— Почему мы сегодня ужинаем снаружи?
— Такой приятный вечер, и я подумала, что все будут чувствовать себя тут свободней, чем в тесной и душной гостиной. Никто ведь не будет против?
— Конечно нет, — ответил я. — Здесь очень красиво. Не беспокойся.
Там и вправду было красиво. Веранду прикрывал от солнца деревянный навес, выкрашенный белой краской. Брусья были густо обвиты зеленью. Центральное место занимал большой прямоугольный стол на восьмерых, накрытый мягкой скатертью цвета слоновой кости и уставленный любимым фарфором моей матушки. В небольших серебряных кувшинчиках, стоявших по всей длине стола, красовались голубые цветы и свечи, а над головой помаргивала кованая люстра.
— Ты ведь понимаешь, что даже я не смогу удержать Софи, когда ей вздумается сбросить все это со стола? — спросил я, закинув в рот виноградинку.
— Сегодня она у родителей Мины. И это к лучшему, — заметила мама, — будь она здесь, перетянула бы на себя все внимание.
Черт. Если бы Софи сидела напротив меня и корчила рожицы, это хоть как-то отвлекло бы меня от Джоэла.
— Сегодня Хлоя в центре внимания. И я искренне надеюсь, что у них с Джоэлом все получится.
Она продолжала порхать по веранде, зажигая свечи, завершая последние приготовления и абсолютно не замечая моих мучений.
Я был в полном дерьме и как раз размышлял, не спастись ли бегством, когда услышал Генри.
— Где все? — проорал он.
Его зычный голос эхом разнесся по пустому дому. Я открыл маме дверь, и мы прошли внутрь. Брат обнаружился на кухне.
— Ну как, Бен, — начал он, облокотившись о прилавок, — уверен, ты ждал этого вечера с нетерпением?
Я подождал, пока мама выйдет из комнаты, и окинул его скептическим взглядом.
— Пожалуй, — ответил я, сознательно выбрав непринужденный тон. — Мама вроде бы испекла лимонное печенье. Мое любимое.
— Ты такой врунишка. Я вот предвкушаю, как Сигноли будет подкатываться к Хлое у всех на глазах. Вечер обещает быть томным, как считаешь?
Он собрался отщипнуть кусочек от одного из больших батонов, лежавших на прилавке, когда вошла Мина и шлепнула его по руке.
— Собираешься довести свою мать до припадка, испортив ее ужин? Веди себя сегодня прилично, Генри. Не шути над Хлоей и не дразни ее. Ты же понимаешь, она и без того нервничает. Достаточно того, что ей приходится выносить вот от этого, — заявила она, кивнув в мою сторону.
— О чем ты вообще говоришь?
Меня уже порядком задолбал клуб рьяных поклонников мисс Миллс, устроивших здесь свою сходку.
— Я ничего ей не делал.
— Беннетт!
В двери появился отец и сделал мне знак идти за ним. Я потащился следом в его кабинет.
— Будь любезен, веди себя сегодня как подобает. Я понимаю, вы с Хлоей плохо уживаетесь, но здесь наш дом, а не твой офис, и я ожидаю, что ты будешь относиться к ней с уважением.
Я стиснул зубы и кивнул, попутно припоминая все те способы, которыми продемонстрировал ей свое неуважение за прошедшие недели.
Когда я спустился в ванную, прибыл Джоэл. Он принес бутылку вина и целый ворох разнообразных приветствий и комплиментов: «Вы фантастически выглядите» для мамы, «Как малышка?» для Мины и крепкое мужское рукопожатие вкупе с дружеским объятием для папы и Генри.
Я задержался в прихожей, морально готовясь к грядущему вечеру.
В детстве и в школе мы с Джоэлом были хорошими друзьями, но я его еще не видел, с тех пор как вернулся домой. Он не особенно изменился. Он был чуть ниже меня, изящного телосложения, с угольно-черными волосами и голубыми глазами. Вероятно, некоторые женщины сочли бы его привлекательным.
— Беннетт! — рукопожатие, дружеское объятие. — Отлично, приятель. Сколько мы не виделись?
— Много лет, Джоэл. Думаю, с окончания школы, — ответил я, крепко пожав его руку. — Как у тебя дела?
— Супер. Просто супер. Как насчет тебя? Я видел твои фото в журналах, так что, полагаю, ты тоже вполне себе преуспел.
Он приятельски похлопал меня по плечу. Что за придурок.
В ответ я чуть кивнул и вымученно улыбнулся. Решив, что мне нужно еще несколько минут, чтобы подумать, я извинился и поднялся в свою старую комнату.
Я немного успокоился, как только переступил порог. Комната почти не изменилась с тех пор, как мне было восемнадцать. Даже пока я жил за границей, родители сохраняли ее в том же виде, в каком я все оставил, уезжая в колледж. Я уселся на свою старую кровать и принялся гадать, что буду чувствовать, если мисс Миллс действительно начнет встречаться с Джоэлом. Он и вправду был славным парнем, и, как ни печально это признавать, они могли понравиться друг другу. Но при мысли о том, что к ней прикоснется другой мужчина, у меня свело все мышцы. Я вспомнил о сумасшедшей минуте в машине, когда сказал ей, что не могу остановиться. И даже сейчас, несмотря на всю свою напускную браваду, я не понимал, смог бы или нет.
