— Что?!
— Ты не ослышался, Джош.
— Но зачем?!
— Переночую у мамы. В пустом доме я не чувствую себя под защитой.
— Нет, — отрезал муж. И почти по слогам донес до меня то, на что я могла рассчитывать: — Ты. Никуда. Не. Пойдешь. Ты будешь этой ночью в нашем доме. И я тебе запрещаю куда-либо выходить из дома, Кэм. Под любым предлогом. Ты будешь сидеть и ждать, пока я вернусь. А я тебе взамен обещаю приехать как можно скорее. Идет?
У меня по щеке скатилась слеза. Марсель был абсолютно прав — меня держат здесь как животное. И я сама себя загнала в эту яму.
— Неужели это правда? — говорила я дрожащими от слез губами.
— Правда что?
— Что я под домашним арестом? Ты специально приставил к дому патруль, чтобы я никуда не выходила, пока тебя нет рядом?
— Кэм… — выдохнул Джош. — Ну не надо разводить тут слякоть…
— Это так ты представляешь себе безопасность — держать свою жену под замком? Ты защищаешь меня от насильника или от внешнего мира?
— Я приказываю тебе сидеть и ждать, — был ответ. — А когда я приеду, то мы с тобой обо всем поговорим. Мы все с тобой обсудим от А до Я. И то, что тебе можно делать, а что нельзя. И то, как я буду защищать тебя от угроз различного характера. И то, чего я вообще хочу от тебя как от моей законной супруги, Кэм. Ты меня поняла?
— Да, я поняла, — всхлипывала я. — Я тебя прекрасно поняла.
— Это хорошо, бэби. Но в ближайшее время из дома ты не выйдешь. Окей? По крайней мере, пока этот ублюдок будет разгуливать на воле… Если он сунется к нам, я его прикончу. Ты меня слышишь, детка? Я его прикончу одним выстрелом.
— Да, я слышу.
Мне почему-то было больно отвечать. Мне не хотелось, чтобы так произошло. Не хотелось знать, что я виновата в смерти Марса. Он такого не заслужил. Это меня тогда надо к стенке ставить, раз уж на то пошло. Не его. Это я все разрушила и сделала так, что мой сводный брат потерял напрочь голову от жажды обладать своей сестрой.
— И не вздумай отвечать на звонки с неизвестных номеров, поняла? Скажи, что поняла.
— Поняла.
— Вот и ладно. Можешь выключить телефон. Лучше ляг поспи. Мои ребята защитят тебя от проблем. Ты только жди меня дома, не пытайся выходить. Никуда не звони. Прими горячую ванну с ароматизированной солью, выпей бокальчик вина, посмотри хорошее кино, передачу. И укройся одеялком. А утром я уже буду дома. Как ты любишь — на рассвете. И мы снова будем вместе, как и раньше. Веришь мне?
— Спокойной ночи, Джош. Я лягу спать. Мне тяжело говорить, я устала. Очень устала.
— Да, я понимаю, Кэм. Спокойной ночи. Сладких снов.
Вся эта ситуация с Марселем и домашним арестом, с этими полицейскими в нашем доме — она меня выбила из колеи. Я ничего не хотела, ничего не могла делать. Руки просто опускались. Я была тотально подавлена, не было сил приготовить поесть или прибраться в доме. Не было рвения поделиться проблемами с мамой — она бы все равно меня не поняла.
Мама запрещала говорить о произошедшем. Когда она обо всем узнала, то ужасно разозлилась. Сказала, что выгонит из дома и отречется от дочери, если я хоть кому-нибудь скажу о связи с Марсом. Она называла это "огромным позором". Говорила, что я выдала свой "влажный извращенский сон" за попытку изнасилования. Что на самом деле ничего серьезного не было.
А если и было — то я должна была помалкивать, терпеть. Я ведь женщина. А женщины, по словам моей матери, умеют терпеть. Они могут вытерпеть все, потому что созданы для этого. Созданы, чтобы терпеть и молчать об этом.
А я не смогла. И не могу. Даже теперь я просто не могу молчать и терпеть желание опять с ним встретиться. Это какой-то бред.
Мы должны с ним все разложить по полкам, должны простить друг друга — я и Марс — мы простимся и будем жить дальше. Это единственный выход из ситуации. Мне надо его отыскать и признаться, что мне жаль. Что это Джош меня заставил донести об изнасиловании.
