— Счастливчики! — позавидовала нам и Ларит, жена Фабриция, — Мне кажется, я не видела уже Карфагена целую вечность! А Спурий — и вообще не видел.
— Он слишком мал, досточтимая, и не стоит подвергать его трудностям долгого плавания, — сказал я ей в утешение, — Мой вдвое старше, но и его я без крайней нужды через море не потащу. Позже, когда подрастёт ещё, а мне будет куда перевезти семью…
Спурий — это их с Фабрицием первенец, годовалый с небольшим смешной карапуз, родившийся в Гадесе. Пожалуй, оно и к лучшему — здесь всё-таки сгруппирован основной этрусско-турдетанский костяк клана Тарквиниев, и это немаловажный фактор, если учесть, что мать пацанёнка — чистопородная карфагенская финикиянка, да ещё и из олигархического семейства. Мелкий ведь сейчас как губка впитывает в себя менталитет окружающего его микросоциума, и это гораздо важнее такого чисто внешнего признака, как данное ему при рождении этрусское имя. Мой-то спиногрыз по имени тоже этруск. А по менталитету? Ой, что-то сильно сомневаюсь!
— Ты собираешься переселиться в Оссонобу?! — ужаснулась Ларит, — Мне и Гадес после Карфагена захолустной дырой кажется, а уж Оссоноба… Я там не была ни разу, но что-то и не хочется. По рассказам Фабриция, даже по сравнению с Гадесом — деревня деревней! Как там вообще можно жить?
— Ну, нам случалось видеть и ещё более глухое захолустье, — сообщил ей с видом бывалого знатока Велтур, — Но и там люди живут, и не так уж плохо.
— Ты про эту деревянно-глиняную дыру за Морем Мрака? Ужас! Разве это жизнь? Никаких удобств и никаких развлечений!
Я глазами указал Велтуру на снующих по дому слуг, и шурин, мигом въехав, едва сдержал смех. Какие ей ещё нужны удобства? Можно подумать, она сама воду с источника для своей ванны кувшинами таскает! При наличии такого количества рабов ничуть не худший уровень удобств можно иметь даже в палатке нашего военного лагеря у Оссонобы. Причём, я говорю не о здоровенном «дворцовом» шатре Миликона, а именно о палатках — не солдатских, конечно, а командного состава, в которых обитаем там и мы сами. Теснее, не такие красивые занавески, нет эстетичных, но малофункциональных безделушек, но речь-то об удобствах, а не о роскоши. Развлечения — другое дело. Понятно, что махать мечом на тренировочной площадке она не будет. За тренировками солдат наблюдать, слушая скабрезные комментарии таких же солдат из числа зрителей — тоже. Тем более — слушать у костра похабные солдатские байки. А ни театра, ни цирка в лагере как-то не завелось, так что с рафинированными элитными развлечениями — согласен, ни разу не Карфаген. Полноценный город на месте военного лагеря отгрохать — это не один год, если по уму строить, а не спешить к очередной официозной праздничной дате…
— Макс, ты не забыл, что за тобой помощь? — напомнил мне Володя, кивая в сторону фабрицмевского карапуза.
— Ты прямо сходу собрался делать? — первая у него девка получилась, и он теперь хочет, чтобы я ему биоэнергетический фон на пацана настроил.
— А хрен ли резину тянуть? Ты ж потом ещё и в Рим слиняешь?
— Да, если Марций там, то надо будет сплавать и закончить наше дельце, а заодно и насчёт вас всех найти с кем договориться, — самое время было «освобождаться» из фиктивного рабства, и если всё пройдёт без накладок и без подстав, то и остальных наших надо таким же манером римскими вольноотпущенниками сделать.
— А с этим твоим Марцием нельзя, что ли?
— Можно. Только тогда все одинаково именоваться будем. Оно нам надо?
— А чего, разными именами нельзя?
— С одним хозяином — нельзя. Традиция-с. В списках граждан нас всех Гнеями Марциями пропишут, и различаться только когноменами будем — третьими именами. А их в устных обращениях и при переписке часто опускают. Вот прикинь, придёт кому из нас письмо из Рима, а когномен не указан, просто Гнею Марцию, и как мы разберёмся, кому оно адресовано?
— Млять! Ну всё у них не как у людей!
— Ага, дикари-с. Поэтому и надо, чтоб фиктивный хозяин у каждого свой был.
— Так я ж разве против? Но ты тогда, получается, надолго слиняешь, а мне что, опять рисковать? — у его Наташки в нашем прежнем мире братьев не было, а была сестра, как и у него, так что опасения, как бы она не повадилась одних девок ему рожать, пожалуй, небеспочвенны.
— Ты ж понимаешь, надеюсь, что тут никаких гарантий быть не может?
— Ну так с Хренио же получилось.
