свой специфический дух и энергию, даже если все очень искусно замаскировано. Стяжавшие способность различения духов немедленно определяют духовное явление, доброе оно или злое, от Бога мысль или нет, и даже то, что стоит за тем или иным человеком или творением. Есть много произведений искусства настоящих гениев, но которые с духовной точки зрения просто ужасны. Виртуозно исполненная музыка, живопись, поэзия, да и все, что угодно, могут при этом излучать откровенно демоническую энергию или нечто смешанное между добром и злом.
Я употребил слово «излучать», но когда Церковь говорит о Боге, то употребляется термин «исходить». Дух Святой исходит от Отца. И как Отец, Сын и Святой Дух едины, так и дух, присущий человеку, есть сам человек. Твоё слово и твой дух — это ты сам. Но когда мы говорим о Боге, то Его рождённое Слово есть Личность отличная от Личности Отца, и Дух Святый тоже есть Личность, исходящая от Отца. Конечно, для нас это непостижимо.
Вопросы и ответы
Вопрос: Отче, говорят, что находиться рядом с отцом Софронием было чем‑то необыкновенным. Благодать, живущая в нем, передавалась и тебе. Скажите, зависело ли это от открытости ему?
Ответ: Конечно. Чем больше ты любишь, тем более ты открыт, и чем более ты открыт, тем совершеннее сообщается тебе духовное состояние старца. Жить с духовным отцом — это учиться быть открытым. Но прежде, чем вверить свою жизнь другому, исследуй, является ли он подлинно кормчим, духовный ли он пастырь[97]. Читая письма отца Софрония к Бальфуру, видно, что в Пантелеимоновом монастыре было немало духовников, однако не все могли понять духовные переживания отца Софрония, и он в свою очередь не всем мог открыться полностью. Только встретив старца Силуана и распознав в нем искусного наставника, он вверился ему совершенно — он нашёл в нем то, что искал. Не всякому должно вверяться. На духовниках почивает благодать, они совершают служение в Духе Святом, и мы почитаем их, прибегаем к ним, но тем не менее не должно преувеличивать их способность. Должно чувствовать, кто и в какой мере способен тебе помочь. От каждого можно получить пользу: даже если духовник очень прост — спрашивая, прими слово и исполни.
Кормчий — это тот, кто знает путь и вниз до глубин ада, и обратно верх, и потому, как говорит преподобный Иоанн Лествичник, может и от самой бездны избавить душевный корабль[98]. Если ты нашёл духовно опытного наставника, готового и душу свою положить ради твоего спасения, то сможешь тогда и открыться ему, и чрез это тебе невидимо сообщается его благодатная жизнь. Чрез послушание мы живём во благодати, которая пока ещё не наша, но духовного отца. Мы привыкаем к ней, учимся распознавать и хранить её. Первый период духовной жизни заключается в переживании благодати, даруемой нам туне. Мы познаем, что жить во благодати — естественно для человека. Позже, совершая ошибки, мы теряем её, и вступаем во второй период — очень длинный и сухой, когда кажется, что благодать никогда не вернётся. Все тогда трудно, болезненно — Бог далёк и недосягаем. Благодать разбудила нас, пробудила веру, и исчезла… И вот живя в послушании, в духовной атмосфере пастыря, мы снова возвращаем её себе понемногу. Наверное, это также как стакан под водопадом, наполняющийся вновь чистой водою.
