— А теперь, когда вы познакомились со всеми нашими потрясающими исполнителями, — продолжал крюкастый, — мы начнем показ. Доктор Флакутоно, вы готовы начать?
— Само собой, — отозвался лысый. — Леди и джентльмены, как вы, наверное, знаете, краниоэктомия — операция, состоящая в том, что пациенту удаляют голову. Ученые выяснили, что многие проблемы со здоровьем гнездятся в мозгу, поэтому лучшим выходом для больного будет удалить мозг. Однако операция эта столь же опасна, сколь необходима. Есть вероятность, что в процессе краниоэктомии Лора В. Бледотей может умереть, но, чтобы излечить болезнь, бывает приходится идти на риск ценой несчастного случая со смертельным исходом.
— Смерть пациента была бы, разумеется, ужасным событием, Доктор Флакутоно, — подал реплику крюкастый.
— Еще бы, Доктор Лукафонт, — подхватил лысый. — Вот почему я поручаю оперировать моим ассистенткам, а сам буду руководить операцией. Доктор Токуна и Сестра Фло, начинайте.
Толпа захлопала, а олафовские сообщники принялись кланяться и рассылать воздушные поцелуи во все концы зала. Дети в ужасе уставились друг на друга.
— Как нам быть? — пробормотал Клаус, поглядывая на толпу. — Мы окружены людьми, которые только и ждут, когда мы отпилим Вайолет голову.
Солнышко бросила взгляд на Вайолет, все еще лежавшую без сознания на каталке, а потом на брата, который держал длинный ржавый нож, полученный от Эсме.
— Тяни, — сказала она.
Слово «тяни» имеет два значения, но, как водится с большинством слов, имеющих двойной смысл, вы сможете разобраться, в каком из значений употреблено слово, рассмотрев ситуацию в целом. Слово «тяни» можно, например, употребить в ситуации, когда кто-то провалился в болото. Но Клаус-то сразу понял, что Солнышко, скорее, хотела сказать: «Надо как можно дольше оттягивать операцию», поэтому брат молча кивнул в ответ. Он сделал глубокий вдох и закрыл глаза, пытаясь придумать, как бы оттянуть краниоэктомию. И внезапно вспомнил кое о чем, что читал когда-то.
Если читаешь столько, сколько читал Клаус, то накапливается большое количество информации, в которой довольно долгое время вы не нуждаетесь. Вы, скажем, прочли книгу, из которой узнали все про исследование космоса, но до своих восьмидесяти лет космонавтом пока не стали. Вы можете прочесть книжку про то, как делать на коньках разные трюки на льду, а потом никто вас и не заставляет делать их в течение нескольких недель. Вы можете прочесть книгу на тему, как вести себя, чтобы ваш брак оказался удачным, но единственная женщина, которую вы любите всю жизнь, выходит замуж за другого, а потом в один ужасный день погибает. Клаус, хотя и читал книги по исследованию космоса, про трюки на льду и про технику удачного брака, пока что не нашел применения этой информации, но все-таки он узнал много такого, что сейчас ему очень даже могло пригодиться.
— Прежде чем я сделаю первое рассечение, — объявил Клаус, употребив это специальное слово, чтобы выглядеть профессионалом, — я думаю, нам с медсестрой Фло стоит немного поговорить об инструментарии, который мы используем.
Солнышко бросила лукавый взгляд на брата.
— Нож? — спросила она.
— Правильно, — ответил Клаус. — Вот нож…
— Мы все знаем, что это нож, Доктор Токуна, — прервал его крюкастый, улыбаясь публике, в то время как лысый пригнулся к Клаусу и прошипел:
— Ты что делаешь? Отпиливай девчонке голову, и дело с концом.
— Настоящий врач никогда не станет делать уникальную операцию без разъяснений, — шепнул в ответ Клаус. — Придется прочесть небольшую лекцию, иначе они нам не поверят.
Олафовские приспешники с минуту глядели на Клауса и Солнышко, и те уже приготовились удирать вместе с каталкой и Вайолет, если их сейчас наконец разоблачат. Но после некоторого колебания двое замаскированных негодяев переглянулись и кивнули.
— Может, ты и права, — согласился крюкастый и обратился к аудитории. — Извините за задержку, братцы. Мы, как вы знаете, профессиональные врачи и должны все объяснять. Давайте дальше, Доктор Токуна.
— Краниоэктомия будет выполнена с помощью ножа, — продолжал Клаус. — Нож — древнейший хирургический инструмент. — Клаус лихорадочно вспоминал раздел о ножах в «Полной истории хирургических инструментов», которую прочел в одиннадцать лет. — Самые первые ножи были найдены в египетских гробницах и храмах племен майи, где их использовали в обрядовых целях, и они были, как правило, каменные. Постепенно их стали делать из бронзы и железа, хотя в некоторых культурах применяли резцы убитых животных.