Услышав возобновившиеся приветствия и голос Джоэла внизу, я решил, что пришло время собраться с мужеством и шагнуть на подмостки. Спускаясь с последнего лестничного пролета, я увидел мисс Миллс. Она стояла ко мне спиной… и я ощутил, что мне не хватает воздуха.
Она была в белом платье.
Почему она непременно должна была явиться в белом?
Она надела что-то летнее, девичье, длиной по колено и великолепно демонстрирующее ее стройные ноги. Верх был из того же материала, с узкими тесемками, завязывающимися на плечах. Все, о чем я способен был думать, — это как мне хочется развязать эти тесемки и увидеть, как платье сползает к талии. Или, возможно, падает на пол.
Наши взгляды встретились, и она улыбнулась такой искренней, радостной улыбкой, что на секунду я ей даже поверил.
— Привет, мистер Райан.
Я насмешливо скривил губы, глядя, как она разыгрывает комедию перед моей семьей.
— Мисс Миллс, — кивнул я в ответ.
Мы не сводили друг с друга глаз, даже когда мама позвала всех на веранду, чтобы освежиться напитками перед ужином.
Когда мисс Миллс проходила мимо, я повернул голову и сказал так тихо, что только она могла меня услышать:
— Удачно побегали вчера по магазинам?
Она взглянула на меня все с той же ангельской улыбкой.
— Разумеется, вам не терпится узнать.
Проходя, она коснулась меня, и все мои мышцы напряглись.
— И, между прочим, они выпустили новую партию поясов для чулок, — шепнула она, прежде чем проследовать с остальными на веранду.
Я замер, уронив челюсть и живо припомнив наше «свидание» в примерочной «Ла Перлы».
Впереди Джоэл наклонился к ней.
— Надеюсь, вы не обиделись на цветы, которые я отправил вам вчера в офис. Допускаю, что это немного слишком, но мне не терпелось встретиться с вами.
Слова Джоэла вырвали меня из непристойных грез, и желудок испуганно сжался.
Мисс Миллс развернулась и взглянула на меня.
— Цветы? Мне доставляли цветы?
Я пожал плечами и мотнул головой.
— Я ушел рано, помните?
Протиснувшись мимо них на веранду, я поспешно налил себе коктейль с водкой «Бельведер».
На протяжении всего вечера я не мог удержаться от того, чтобы не следить за мисс Миллс краем глаза. Когда наконец-то начался ужин, стало очевидно, что между ней и Джоэлом все идет гладко. Она даже с ним заигрывала.
— Хлоя, мистер и миссис Райан говорили мне, что вы из Северной Дакоты?
Голос Джоэла оборвал еще одну фантазию — на сей раз о том, как мой кулак врезается ему в челюсть. Покосившись через стол, я обнаружил, что Джоэл широко улыбается мисс Миллс.
— Да. Мой папа — стоматолог в Бисмарке. Так что я никогда не была девчонкой из большого города. Даже Фарго казался мне огромным.
Я негромко хмыкнул, и ее взгляд тут же метнулся ко мне.
— Я сказала что-то смешное, мистер Райан?
Я усмехнулся и сделал глоток, глядя на нее поверх края стакана.
— Прошу прощения, мисс Миллс. Просто меня поразило, что при вашей нелюбви к большим городам вы выбрали третий по величине город в Соединенных Штатах для получения образования… и всего прочего.
В ее взгляде ясно читалось, что при любых других обстоятельствах я либо был бы уже гол и оседлан, либо валялся бы на ковре в луже собственной крови.
— Вообще-то, мистер Райан, — начала она, вновь улыбнувшись, — мой отец был женат второй раз, и, поскольку моя мать родилась здесь, я приехала, чтобы ухаживать за ней во время болезни. Потом она умерла.
Какое-то время мисс Миллс смотрела прямо на меня, и, должен признать, я почувствовал укол вины. Впрочем, это быстро прошло, когда она снова перевела взгляд на Джоэла и прикусила нижнюю губу — невинно, но выглядело это отчего-то чертовски соблазнительно.
Прекрати заигрывать с ним.
Они продолжили говорить друг с другом, и я сжал кулаки. Но спустя несколько минут застыл на месте. Возможно ли это? Я ухмыльнулся в свой коктейль. Да, определенно, это ее ножка скользила вверх по моей штанине. Проклятая маленькая вертихвостка, она трогала меня, не прерывая беседы с другим мужчиной — с тем, кто, как мы оба знали, не способен был ее удовлетворить. Я посмотрел на ее губы, сжавшие вилку. Когда ее язычок медленно прошелся по ним, убирая следы маринада от рыбы, мой член тотчас же напрягся.
