Однако эта передышка оказалась недолгой.
Официанты начали расставлять на столы различные закуски: от карпаччо из телятины, вителло тоннато, моцареллы Буффало до целой ноги пармской ветчины, ассорти итальянских сыров, салата из осьминога и маринованных кальмаров, а также овощных салатов и чиабатты. Джианна схватила хлеб, потеребила его, а затем пожаловалась:
– Я бы хотела произнести тост как подружка невесты, но отец запретил. Кажется, он боится, что я скажу что-то, что опозорит нашу семью.
Лука с Маттео посмотрели в нашу сторону. Джианна не потрудилась понизить голос и демонстративно проигнорировала свирепые взгляды отца. Я сжала ее руку. Не хотелось бы, чтобы у нее были проблемы. Раздраженно фыркнув, сестра положила в свою тарелку закуски и принялась за дело. Моя все еще была пуста. Официант наполнил мой бокал белым вином, и я сделала глоток. Я уже успела выпить бокал шампанского и поэтому почувствовала легкое опьянение, тем более что не ела весь день.
Лука придержал мою руку, не давая мне сделать еще один глоток.
– Тебе надо поесть.
Если бы я не ощущала на себе взгляды собравшихся за столом, то проигнорировала бы его предупреждение и допила вино. Я взяла кусочек хлеба, откусила, а затем положила остатки на тарелку. Лука поджал губы, но не стал уговаривать меня съесть больше, даже когда подали суп и я оставила его нетронутым.
Потом в качестве основного блюда подали жаркое из баранины. Вид целого ягненка заставил мой желудок сжаться, но это было обычным делом. Повар подкатил к нам тележку с вертелом, так как нам полагалось попробовать первыми. Лука, как муж, получил первый кусочек, и, прежде чем я успела отказаться, он сказал повару, чтобы тот отрезал и мне. В центре стола стояло блюдо с запеченным картофелем с розмарином, картофельным пюре с трюфелями, спаржей и многим другим.
Я сунула кусочек баранины и картофеля в рот и положила вилку с ножом. Мне было не до еды. Я сделала еще один глоток вина. К счастью, Лука за столом был занят мужским разговором о русских, напавших на Нью-Йорк. Даже Данте Кавалларо, будущий Дон Синдиката, выглядел оживленным, когда речь зашла о бизнесе.
Когда ужин был окончен, оркестр начал играть – сигнал, что настало время для обязательного танца. Лука встал и протянул мне руку. Я позволила ему помочь мне встать, когда снова зазвучало: «Горько, горько!» Джианна прищурилась и принялась сканировать взглядом гостей, выискивая того ублюдка, который начал этот призыв.
Лука притянул меня к себе, и я уткнулась ему в грудь, потому что голова у меня закружилась. К счастью, никто этого не заметил потому что Лука крепко держал меня. Его взгляд пронзил меня, когда Лука опустил голову и прикоснулся губами к моим губам. Оркестр все играл и играл, призывая нас наконец выйти на танцпол. Лука приобнял меня за талию и повел. Для окружающих это выглядело как нежное объятие, но на самом деле без его поддержки я бы просто потеряла равновесие и упала бы.
Во время вальса Лука притянул меня к себе, и мне ничего не оставалось, кроме как прижаться щекой к его груди. Я чувствовала пистолет под его пиджаком. Даже жених не может прийти на собственную свадьбу без оружия! Впервые меня порадовало, что Лука такой сильный. Он легко поддерживал меня во время танца. Когда танец закончился, муж наклонился ко мне.
– Как только мы вернемся за стол, ты будешь есть. Я не хочу, чтобы ты упала в голодный обморок во время праздника и, тем более, в нашу брачную ночь.
Я сделала, как он велел, и впихнула в себя еще пару кусочков уже холодного картофеля и мяса. Лука бдительно следил за мной, пока разговаривал с Маттео. Лили поднялась со своего стула и пригласила Ромеро на танец. Ничего удивительного.
Конечно, он не мог отказать ей. Я тоже не смогла отказаться, когда отец Луки попросил меня потанцевать с ним. После этого меня передавали от одного мужчины к другому, пока я не потеряла счет их именам и лицам. Через весь танцпол Лука следил за каждым моим шагом, даже когда сам танцевал с женщинами наших семей. Джианна тоже не смогла сбежать с танцпола. Я насчитала, по крайней мере, три раза, когда она танцевала с Маттео, и ее лицо становилось все более угрюмым с каждой минутой.
– Разрешите?
Я вздрогнула. От знакомого голоса по телу побежали мурашки. Данте Кавалларо занял место тех, с кем я танцевала раньше. Он был высокого роста, хоть и не настолько, как Лука, и не таким мускулистым.
– Ты не выглядишь впечатленной праздником.
– Все прекрасно, – сказала я машинально.
– Но ты не выбирала этот брак.
Я уставилась на него. Русые волосы и голубые глаза придавали его облику холодной невозмутимости, в то время как Лука излучал жестокую брутальность. Разные стороны одной медали. Через несколько лет Восточное Побережье и Средний Запад будут дрожать, ожидая их решений. Я прикусила язык.
– Это честь для меня.
– И твой долг. Нам всем приходится делать то, чего мы не хотим. Иногда может показаться, что у нас нет выбора.
– Вы мужчина. Что вы знаете о невозможности выбора? – ответила я резко, но тут же опомнилась и опустила голову. – Прошу прощения. Это было необдуманно.
Я не могла так говорить с человеком, который фактически был моим Доном. Потом я вспомнила, что он больше им не является. Отныне я не подчиняюсь чикагскому синдикату. Выйдя замуж, я стала частью нью-йоркской мафии, а значит мой Дон – отец Луки.
– Я думаю, твоему мужу не терпится вернуть тебя обратно в свои объятия, – кивнул Данте, а затем отвел меня к Луке, который свирепо посмотрел на него. Два хищника встретились лицом к лицу.
Как только мы оказались достаточно далеко от Данте Кавалларо, чтобы он нас не слышал, Лука перевел взгляд на меня.
– Что он хотел?
– Поздравить меня.
Лука посмотрел на меня так, что стало ясно – он мне не поверил.
Музыка стихла, и Маттео хлопнул в ладоши, заставив гостей замолчать.
– Время бросать подвязку!
Мы с Лукой тоже остановились, а гости собрались вокруг
