Рейтинговые книги
Читем онлайн Античная наркомафия 4 - Безбашенный

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 119

— Всё, как вы и предсказывали, — подтвердил Арунтий, — Масинисса напирает на то, что финикийцы — пришельцы на африканской земле, и вся она по праву должна принадлежать нумидийцам как коренным африканцам. А когда мы доказываем, что никакой Нумидии ещё не существовало в те дни, когда строился Карфаген, этот разбойник тут же поминает нам — в присутствии римлян, конечно — и нарушение мира Ганнибалом, и его поход в Италию, и нашу помощь ему — как будто бы он сам в то время не служил Баркидам! А когда мы напоминаем ему об этом, он тут же переводит разговор на тирийца Аристона, посланного к нам Ганнибалом — и снова про ганнибалову войну против Рима. И обвиняет нас в подготовке новой войны, от которой он, оказывается, спасает и Нумидию, и своих римских друзей. Ладно Нумидию, тут, будь у нас прежняя армия, мы могли бы ещё напасть на него, но Рим! Каким образом, спрашивается, с нашими-то десятью триремами? Что толку от перевозящих солдат пузатых и тихоходных «купцов», если их нечем защитить от римского военного флота? Ну какая от нас сейчас угроза Риму? Любому непредвзятому судье было бы ясно, что перед ним разыгрывается фарс, но это же римляне! Гай Корнелий Цетег — цензор прошлого года и верный сторонник Сципиона, но Марк Минуций Руф — сын носившего то же имя начальника конницы при диктаторе Фабии Максиме Медлителе, позднее погибшего при Каннах, так что у него личные счёты и к Баркидам, и к Карфагену, а как плебей он ближе к клике Катона, и его присутствие связывает обоих Корнелиев по рукам и ногам. Надо ли объяснять, как беззастенчиво пользуется этим Масинисса? Ведь один только Малый Лептис платил Карфагену со своей торговли талант серебра в ДЕНЬ! Вдумайтесь — это же триста шестьдесят пять талантов в год, которых теперь недополучит карфагенская казна. Правда, и Масиниссе столько не достанется — ведь его дикари разорили все окрестности, и теперь торговля там будет уже совсем не та, но это слабое утешение. Я понимаю, что это неизбежно, что покорность — единственный шанс спасти город, и сам этому способствую, но когда я вижу, с какой наглостью и бесцеремонностью этот дикарский царёк грабит Карфаген — хочется убить его собственными руками…

— А Сципион Африканский? Разве не он главный в римской сенатской комиссии? — вмешалась Юлька, которой — не как бабе, конечно, а как нашей историчке — в порядке исключения дозволялось встревать в подобные беседы о политике.

— Да, Публий Корнелий Сципион Африканский. А что толку? Да, он завоеватель Испании и победитель Ганнибала, бывший цензор, а после прошлого года — уже двукратный консул и принцепс сената. Но даже такому человеку — первому человеку в Риме, как они сами таких называют — опасно прослыть другом Карфагена. Видели бы вы Сципиона! Я помню его тогдашнего, сразу после Замы! Твёрдого, величественного, уверенного в собственной правоте! А сейчас он прячет глаза от стыда! Он же всё прекрасно видит и понимает, но ровным счётом ничего не может сделать. Ясно же, что сенат потребовал от своих посланцев подыгрывать нумидийцам, и даже сам Сципион не может позволить себе действовать наперекор одобренной сенатом политике. Нет, он, конечно, поговорил с Масиниссой с глазу на глаз и негласно пообещал нам, что новых захватов больше не будет, но и только. Всё, что уже захвачено им — присуждается ему и для Карфагена потеряно безвозвратно.

— Будут и ещё захваты, — напомнила Юлька, — Позже, после смерти Сципиона.

— Лет через десять, кажется? — уточнил я.

— Да, десять лет, — подтвердила она с такой тоской в голосе, что кажется, даже обида на меня и на моих баб отступила у неё на второй план.

— Так это же ещё вагон времени! — махнул рукой Серёга.

— Молчал бы уж лучше — за умного сошёл бы! — тут же накинулась она на него, — Много ты понимаешь! Сципион НИКОГДА больше не побывает в Карфагене! Это ты в состоянии понять своей дурной башкой?!

— Юля, сбавь обороты, — бросил я ей, — Это тебе что, светская тусовка? Типа, подошла с бокалом, поболтала, да автограф у великого человека выпросила? — я уже въехал, что на сей раз она завелась из-за упущенного шанса познакомиться аж с самим Сципионом.

— Ну уж, конечно, не в таком состоянии! — съязвила эта оторва, взглянув на свой выпирающий живот, а затем — чуть ли не с ненавистью — на Серёгу.

— И кто тебя к нему подпустил бы?

— Ну, тебя же впустили к Назике.