— Зубы, — пояснила Солнышко.
— Существуют разные типы ножей, — продолжал Клаус, — включая перочинные ножи, карманные ножи, ножи для ошкуривания деревьев. В данном случае для краниоэктомии требуется охотничий нож Боуи, названный так по имени полковника Джеймса Боуи, жившего в Техасе.
— Великолепное разъяснение, не правда ли, леди и джентльмены? — вмешался крюкастый.
— Еще бы, — отозвалась репортерша в сером костюме, которая, говоря в микрофон, не переставала жевать жвачку. — Так и вижу заголовок: «Хирург и медсестра рассказывают историю ножей». Вот погодите, когда это прочтут читатели «Дейли пунктилио»!
Зрители одобрительно захлопали, операционный театр наполнился криками и аплодисментами, и по телу Вайолет пробежала дрожь. Рот у нее еще чуть-чуть приоткрылся, а одна из безвольно свисавших рук слабо дернулась. Движения были едва уловимыми, и только Клаус и Солнышко заметили их и с надеждой посмотрели друг на друга. Удастся ли им тянуть время, пока наркоз совсем не отойдет?
— Хватит болтовни, — шепнул лысый детям. — Конечно, морочить голову доверчивым людям — сплошное удовольствие, но пора приступать к операции, пока сирота не проснулась.
— Прежде чем сделать первое рассечение, — заговорил опять Клаус, по-прежнему обращаясь к аудитории, как будто и не слыхал лысого, — я бы хотел сказать несколько слов о ржавчине. — Он на секунду умолк, вспоминая сведения, вычитанные в книге «Что происходит с влажным металлом», подаренной мамой. — Ржавчина — это красновато-коричневый налет, образующийся на некоторых металлах, когда они окисляются. Окисление, или оксидация, — научный термин, означающий химическую реакцию в случае контакта железа или стали с влагой. — Клаус поднял кверху ржавый нож, показывая публике. Краешком глаза он уловил легкое движение руки Вайолет. — Процесс оксидации неизбежен при краниоэктомии в связи с окислительными процессами в клеточных митохондриях и с косметической демистификацией. — Клаус старался употребить все сложные слова, какие только приходили ему в голову.
— Хлоп! — крикнула Солнышко, и аудитория опять принялась аплодировать, хотя на этот раз не так громко.
— Очень впечатляюще, — проговорил лысый, сердито сверкнув глазами на Клауса поверх маски. — Но, я думаю, этим милым людям весь процесс станет понятнее, когда голова будет уже отрезана.
— Разумеется, — отозвался Клаус. — Но сперва необходимо размягчить позвоночник, чтобы легче было производить отсечение. Медсестра Фло, поскребите шею Ва… то есть Лоре В. Бледотей.
— Есть, — Солнышко улыбнулась, так как поняла, к чему клонит Клаус. Приподнявшись на цыпочки, младшая из Бодлеров несколько раз куснула сестру за шею, рассчитывая, что это разбудит Вайолет. Когда зубы Солнышка начали скрести ей кожу, Вайолет дернулась и прикрыла рот, но и только.
— Ты что творишь? — в бешенстве прошипел крюкастый. — Немедленно делай операцию, а то Маттатиас взбесится.
— Ну разве не замечательно действует медсестра Фло? — обратился Клаус к публике, но в ответ послышалось лишь несколько хлопков и ни одного одобрительного возгласа. Собравшиеся в операционном зале явно устали от объяснений и жаждали видеть наконец саму операцию.
— Я считаю, шея достаточно размягчена, — вмешался лысый. Голос его звучал дружелюбно и профессионально, но глаза буравили детей с явным подозрением. — Приступаем к краниоэктомии.
Клаус кивнул и, сжав обеими руками нож, занес его над своей беспомощной сестрой. Он глядел на неподвижное тело Вайолет и прикидывал в уме, сможет ли он сделать легкий порез на шее, который бы разбудил Вайолет, но не нанес ей вреда. Он взглянул на ржавый клинок, прыгающий в его дрожащих руках, а потом на Солнышко, которая перестала покусывать шею Вайолет и теперь смотрела на брата широко раскрытыми глазами.
— Не могу, — прошептал Клаус и обратил взгляд вверх, к потолку. Там, высоко над ними, висел динамик, которого он не заметил раньше, и это зрелище навело его на кое-какую мысль. — Я не могу этого сделать, — объявил он вслух. Толпа ахнула.
Крюкастый сделал шаг к каталке и протянул к Клаусу мягкую искривленную перчатку. Средний Бодлер увидел острый кончик крюка, прорвавший резину и торчавший, словно морское существо, вылезающее из воды.