— У евонной Антигоны брат есть, и шансы были пятьдесят на пятьдесят — тут и небольшого сдвига вероятности достаточно. А у тебя — тяжёлый случай, запросто могу и облажаться. Попробуем, конечно, но гарантировать ничего не могу.
— Понял, — тяжко вздохнул спецназер, — Ну, постарайся хотя бы. А там уж — что выйдет, претензий к тебе не будет.
— Я постараюсь, — пообещал я ему, — Раз уж мы отрываемся, да ещё и надолго, от здешних дел — надо извлечь из этого максимум пользы.
— А что там такого важного, с чем не справятся и без нас? — поинтересовался Васкес, — Или ты о наших собственных делах? Мы же, вроде, договорились с Фабрицием?
— Да, он обещал, что не позволит Миликону начать раздачу земель под латифундии, пока мы не вернёмся, чтобы участвовать в их распределении. Но это, пожалуй, и всё, чем он может нам помочь…
— А тебе этого мало? — не обиделся, но изумился наш непосредственный.
— Земля — это основа, а хорошая земля — хорошая основа, и это уже немало, — пояснил я, — Но на этой основе много чего надо будет построить такого, что сможем только мы сами. Ну, не своими руками, конечно…
— Это я понял. С рабами тоже помогу. И с рабами, и со скотом, и со строительными материалами — всё, что понадобится. Будут и архитекторы — отец обещал найти, нанять и прислать лучших. Вам достаточно будет только поставить им задачу.
— И за это будем премного благодарны, досточтимый. Но я сейчас говорю не об этом. Там ведь ещё и производство нужно будет разворачивать, настоящее полноценное производство.
— Так там же достаточно мастеров. А мало будет — попрошу отца, ещё пришлёт.
— Нет, я говорю о настоящем производстве, а не о ремесленничестве.
— А, понял! Большие мастерские с рабами, на которых — как ты это называешь? Отдельная работа?
— Ага, разделение труда.
— Как в той твоей мастерской, где делают косскую ткань? Что тут сложного?
— Так не только ж это, Фабриций! Металлургия нормальная нужна, а не это… гм… не обижайся, но — убожество.
— Чем она плоха? Ведь лучшие же кузнецы во всём мире!
— Я и не говорю, что хреновые. Но вот сколько дней твой хвалёный кузнец куёт хороший меч?
— Ну, если очень хороший, то и не дней — тут на месяцы счёт может идти. Но ведь и работа того стоит!
— Не сомневаюсь. Но вот сколько лет при таком производстве уйдёт на вооружение всех трёх турдетанских легионов, когда все они будут развёрнуты до полной положенной им численности? Мечи должны быть такими, чтобы ни мне, ни тебе, ни легатам Миликона, ни ему самому не стыдно было в руки взять. Все военачальники от центуриона до царя должны в идеале на войне носить простой солдатский меч, дабы каждый солдат видел и понимал, что вооружён достойно. А ведь им надо дать не только мечи, им надо дать и шлемы, и кольчуги, и всё это должно быть очень хорошего качества. Тут нужна уже совсем другая металлургия и немного другая обработка этого металла. Я знаю, как это сделать, но для этого мы сами должны находиться там до тех пор, пока не будут построены печи и прочее и пока мы не обучим мастеров.
— Печи можно и без вас построить…
— Не такие, как ты думаешь. Очень большие и иначе устроенные — здесь таких нет ни у кого, — я имел в виду, конечно, не мартен и даже не доменную печь, но и позднесредневековый штукофен — невообразимый хайтек для классического античного Средиземноморья. А ведь это — тот минимум, без которого совершенно немыслима даже тигельная плавка стали…
— Дались вам эти железяки! — капризно заметила Ларит, — Ты, Максим, лучше поскорее расширяй производство косской ткани!
— Кто о чём, а женщина — о тряпках, — прокомментировало начальство жену, когда мы все отсмеялись, — Металл — это всё.
— Да и Серёгу спасать надо, пока Юлька его там совсем не запилила, — добавил Володя, — Промышленности сырьё нужно, и мы его хотя бы по основной специальности наконец задействуем. Будет в законные служебные командировки от своей смываться.
— Так есть же сырьё, и много. Если нужно какое-то особое — скажите, что именно, и я прикажу, чтоб разыскали, — предложил Фабриций.
— Вот для этого как раз и нужен Серёга, — объяснил я ему, — Он во всех этих каменюках побольше нас соображает. Ну, разве только белую глину — это, наверное, если ты прикажешь, то и без нас найдут.
— А зачем она нужна?
— Огнеупор, досточтимый. Для плавки железа простая глина не годится — она раньше расплавится сама. А белая — тугоплавкая, как раз из неё плавильные печи и тигли будем делать.