— Ага, как мелкого варварского военачальника в свите наследника союзного варварского вождя. И не просто так, а по поводу — вождёныш докладывал пропретору об итогах нашего участия в его операции против лузитан. Думаешь, к нему кто-то пустил бы меня самого по себе и просто так?

— Однако ж выпить с ним и побеседовать тебе удалось.

— Ага, его квестор случайным знакомым оказался. Ну и что с того? Что мне теперь, от гордости по этому поводу лопаться? Как был я для Назики просто союзным варварским воякой, так и остался. Перекинулся со мной парой фраз, а уже на следующий день благополучно забыл о моём существовании — вот тебе и всё знакомство. Нашла чему завидовать!

— Это оттого, Макс, что тебе всё пофиг. Во всём мире для тебя существует только один единственный великий человек — ты сам, а все прочие великие — так, сбоку припёку. Если они тебе чем-то полезны, ты ещё окажешь им честь пообщаться с ними, а если нет — плевать тебе на них на всех с высокой колокольни.

— Ну, насчёт высокой колокольни ты таки преувеличиваешь…

— Ага, их ещё не построили.

— И не надо. Плюнуть я и с места могу.

— Вот о том и речь — плевать тебе.

— Именно. Нахрена они мне сдались, эти великие? Чтоб каждый чих с ними согласовывать? Обойдутся. Чтоб на равных с ними дела вести — я сам не того калибра, а прыгать им в глаза, лишь бы только заметили и кивка удостоили — так у меня есть хренова туча дел поважнее. Я не знаком лично ни с Ганнибалом, ни со Сципионом, ни с Катонном, ни с Антиохом. И что мне, бежать сломя голову знакомиться с ними со всеми, чтоб потом этими знакомствами хвастаться? Так у них таких с позволения сказать знакомых тысячи, и лезть из кожи вон, чтобы стать одним из них — не понимаю. Видимо, умом зело скорбен.

Потом поспела рыба — жареная и варёная. Тесть ведь не просто купаться и загорать с нами выбрался — такого времяпрепровождения как самостоятельной цели в античном мире не понимают. Поэтому Арунтий выехал с нами на рыбалку, с которой и начал запланированный отдых. И пока не закончили рыбачить, никого в воду не пустил, чтоб рыбу не распугали. Его рабы, оказывается, ещё накануне место прикормили, а теперь вот пришло время пользоваться результатами. Кто-нибудь хорошо представляет себе простого карфагенского олигарха с удочкой? И не советую — пальцем в небо попадёте. Нет, сама-то удочка античному Средиземноморью прекрасно известна, и мальчишкой-то он наверняка много раз удил всевозможную рыбью мелюзгу. Но то — мальчишкой, а сейчас он — большой уважаемый человек, и добыча должна быть достойной его — если не кит и не акула, то хотя бы уж тунец. И не малёк, естественно, а нормального размера — для тунца нормального, при котором удочка уже не котируется. Только трезубец! Посейдон греческий, он же — Нептун римский, отчего с трезубцем изображается? Оттого, что это и есть орудие рыбной ловли — гарпун по сути дела или острога. Вот и Арунтий превратил рыбалку в своего рода загонную охоту — рабы-загонщики длинной сетью выход из бухточки перекрыли, да к берегу ту сеть потащили, сгоняя туда же и всю рыбу, а мы, значится, подходящую добычу высматривали, да трезубцами её гарпунили. И пока тесть рыбалкой не пресытился, пока загонщики сеть не убрали и оставшуюся рыбу обратно не выпустили — хрен кто в бухточке купался.

— Теперь можете говорить о политике все, — милостиво разрешил босс, — У вас ведь принято за едой её обсуждать?

— Ага, на кухне, — подтвердил я, — Мы все — кухонные политики.

Вино закусывали, конечно, не только рыбой. Колбасы в Северной Африке как-то не в ходу, и о том, что самая лучшая рыба — это колбаса, местным пришлось бы разжёвывать долго. Но сам принцип прекрасно понятен и хроноаборигенам, так что помимо рыбы был и сыр, и мясо — на все вкусы, как говорится.

— Сципион, конечно, не мог сказать нам всего, но я примерно представляю, как было дело, — рассказывал тесть, — Масинисса ведь именно на его сторону переходил и именно его союзником становился, и троном своим он обязан в первую очередь ему, а потом уж сенату и народу Рима. По всем канонам он — его клиент, и отказать патрону в личной просьбе он не мог. Сципион не мог помочь нам открыто, но в личном разговоре он, скорее всего, взял с Масиниссы слово, что тот удовлетворится захваченным и не будет претендовать на большее.

— Пока жив патрон, которому дано слово, — уточнила Юлька.

— Да, скорее всего, именно так они и договорились. Масинисса ещё не стар и может позволить себе подождать.

1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 119
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Античная наркомафия 4 - Безбашенный бесплатно.
Похожие на Античная наркомафия 4 - Безбашенный книги

Оставить комментарий