Вот только как с ним говорить? Как? Если я слышу его голос, со мной происходит нечто немыслимое. Мной трясет, я теряю силы, ноги подкашиваются, бросает в пот. Он моя ахиллесова пята, моя слабость.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я должна с этим порвать. Запретить себе думать о нем, говорить о нем. Представлять его рядом, как это было много лет подряд. Мне надо вычеркнуть Марселя из своей реальности. Раз и навсегда.
— Что ж… — выдохнула я, поднимаясь с пола, — надо поспать. Просто лечь и уснуть. А завтра будет новый день. И продолжение жизни в старом ключе. А весь это сумбур — обычный кошмар. Завтра я обо всем забуду.
Но тут зазвонил телефон. Неизвестный номер. Как и говорил мне Джош — он велел не отвечать на входящие от неизвестных номеров. А этот у меня не подписан.
Отбила. Собиралась выключить питание, но этот номер снова позвонил.
Я понимала, что это Марсель. Только он мог сейчас звонить. Неподписанный контакт, в такое время. Когда я одна, а он поклялся, что вернется и закончит начатое дело. На что я надеялась — что он меня забудет и оставит в покое?
"Прости, Марс, — думала я, смотря на цифры. — Но я не отвечу тебе взаимностью. Не возьму от тебя трубку. Нас уже ничего не связывает… Лучше мне проигнорировать звонок. Я и так сегодня слишком много плакала из-за тебя".
Дождавшись, пока дозвон прекратится, я выключила яркость экрана. Выключила звук. Не хотела наблюдать, как он звонит опять. Но это произошло — он позвонил еще раз, а затем еще. Это не прекращалось. Марсель звонил и звонил.
Пока я не отбила звонок и наконец не вырубила чертов телефон. Хватит этого. Хватит! С меня довольно!
Стало снова тихо. Поздний вечер, никого больше нет в доме, кроме меня. Я стою посреди гостиной в одном халате. С пледом, наброшенным на плечи. Наслаждаюсь тишиной и покоем. Иллюзией безопасности. Надо просто лечь и проснуться уже утром. Дождаться мужа, рассказать ему, что Марса здесь не было. Что ему не о чем переживать, беспокоиться. Все нормально, все спокойной. Его жена не стала жертвой маньяка, ничего такого не было.
— Вот черт! — подпрыгнула я на месте.
Зазвонил наш домашний. Телефон на кухне разрывался. На этот номер почти никто не звонил. Эта линия пустует уже очень давно. Есть тут для галочки. Позвонить сюда можно, только если знаешь номер. И он его знал, разведал.
Неохотно подойдя поближе, я подняла трубку. И услышала низкий хрипловатый голос мужчины.
— Привет, малышка, — дышал он мне на ухо, словно оказался рядом. — Ты без трусиков, я угадал? — Это был он, со мной говорил Марс. И у меня опять по коже расползалась дрожь. Мурашки. Натурально лихорадило от каждого слова. — Ты ведь без белья, я знаю. Я порвал твои красивые трусики.
Чтобы ответить ему, мне надо сглотнуть колючий ком где-то в горле. А он никак не проглатывался.
— За… зачем… зачем ты это делаешь?
— Я представляю, как развязываю поясок на твоем халате. Как укладываю теплую широкую ладонь на твой подрагивающий от жажды животик… Как ладонь спускается все ниже и ниже, — нашептывал Марсель, не позволяя вставить и слова, — пока не оказывается на лобке. Пока мои пальцы не окажутся у тебя между ног и не начнут поглаживать киску.
— Прекрати такое говорить, это твои больные фантазии. Такого уже никогда не повторится.
— Я представляю, как чувствую влагу средним пальцем. Он упругий и достаточно длинный, чтобы проникнуть между складками. Проникнуть внутрь и доставить тебе удовольствие.
— Нет, это не так!
— Все так, малышка. Ты ведь это сама прекрасно знаешь, — слышался ответ. А дальше — все такие же пошлые вещи: — Я поглаживаю клитор, смазав его пальцем. Промокнув свой палец в мокрой киске… Я надавливаю, тру, надрачиваю. Делаю движения то быстро, то нарочно медленно. Темп то нарастает, то опять едва ползет. Как будто американские горки… Это так приятно. И ты стонешь. Посасываешь палец на моей второй руке. Пока я стою сзади. Довожу тебя до оргазма, как ты любишь.
— Хватит, Марс! Довольно! Мне противно это слышать! И я не понимаю, зачем ты это делаешь вообще! Ведь у нас с тобой ничего не получится!
